Донгар – великий шаман - Кащеев Кирилл - Страница 39

Пукы судорожно закашлялся, из глаз его брызнули слезы: дым невыносимо вонял и ел глаза. Сквозь него слышался стук молота – быстрый, частый, веселый, будто прячущемуся в глубине кузнецу вовсе не мешала клубящаяся вокруг едкая гадость. Наоборот, звонкий молодой голос даже напевал в такт ударам:

Пукы вытянул руки – ладони мгновенно утонули в клубящемся дыму – и пошел на голос. Тот, казалось, приближался. Молоточек стучал уже совсем близко – еще шаг, и мальчишка увидит кузнеца, расскажет ему свою беду, посоветуется… Голос вдруг зазвучал справа, словно певец резко отпрыгнул в сторону:

Пукы остановился, вслушиваясь. Ошибся, наверное, мудрено не ошибиться – и повернул на голос.

– То не наша сила и умение… – голос снова сместился – теперь он звучал слева.

Да что такое? Пукы опять повернул… Сквозь дым проступило что-то большое…

Голос – теперь он раздавался за спиной – пропел:

Пошатнувшийся Пукы с грохотом врезался в полку на стене. Какие-то железяки посыпались на пол, а Пукы очутился нос к носу с железной куклой. Это была самая прекрасная кукла, какую он когда-либо видел – на спине железной рыбы о тринадцати плавниках стояло восемь фигурок. Одна большая и семь поменьше. В искусно выкованных из железа руках они сжимали клещи, и молоты, и котлы. У ног их возвышалась крохотная наковальня.

Дым рядом колыхнулся, и из него вынырнул тот самый скуластый мальчишка, Хакмар, которого все называли мастером.

– Какого Эрлика ты тут шастаешь! – заорал он, и, кроме лютой злости, Пукы успел разглядеть в его глазах испуг. – Подслушиваешь?

– Я… Я кузнеца ищу, – пролепетал Пукы, мимолетно удивившись непривычному, нездешнему имени хозяина подземного царства. Кажется, Эрликом Куля на юге зовут…

– Я тут кузнец! Я! Ясно? – выпалил в ответ Хакмар, старательно и торопливо оттесняя Пукы прочь от полки с железными куклами.

– Да врешь! – мгновенно выпалил Пукы, глядя на скуластого презрительно. Он ведь заметил, как сквозь клубящийся дым проступает фигура кого-то взрослого.

Прямо за спиной у скуластого, медленно распрямляясь, как будто поднимая на спине гигантскую тяжесть, вставал громадный могучий мужик. Огромный молот возлежал у него на плече, а голову венчала трехрогая корона, сплетенная из настоящей железной проволоки. Коронованный гигант медленно положил руки на плечи Хакмара – тот даже не дрогнул, словно и не почувствовал. Серый дым раздернулся – как сдергивают платок. Пукы увидел еще семь таких же огромных фигур, удар за ударом – бах-бах-бах! – лупящих гигантскими молотами по наковальне, калящих клещи, раздувающих огонь.

уже на многие голоса грянула песнь.

И в такт ей яростное пламя полыхнуло в горне – Рыжее пламя! Повинуясь какому-то наитию, Пукы поглядел на полку. Спина железной рыбы пуста – восьми фигурок там больше не было!

– А-а! – заорал Пукы, отшатываясь от Хакмара. – Ты – злой дух! Злой дух! Подземный кузнец!

– Ты что такое говоришь! – растерянно пробормотал тот, и в глазах его вспыхнул настоящий ужас. – Ты откуда знаешь… То есть… Не выдумывай! Постой! – он потянулся, чтобы схватить Пукы за рукав парки.

И коронованный гигант потянулся тоже… Пукы завизжал – если этот его схватит, конец! – и отпрыгнул назад, спиной врезавшись в выставленные у стены металлические чушки.

– Ты чего? Мало того что стойбищный, еще и припадочный? – уворачиваясь от раскатившихся по полу чушек, возмутился Хакмар. А коронованный гигант у него за спиной гулко захохотал, словно тот невесть как остроумно пошутил.

Пукы в отчаянии зажал уши ладонями – и кинулся в едва очерченный в едком дыму контур дверного проема.

