Ведьмино наследство - Кащеев Кирилл - Страница 20

– Двадцать второе сентября! – вскрикнула Ирка.

– С двадцать второго на двадцать третье! – торжествующе подняла палец Танька. – Двадцать второго сентября мы должны быть на Хортице!

– Умная ты – иногда аж страшно, – с уважением поглядев на подругу, сказала Ирка. Волоча за собой пластиковую швабру, она устало побрела к выходу. Обернулась к Таньке. – Слушай, может, догадаешься, почему именно в этот день вовкулаки так упорно не пускают нас на Хортицу? Кто такой «он», о котором майор меня постоянно спрашивает? И что за «она», которую соколы требовали у майора? А заодно почему молодые вовкулаки гуляют, как в последний раз, а их командир пишет завещание и готовится передавать дела?

Глава 9

Откройте пасть пошире…

– Ты что делаеш-шь? Ты куда лезеш-шь? – Необыкновенно похожий на Иркиного кота в гневе – только встопорщенных усов не хватало, – злобно шипящий Богдан волок Ирку прочь от входа в школу.

Нервно оглядываясь – не видит ли кто? – Ирка упиралась каблуками в асфальт и уходить не хотела.

– Я на занятия иду! Пусти меня немедленно!

– Нет, совсем с ума сошла! – кричал Богдан. Опаздывающая на урок девчонка-страшеклассница глянула на них с мимолетным интересом, и Богдан понизил голос до свистящего шепота: – Отличницей решила заделаться? Тебе что сказано? До двадцать первого числа сидеть дома и никуда не высовываться!

– До двадцать первого неделя еще, – таким же свистящим шепотом ответила ему Ирка. – А мне каждый день Баба Катя названивает! Грозилась домой прийти, с бабкой беседовать! А если я прямо при ней перекинусь?

– Идиотка! А если ты в школе перекинешься?

– Ну не перекидываюсь же пока! – зло бросила Ирка. – Третий день хожу – и ничего! – Ирка осеклась. Вечно так: ляпнешь, а потом жалеешь.

– Третий день? – Богдан задохнулся. – Значит, мы с Танькой в школу, а ты потихоньку… Как же ты мне ни разу в коридоре не попалась? – Пацан недобро сощурился, поглядел на Ирку тяжелым взглядом. – Ясно, глаза отводила. Чтоб я тебя, значит, не увидел. Отлично. Можешь больше не напрягаться. Я тебя без всякого колдовства видеть не хочу! – Он круто развернулся и, не оглядываясь, сердито зашагал прочь.

– Богдан! – слабо вскрикнула Ирка и рванула следом, по-собачьи труся рядом и заглядывая в лицо хмурому другу. – Ну не злись на меня, ну пожалуйста! Баба Катя ни в какие мои болячки не поверила! Перед выходными позвонила и говорит: если я с понедельника не выйду, она меня к директору, а потом такое в журнале изобразит, что я до одиннадцатого класса не расхлебаю! Опять про наркотики вспоминала. Сплетницам нашим спасибо, чтоб у них языки отсохли!

– Э, ты поосторожнее, а то ведь и вправду отсохнут! – Богдан остановился.

– Я ж не Слово кладу, а так просто говорю, – отмахнулась Ирка. – Хотя зла на них страшно! Если б в школу не пришла, Баба Катя меня б вообще в наркодиспансер на обследование отправила. А там кровь из вены берут, шприцем. – Ирка насупилась. – Я этого не люблю!

– Пальцы сама себе колешь, а шприцов боишься, – вздохнул мальчишка.

Ирка обрадовалась. Кажется, Богдан больше не злится.

– Когда сама – ничего, а когда другие – ужас просто! – слегка невразумительно пояснила она. – А насчет перекидывания я меры приняла. Хожу и сама себе бубню: «Я ведьма, я ведьма…»

Богдан иронически вскинул брови.

– А что, там, с соколами, вполне помогло! Еще вот…

Девчонка выхватила из рюкзака баночку из-под майонеза. На дне ее лежал скукожившийся шмат зеленой чешуйчатой шкуры. Ирка быстро сунула банку Богдану под нос. Даже сквозь плотно закупоренную пластиковую крышку потянуло тяжелым духом гниения. Пацан брезгливо сморщился.

– Во, меня тоже сразу подташнивать начинает, – удовлетворенно кивнула Ирка, плотно увязывая банку в целлофановый пакетик. – В прошлый раз как затошнило – сразу обратно перекинулась. Лишь бы спортивная форма не провоняла. – Она озабоченно заглянула на дно рюкзака.

