Хадамаха, Брат Медведя - Кащеев Кирилл - Страница 36

– Где? – вскинулся Хадамаха и тут же понял – где.

Со звоном вышибая перекосившийся купол, над дворцом верховных вставало алое зарево. С невозможным, убийственным ревом столб Рыжего пламени, похожий на гигантскую женскую фигуру, взвился к небесам. У самого края ревущего Алого огня, почти ныряя в его убийственный жар, металась тоненькая девочка с голубыми волосами и вроде бы голубым платком в руках. Девчонка вертела платок над собой, как когда-то Хадамахина мать вертела в руках свою пеструю шаль, отманивая от сыновей взбесившегося быка, прежде чем подоспевший отец не утихомирил его, шарахнув промеж рогов. Только платок в руках девчонки все время рос – вот он с одеяло, вот он еще больше… Девчонка взвилась в воздух, разворачивая за собой гигантское сапфировое полотнище.

– Не удержит, – странным тоном, соединяющим в себе одновременно восхищение и презрение, процедила жрица. – Слишком много загребла, дура. Тут запас Огня на целый День, никто столько не удержит. Сейчас сама вспыхнет.

И только теперь Хадамаха понял, что в руках у девчонки разворачивается самое гигантское – от земли до нижних небес! – полотнище Голубого огня, которое ему только приходилось видеть! И с этим полотнищем она взмывает все выше и выше, наперерез вздымающемуся Пламени.

– Не только тебе. Такого еще никто не видел! – запрокидывая голову, изумленно прошептала жрица – видно, Хадамаха говорил вслух. – И ведь держит же! Держит!

Сквозь темные небеса девчонка метнулась к Алому пламени и, как обычное одеяло на разбушевавшийся костер, накинула свое полотнище на Рыжий огонь. Раздавшееся шипение оглушало, как самый страшный гром, как камнепад! На мгновение оба Огня – Рыжий и Голубой – слились вместе, переливаясь сверкающим столбом завораживающего ужаса и нестерпимой красы. И ухнули вниз, унося за собой словно оседлавшую двуцветное Пламя девчонку.

– Высочайшая, – благоговейно прошептала над ухом у Хадамахи жрица.

Земля содрогнулась вновь. Теперь она вся шаталась, будто норовя стряхнуть прочь, в бурлящий Огнем провал вцепившихся в нее людей. Уцелевшие стены дворца жалко, протестующе всхлипнули и, покоряясь неумолимой судьбе, обрушились, закрывая собой кипящий провал. Облако пара и пыли на миг зависло в неподвижности и принялось медленно оседать.

В воцарившейся вокруг ошеломляющей тишине слышно было, как мерно постукивают падающие с высоты обломки. Рядом зашуршало. Жрица медленно поднялась и, неприязненно поджав губы, принялась сосредоточенно отряхивать свою безнадежно испачканную рубаху, на самом деле лишь размазывая по ней грязь.

– Кыыс, – вдруг сказала она.

– Кто? Где? – ошалело оглядываясь по сторонам, пробормотал Хадамаха.

– Здесь! – тыча себя пальцем в грудь, рявкнула жрица. – Я – жрица Кыыс. Ты спрашивал… Ладно, все потом, сейчас работать надо. Эй, а ну-ка все – поднимаемся, поднимаемся, нечего на руинах валяться! Раненых относим к храму, давайте-давайте, люди, не залеживайтесь, здоровые помогают пострадавшим! – И она пошла прочь, оскальзываясь на обломках льда и громким решительным голосом раздавая приказания. – А ты пока можешь руинами заняться, – через плечо бросила она Хадамахе. – Я потом еще людей подошлю. И я прошу тебя… – она устало вздохнула, – найди какие-нибудь штаны!

Легко сказать – найди! Где он найдет штаны на развалинах? На общем фоне он, кстати, не так уж странно выглядит! В свете луны отлично видны были ободранные и напуганные люди, стягивающиеся к груде обломков еще недавно величественного дворца верховных. Среди глыб нежно-голубого льда торчал искореженный край медной площадки, на которой еще недавно они схватились с Содани. Спасся ли Содани? И Богдапки? Пыу – тот точно выскочил. А странный черный шаман, спасавший ребенка из кузнечной слободы, его скуластый приятель, так лихо владевший мечом, и ненормальная девчонка с голубыми волосами, швырнувшая навстречу чэк-наю Дневной запас Голубого огня, остались внизу, под развалинами. И он никогда не узнает, кем они были, куда шли и что на самом деле значило их появление. Не узнает, что то была за однорукая черная тварь, отчего умирали ее жертвы и при чем тут Рыжий огонь? Вокруг раздавались стоны побитых обломками людей, и самому Хадамахе тоже хотелось стонать и выть. Его охота кончилась ничем.

Ветерок, еще горячий от пылавшего вокруг Огня, пробежал по развалинам, шурша мелкой ледяной крошкой. В лицо Хадамахе ударила знакомая смесь запахов!

– Не может быть! – прошептал мальчишка, припадая на четвереньки и торопливо карабкаясь по скользким руинам. Его нос шевелился, отчаянно ловя запахи, от которых невольно вставали дыбом волоски на загривке и грозный рык клокотал в горле: Голубого огня – более сильный, чем пахло от любой из верховных жриц. Рыжего огня и плавящегося металла. Темный, зловещий запах разверзающейся земли и лезущих из-под нее подземных чудищ-авахи! Здесь! Запах чуть не сшиб его с ног, заставив распластаться по руинам. Хадамаха зарычал – то ли злобно, то ли торжествующе, и настороженно огляделся по сторонам. У руин бродили люди, начальственно покрикивая, сновали жрицы, мелькали синие куртки храмовых стражников. Никто не смотрел вверх, на кучу ледяных обломков. Никто ему не помешает! Вот теперь-то эти Черные ответят ему на все вопросы.

Хадамаха отшвырнул прочь ледяную глыбу. Бешено напрягая мгновенно изменившиеся руки-лапы, ухватил за края вывороченные из подвалов гранитные плиты. Вены вздулись, он услышал, как трещит его куртка, а может, то трещали, лопаясь от страшного усилия, его собственные кожа и мышцы. Под зажмуренными веками поплыли алые пятна.

Р-р-ах! – плиты заскрипели и… с грохотом разлетелись в разные стороны. Пошатываясь от облегчения, Хадамаха упал на колени и склонился над открывшейся внизу ямой, обострившимся зрением вглядываясь в ее темноту.

Запрокинув головы, внизу стояли трое.

Хадамаха хищно осклабился.

– Вот вы-то мне и нужны! – хрипло выдохнул он.

– Ты будешь смеяться… Но ты нам тоже очень, очень нужен… Брат Медведя! – откликнулся снизу девчоночий голос.

Ошеломленный Хадамаха пошатнулся и чуть не полетел туда, в темноту. Откуда она знает?

Свиток 16,

в котором Хадамаха думает, что поймал черного шамана, кузнеца и жрицу, а они считают, что нашли Хадамаху

Хадамаха дрожал. Его трясло от возбуждения, от сумасшедшей смеси бьющих в нос запахов, от ощущения, что его охота вот-вот закончится и он наконец узнает и поймет все! Достаточно просто вытянуть из ловушки добычу, за которой он так долго гонялся!

– Ладно, – не позволяя торжествующему рыку вырваться из горла, хрипло буркнул он. – Вылезайте оттуда! – Он опустился на колени – мокрый холод подтаявшего льда неприятно скользил по коже, но мальчишке было все равно. Бьющая из ямы смесь запахов стала ближе, от нее плыло в голове. – Вылезайте! – нетерпеливо повторил он, протягивая вниз руку.

– Девочка-жрица пускай первая идет, – тоном заботливой тетушки сказал черный шаман.

Хадамаха занервничал – это было хуже всего! Даже если эта Аякчан, или, как ее называет Черный, девочка-жрица, сильно вымоталась – а должна, столько Огня сразу удержать! – все равно. Знает он голубоволосых, на один Огненный шар их всегда хватит! И весь его план накроется. Выручил Хадамаху скуластый:

– Давай-давай, пусть идет, – ехидно подбодрил он. – Если что не так – ее там первую и пришибут, не жалко!

– Ай-ой! – немедленно смутился Черный, виновато косясь на девчонку. – Я вовсе не то хотел, однако… Не подумавши я…

– Ну это-то как раз для тебя нормально, – немедленно «утешила» его девчонка.

Тощий Черный покаянно повесил голову. Заглядывающий в яму Хадамаха почувствовал, что голова у него кружится все сильнее – нет, сдуреет он скоро от этой компании!

– Уважаемые! – подпуская в голос немножко рыку, рявкнул он сверху. – Я, конечно, извиняюсь… Может, я тут вас напрасно потревожил? Может, вам под этими развалинами нравилось, может, у вас здесь свои дела? Вы только скажите – я плиточки обратно опущу, мне не сложно…