66 градусов северной широты - Ридпат Майкл - Страница 47

Вигдис прокрутила завершающие эпизоды демонстрации. По мере того как сгущались сумерки, качество изображения снижалось. Но эти трое явно держались вместе.

— Потом был пущен слезоточивый газ. Это их последнее изображение, — продолжала комментировать Вигдис. Бьёрн, Харпа и Синдри стояли у статуи Ингольфура Арнарсона. Затем повернулись и пошли по Хверфисгате. Узнать их можно было только по очертаниям фигур, выглядевших действительно весьма своеобразно.

— Минутку, кто этот парень? — спросил Магнус, заметив шедшего следом за ними на небольшом расстоянии молодого человека.

— Не представляю, — ответила Вигдис. — Здесь не видно его лица. Но могу просмотреть другие кадры. Не исключено, что таким образом удастся вычислить его.

— Держу пари, это Исак! — забыв об осторожности, воскликнул Магнус. — Шарон сейчас фотографирует его в Лондоне. Я попрошу ее прислать фотографию.

— Фотография должна быть в регистратуре водительских прав, — снисходительно улыбаясь, проговорил Арни. — Я проверю.

Как они могли упустить из виду, что в базе данных полиции есть фотографии всех исландцев, имеющих водительские права? — подумал Магнус.

— Насколько я понимаю, у нас есть адрес этого Синдри?

— Хверфисгата, — уточнила всезнающая Вигдис. — Рядом с Теневым районом.

— Поехали, Вигдис, — заторопился Магнус. — Побеседуем с ним. Арни, продолжай работать над этими изображениями.

Выходя из отдела, они встретили Бальдура.

— Магнус? Я думал, ты в полицейском колледже.

— Только что приехал оттуда, — стараясь сохранять непринужденную естественность, проговорил Магнус с улыбкой. — Мы спешим.

И, сопровождаемый Вигдис, торопливо вышел на улицу.

В булочной было тихо. Когда открылась дверь, Харпа подняла взгляд и узнала вошедшую пару.

— Привет, Фрикки, — со сдержанным радушием обратилась она к тому, кого не особенно стремилась снова увидеть.

— Привет, Харпа, — ответил Фрикки, осматривая товар, выставленный на прилавке. В конце концов он взял клейну, а его пухлая подружка эклер.

Фрикки расплатился. Харпа дала ему сдачу.

Фрикки замялся, и подружка в недоумении уставилась на него.

— Видела новости? — спросил Фрикки.

— О британском канцлере казначейства?

— Да.

— Видела.

— Можем мы об этом поговорить?

Харпа огляделась. Покупателей в булочной не было. Диса в подсобном помещении покрывала глазурью торт.

— Ладно, — согласилась Харпа, и они сели за столик в углу.

— Харпа, это Магда, моя подружка, — пояснил Фрикки.

— Доброе утро, — сказала с иностранным, явно польским акцентом женщина. Улыбнулась. Харпа кивнула.

— Что ты думаешь? — спросил Фрикки. — О Листере?

— Каким бы грабителем он ни был, убийство — это все-таки слишком, — ответила Харпа.

— Да. Конечно. Но видишь ли… — Фрикки вздрогнул, когда Магда слегка дернулась, пнув его под столом. — Вчера вечером, когда мы увидели это в новостях, я задумался. О том вечере в январе. И…

— И что?

— Ну, может, они это сделали?

— Кто они?

— Ты знаешь, кого я имею в виду. Остальные. Бьёрн. Синдри. Тот студент. Они. Что, если они вернулись и решили убить Джулиана Листера? И Оскара?

— Нет. С какой стати?

— С какой? Так ведь они говорили об этом, разве нет? Я имею в виду — мы. О том, что мы хотели бы сделать с банкирами. С Джулианом Листером.

— Это были просто слова.

— Да нет, не просто. Что мы сделали с твоим любовником? Что мы…

Голос Фрикки задрожал.

— Ты хочешь сказать — я, — задыхаясь от негодования, проговорила Харпа.

— Нет. Нет, Харпа. Мы. Я много об этом думал. Мы не знаем, кто из нас двоих в действительности убил его, так ведь? Может быть, ты, а может, я. Как-никак я ударил его ногой по голове.

Глаза Харпы расширились. Она считала себя единственно виновной в смерти Габриэля Орна. И ощутила прилив сочувствия к сидевшему напротив нее парню. Она знала, что значит испытывать чувство такой вины.

— Об остальных не скажу, но знаю, что Бьёрн не убивал их. Я отлично его изучила. Он хороший человек.

— А Синдри? Ты помнишь, что он говорил. Упрекал исландцев в пассивности. Призывал переходить к насильственным действиям.

— Он воображал себя народным трибуном, был полупьян, как и все мы. Собственно говоря, ты говорил громче всех.

— Я знаю, — признал Фрикки.

— Да и все равно эти люди были убиты не здесь, разве не так? В Англии, во Франции.

— Слетать туда и обратно много времени не займет, — подала голос Магда. — Рыбак вполне мог это сделать, а потом сказать, что был в море. Вылететь из Кеблавика в Лондон или в Париж не проблема.

— Это чушь. Я знаю, что Бьёрн не способен на это.

Магда пожала плечами. Наступила пауза.

Фрикки вздрогнул, получив еще один пинок под столом. Харпа посмотрела на полячку. И хотя у той было открытое, честное лицо, Харпа не доверяла ей.

— Знаешь, Харпа, — заговорил Фрикки, — я подумываю о том, чтобы пойти в полицию.

— Что? С какой стати?

— Ну, может, сообщить анонимно. Но раз всех этих людей убивают, кто может гарантировать, что этот процесс не получит свое развитие?

— Никто. Но это не имеет никакого отношения к нам.

— Имеет. Поверь, я уже чувствую себя виновным. Если ничего не сделаю, чтобы остановить их…

— Ты берешь на себя слишком большую ответственность, — взволнованно заговорила Харпа. — Одно дело, если бы мы знали, что Синдри или кто-то из ему подобных убил этих людей, но мы этого не знаем. Известно только, что ты и я совершили убийство. И я абсолютно уверена, что об этом лучше помалкивать.

Фрикки глубоко вздохнул.

— Я хотел первым делом предупредить тебя.

Харпа повернулась к полячке.

— Тебя зовут Магда, так ведь?

Девушка кивнула.

— Послушай. Я понимаю, ты считаешь себя совестью Фрикки, но тут не тебе решать. Он хороший парень. И не заслуживает многолетнего тюремного заключения, грозящего ему за такого рода деяния. Может, заслуживаю я, но у меня трехлетний сын. Что касается других, то они помогли нам, мне и Фрикки, все скрыть. Бьёрн, в частности, особенно помог нам. Он не должен попасть в тюрьму.

— Но наш долг не допустить убийства других людей, — возразила Магда.

— Мы не знаем, почему эти люди были убиты! Не знаем, есть ли между этими убийствами связь. Оскар и Листер даже не были в Исландии. Мы должны молчать, Фрикки, понимаешь меня? — Харпа даже удивилась властности в своем голосе. — И мы не должны демонстрировать наши дружеские отношения. Прекратим общение. Иначе оба попадем в тюрьму и ничего не добьемся. Согласен? Согласен, Фрикки?

Фрикки глянул на Магду — та хмурилась. Харпа видела, как не в меру совестливая девица разрывается между следованием своим морально-религиозным догмам и отправкой любимого человека в тюрьму. Но в этой ситуации право решения принадлежит не ей, а Харпе и Фрикки.

— Фрикки, тебе никогда не забыть, что произошло, — начала Харпа. — Но ты еще юноша. Ты не убийца, ты не собирался убивать Габриэля Орна. Ты еще можешь изменить свою жизнь. Сосредоточься на этом.

Фрикки глянул на Магду. Та закрыла глаза и кивнула.

— Хорошо, — сказал Фрикки. — Хорошо.

Едва увидев Синдри, Магнус вспомнил, где видел его.

Тьфу ты черт.

Он пожалел, что не взял с собой Арни вместо Вигдис. Дело могло обернуться серьезным недоразумением, а в присутствии Арни пережить это будет легче.

Но Синдри его не узнал. Он был преисполнен негодования из-за того, что полиция беспокоит его в собственном доме. Магнус видел, что Синдри не удивлен этим визитом. Хотя, возможно, он привык к неожиданным визитам полицейских.

Квартира была в беспорядке, в ней явственно ощущались запахи марихуаны, застарелого табачного дыма и протухшей еды. Кухонная раковина была завалена грязными тарелками. Компьютер в углу был окружен листами бумаги на письменном столе. Синдри работал над своим очередным опусом.