Богдан поглядел на Ирку, как на безнадежную больную. Похоже, пребывание в оборотнях сказалось на ее умственных способностях.

– Хортица, ты совсем разум потеряла? – Громовой бас Бабы Кати грянул, эхом откликаясь на Богдановы мысли.

Иркин седьмой «Б» вывалил во двор. Море взбудораженных школьников колыхалось позади запертых, как всегда, стеклянных дверей, медленно просачиваясь наружу через единственную открытую створку.

– То вообще в школу не являешься, то опаздываешь! – разорялась Баба Катя. – Распустилась!

– Как майская роза! – протянула Наташка Шпак.

– Рожа она, мамайская, – злобно фыркнула Оксанка Веселко.

– А тебе и завидно, глиста полинялая?

Ирка пренебрежительно мазнула взглядом по белокурым Оксанкиным лохмам. Она отлично знала, что при ее смуглой коже и черных волосах в чертах лица иногда проступает что-то восточное. Но только такая идиотка, как Оксанка, может сказать, что это некрасиво! Очень даже стильно. И вообще, хлопающие глазками тупые блондинки из моды вышли, теперь они никому не интересны.

– Прекратить немедленно! Веселко, закрой рот! А ты, Хортица… Твое счастье, что первых уроков сегодня не будет, – буркнула классная. – Все идем в зубную поликлинику на обследование! Не вздумайте удирать! – Она развернулась к роящимся по двору школьникам и, сложив ладони рупором, зычно проорала: – Средние и старшие классы! С седьмых по одиннадцатые! Мальчик, ты, кажется, из шестого? Для вас занятий никто не отменял! Быстро в класс! Ну быстро, быстро, чтоб я видела! Остальные – построиться! Не разбредаться, я вас ловить не намерена!

– Лучше б ты дома сидела, Ирка, – буркнул Богдан.

Ирка следила, как под зверским взглядом Бабы Кати друг нехотя тащится к входу, ныряет в освободившийся проход. Сквозь стекло было видно, как, все время оглядываясь, Богдан бредет к лестнице. Девчонка вдруг подумала, что в последние дни Богдан как-то плохо выглядит. После боя с соколами вообще вернулся домой бледный до синевы, с темными кругами под глазами. Раньше превращение в здухача на него так не действовало.

– Хортица, на что ты там засмотрелась? Марш на место! Седьмой «Б», вас вся школа ждет! Где Яновские? Опять языками чешут?

Из школы выскочили запоздавшие сестры Яновские и побежали к строю, на ходу вытирая мокрые рты:

– Мы водички попить, Екатерина Семеновна! Языки пересохли, прямо как наждачные!

– У обеих сразу? – хмыкнула Баба Катя. – Волшебство!

Ирка тяжко вздохнула. Богдан опять оказался прав – лучше б она сидела дома.

Толпа школьников вывалила из двора и двинулась по улице. Несмотря на окрики Бабы Кати, одиннадцатиклассники немедленно сломали строй и теперь группками брели по тротуару. Красавчик-старшеклассник Андрей обнимал за талию высокую белокурую девицу. Позади парочки, глядя на блондинку страдальческими глазами, тащился брат Наташки Шпак. Белокурая старшеклассница не оглядывалась на него столь старательно и демонстративно, что любому было ясно – эта стервочка отлично знает, что несчастный поклонник тянется следом и глаз не сводит. А она в это время, вся такая красивая, стильно прикинутая, с первым парнем школы… Она откровенно задирала нос, и плевать ей, что блондинки вышли из моды!

– Это Людка, – жарким шепотом пояснили Ирке сестрички Яновские. – Андрей теперь с ней встречается. В настоящий ночной клуб водил! И на машине катал, на своей собственной, ему отец подарил!

– Вот счастливая! – выдохнула Веселко, с завистью глядя на обтянутую полупрозрачным шелком спину старшеклассницы.

Сзади послышался шорох шин. Розовый кабриолет подкатил к перекрестку и послушно остановился на красный свет.

– Ой! – моментально позабыв про счастливицу Люду, вскричала Оксанка. – Это ж ведущая «Гламурненько»! Ой, какая она!

Блондинка, вся из себя тоже розовенькая и ухоженная, в кремовом кожаном пиджачке, медленно повернула голову, с любопытством рассматривая толпу школьников. Ее взгляд едва скользнул по Оксанке, зато остановился на Андрее, обнимающем за талию свою одноклассницу. Девушка в кабриолете медленно опустила здоровенные темные очки. Длинные черные ресницы колыхнулись, огромные зеленые глазищи уставились Андрею в лицо.