– А ну стой, кому сказано! – заорал вслед Хакмар, но его крик потонул в раскатах оглушительного, грохочущего металлом хохота.

Словно из-под земли на пути у Пукы вырос один из загадочных гигантских кузнецов. В руках он сжимал тяжелые клещи. Зажатый в них раскаленный добела кусок металла шипел, рассыпая искры. На Пукы дохнуло жаром… Задыхаясь от безнадежного отчаяния – не выпустят! – Пукы подхватил катающуюся под ногами чушку. С натугой вскинул ее над головой – и швырнул в гиганта. Тот неожиданно ойкнул… Схватился за лоб… И опрокинулся в снег, как сбитая ребенком кукла. Вихрем пронесясь мимо поверженного гиганта – не так уж вы сильны, черные! – Пукы выскочил наружу и со всех ног рванул прочь от проклятой кузницы.

– Да стой же ты! – завопил сзади Хакмар, и за спиной у Пукы затопотали торбоза. Сперва одна пара – легко, как бегают мальчишки. Потом к нему прибавились тяжелые бухающие шаги взрослого. И еще одного. И еще. И опять… Леденея от ужаса, Пукы понял, что скуластый гонится за ним не один – следом мчатся еще семеро… И нет, не люди вовсе!

Невыносимый ужас гнал Пукы. Мальчишка побежал между деревянными домами, нырнул в густо черный от сгустившейся темноты проулок и прижался к стене.

– Эй! Ты где? – буханье погони приближалось. – Да не убегай, поговорить хочу! – мимо скрывающего Пукы проулка промелькнула тень. Худая, мальчишеская, угловатая… А следом еще одна – гигантская. И еще. И еще… с молотами, клещами, жаровнями… Последняя, самая громадная, увенчана трехрогой короной.

Когда топот погони начал стихать, отдаляться, Пукы со стоном медленно сполз по стене. Поговорить, как же! Поговорил с ним уже один такой!

Пукы выпрыгнул из проулка – и напоролся на жесткий жилистый кулак!

Его отбросило назад, в темноту. У переулка, отрезая выход, стояли двое.

– А вы что за духи? – закричал Пукы, разглядывая двух обыкновенных вроде бы мальчишек. Может, чуть постарше самого Пукы. Ага, скуластый Хакмар ему тоже сперва обыкновенным показался!

Парни переглянулись.

– Ты из себя припадочного-то не корчь! – мрачно сказал один, потирая отшибленный кулак. – Не поможет! Это ведь из-за тебя нам снова придется к шаману ходить?

– Да из-за него, из-за него, мне бабка сказала, – склочным тоном подтвердил второй. – Нормально жили – ехали себе и ехали, от мэнквов отбивались, никто нас не трогал. А ты нас снова в учебу втравил?

– А еще он с Нямкой носами терся! – рявкнул первый, засучивая рукава парки.

– Не терся я! – пискнул Пукы, пятясь в глубь переулка.

– А она сказала, что терся! И что твой нос – лучше наших! – заорали парни, стискивая кулаки и с ревом влетая в проулок.

Пукы метнулся назад – и с разбегу врезался в выросшую перед ним деревянную стену. Переулок оказался тупиком. Он успел лишь повернуться лицом к нападающим… Удары обрушились ему на голову, на спину, на плечи. Его вдавило в стену.

– Мы тебе нос-то открутим, трусло тундровое! – орали парни, продолжая месить его кулаками. – Чтоб не совал его к нашим девчонкам!

Тело взорвалось болью. От удара в живот Пукы согнулся пополам. Перед глазами стало светло – будто в темном проулке прямо из-под земли вдруг вылетел сноп Огня.

Вопль, полный торжествующей ярости, тряхнул небеса и земли. Из разверзшейся у ног мальчишки дыры между Пукы и его мучителями взмыло пахнущее кровью и гарью черно-красное существо. Человеческую голову венчали заточенные стальные рога, из пышущей пламенем щели рта выскакивал язык с острыми, как лезвие ножа, краями. В каждой руке существо сжимало по мечу, а голую грудь прикрывала лишь кургузая одежка без рукавов странного, зеленого в черных пятнах цвета. Пукы лишь успел подумать, что в такой одежке в елках прятаться хорошо, как черно-красная тварь распахнула пасть, полную стальных зубов, и захохотала: