Сезон охоты на ведьм. Ведьмин дар - Волынская Илона - Страница 24

– Вообще–то его можно снова в холодильник сунуть, – предложил пацан, а Танька ткнула Ирку в спину:

– О деле спрашивай!

– Чего там спрашивать, пока кино не кончится, она даже не обернется, – хмыкнула Ирка, но все–таки поинтересовалась: – Ба, а что, у нас в доме подвал есть?

Тут Иркиным глазам предстало нечто невиданное! Медленным движением, словно принуждая руку шевелиться, бабка потянулась к пульту.

И выключила телевизор.

Обернулась и пристально уставилась на внучку. Когда молчание стало совершенно невыносимым, тяжело обронила:

– Значит, час прийшов. Все, як вона и казала.

– Кто сказал? – шепотом переспросила Ирка.

– Та хто ж! Бабка твоя!

– Ты?

– Та не я! Другая твоя бабка! Елизавета Григорьевна покойная, земля ей пухом! – Бабка широко перекрестилась. – Ой, добра була жинка! Строга, но и добра! И тэбе любила! Мамку твою николы не привечала, так я ее за то и не виню, я сама мамку твою, шлендру, бачити не можу… А тэбе крепко любила! Ты ж с ней жила, мабуть, аж до четырех годиков. Не помнишь?

– До четырех годиков… Бабушка… Бабушка, задуй пальчик, – будто в трансе прошептала Ирка. – Не помню. Ничего не помню.

– Я не понял, – вмешался Богдан. – Откуда еще одна бабушка взялась?

– Ох и дурни зараз диты! – возмутилась бабка. – Як то откуда? Отца Яринкиного мать – ще одна бабушка.

– Какого еще отца? Ты ни про какого отца не говорила! – возмутилась Ирка.

– А сама ты як думала – святым духом народилася? – резонно возразила бабка. – Не говорила, бо я його николы не видела. Мабуть, такий самый шлендра, як твоя мамка, два сапога – пара. У порядных жинок, як мы з Елизаветой Григорьевной, – и таки диты! Бог наказав, а за що – не сказав.

– Бабушка, ты про бабушку давай! – поторопила ее Ирка.

– А я про кого? – возмутилась бабка. – Приехала она сразу, как твою мамку «Скорая» до родильного дому забрала. Прямо тут у меня на пороге и встала. – Бабка ткнула в сторону входной двери. – З роддому не выходыла, за все платила: и за лекарства, и докторам, и акушерке. А як все закончилось, каже: «Я девочку забираю с собой, ее следует воспитывать особым образом». Мамка твоя аж подпрыгнула от радости, шо за дытыной доглядаты не трэба.

При этих словах Ирка даже не почувствовала боли, все перевешивало отчаянное желание узнать о неизвестной бабушке.

– Забрала, а дальше? – с жадностью спросила Ирка. – Где она теперь?

– Так через четыре года померла! Тебя ко мне отправила, заботиться велела. – В словах бабки прозвучала крохотная заминка. Посторонний человек бы не заметил, но Ирка с бабкой всю жизнь прожила. Стоп, теперь получается, что не всю?

– Ты давай все рассказывай, – с некоторой даже угрозой в голосе потребовала Ирка, и бабка, ее властная, скандальная бабка, неожиданно засмущалась:

– Та ще подумаете, бабка с ума зъихала на старости лет.

– Ну что вы, не подумаем, – с жаром заверил бабку Богдан и тихо добавил: – Мы это давно знаем.

Ирка метнула на друга яростный взгляд.

– В зеркале она явилась, – таинственно понизив голос, сообщила бабка. – Я до ванной зийшла, глядь в зеркало, а позади меня Елизавета Григорьевна стоит. Обернулась – никого. Снова в зеркало – там она! Як я не померла, сама не знаю! А она мне и велит: посылаю, мол, тебе внучку нашу, хотела б я сделать для нее больше, да уже не смогу, теперь твой черед. И сгинула. А через три дня тебя глиняный человек принес.

– Какой? – в один голос спросили ребята.

– Та странный такой! Лицо будто из глины сделано, и двигается: тык, тык! – Бабка сделала несколько угловатых движений. – Как робот в телевизоре. Но, видно, добрый. Ты у него на руках спала. Маленькая, волосики нежные. – Улыбка мелькнула у бабки на губах и тут же исчезла. – Хороша була дивчинка, не така неслухняна, як сейчас! Человек мне тебя оставил и еще сберкнижку. Повезло, мамка твоя здесь все перерыла, но я ту сберкнижку от нее хорошо спрятала. Ты ж росла, трэба було новый одяг покупать, и хворала тож…

– А подвал? – напомнила Танька.

– Человек тот мне ключ оставил. И наказ от Елизаветы Григорьевны, щоб я тот ключ берегла, а як час прийде, ты, Яринка, про подвал спросишь. – Бабка прошаркала к старому трюмо. Выдвинула ящик, долго копалась в нем.

– Тогда, сказала, ключ тебе отдать. – Она вложила Ирке в ладонь длинный ключ.

– А подвал где, бабушка? – спросила Ирка, разглядывая ключ.

– А я почем знаю? – возмутилась бабка. – Твой подвал – ты и шукай, – и щелкнула пультом телевизора. – Я вон вже скильки пропустыла: и шо то вона казала тому Леонсию? Чи Хулию?

– Спасибо, бабушка, – тихо прошептала Ирка, но бабка ее уже не слушала, целиком погрузившись в события на экране.

22

Колдовское наследство

– На фига ключ от подвала, если подвала нет? – критически разглядывая ключ, спросил Богдан.

Тут Ирка почувствовала, как что–то мягкое трется о ее ноги. Она опустила глаза. Кот умильно прижался к Ирке мордой и проследовал к дверям. Ирка двинулась за ним. Они обошли вокруг дома. Перед маленькой неприметной дверцей кот остановился.

– Сколько у вас бывала, ни разу эту дверь не видела, – удивилась Танька.

– Сколько я здесь живу, ни разу ее не видела, – усмехнулась Ирка и вставила ключ в замочную скважину. Замок тихо клацнул, и дверь беззвучно отворилась, открывая тянущуюся вниз лестницу. Одним прыжком кот заскочил на ступеньки и тихо канул во мрак.

Ирка решительно выдохнула и последовала за ним. Невидимая в темноте лестница скрипела под ногами. Потом она кончилась, Ирка ступила на холодный бетонный пол.

– Надо было хоть спички взять. Или зажигалку, – шепотом сказал Богдан. – Света тут наверняка нет.

Ирка тоже считала, что в загадочном, невесть откуда взявшемся подвале света быть не может, но на всякий случай пошарила рукой по стене. Под пальцами у нее щелкнуло, и яркий свет залил небольшое помещение.

– Вполне современной ведьмой была твоя бабушка, – заключила Танька.

– Думаешь, она была ведьмой? – спросила Ирка, но Танька одарила ее таким взглядом, что Ирка мгновенно устыдилась. Ну а кем же еще?

– Вы гляньте, чего тут! – восторженно завопил Богдан, и Ирка наконец огляделась по сторонам.

Сперва ее неприятно поразило неожиданное сходство с комнатой Рады Сергеевны. Здесь, как и там, всюду были сухие цветы и травы. Лишь присмотревшись, Ирка поняла, что травы не просто сухие, а еще и очень старые. Кое–где они рассыпались в пыль. А на столе лежала книга. Нет, совсем не похожая на окованный железом том, что давала Ирке Рада. Это была большая и толстая общая тетрадь в коленкоровом переплете. Ирка несмело перевернула страницу.

– Смотрите, оглавление, – прошептала заглядывающая ей через плечо Танька.

– Розмай–зелье – страница 12, одолень–зелье – страница 48. – Ирка вела пальцем вдоль ровных, выписанных аккуратным почерком строк. – Заговор на затворение крови… – Ирка быстро перелистала тетрадь и с замиранием сердца прочитала знакомые слова: «Обратно воротись, в жилах затворись…». Перед ней вдруг мелькнула полутемная комната с высокими, полными книг шкафами и женщина со строгим лицом и добрыми глазами.

– Ух ты, а это что, ухват? – У стены Богдан обследовал палку с двумя рогульками. – Старинный какой! Колдовские горшки из печки доставать?

– Летать, – снисходительно пояснила Танька. – Я читала.

– А это? Погоди, сам угадаю. Это же ступа! «Там ступа с Бабою–ягой, идет–бредет…» Зачем ей и ухват, и ступа? – Богдан задумался, потом в его глазах блеснуло понимание. – Ухват, наверное, вроде автомобиля, а ступа – грузовой прицепчик. Соображала бабка!

– Наднепрянские ведьмы в ступах не летали, – поучающе сообщила Танька. – Это только русские ведьмы…

– Русские ведьмы летают на контрабасах – читайте «Таню Гроттер», – отрезал Богдан. – Будешь летать, Ирка, встретишь такую, спроси: ей струны зад не натирают?

– Для полетов мазь нужна, а я ее здесь не вижу, – разочарованно пожала плечами Ирка. – Наверное, бабушка наизусть рецепт знала.