Основная операция - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 87

Штольня не рассчитана на долгую жизнь. Луч фонаря обшаривал проседающие стены с пологими склонами осыпей, погнувшиеся стойки крепежа, засыпанные землей рельсы узкоколейки, упавшие бревна…

— Хорошо, что успели, — порадовался Сливин. — Через год здесь вообще не пройдешь…

Воин не отвечал. Ему феномен «благодарных заложников» был известен не понаслышке. У них просто «едет крыша», пропадает разум и исчезает здравое мышление. Но стоит пристрелить одного на глазах остальных — «благодарность» мгновенно исчезает. Хорошо еще, что не приходится тащить этого идиота, вон как бежит, даже на рану внимания не обращает. Скорее всего его просто царапнуло, а самого Али задело серьезно — плечо одеревенело, и кровь не останавливается. Это плохо. Потому что бомбу нельзя выпускать из рук, значит, медицинская помощь исключается до тех пор, пока он не окажется среди своих. А тогда может быть поздно и руку придется отрезать. Но что такое рука по сравнению с торжеством ислама! Мелкий, но жилистый и злой пустынный волк, попадая в капкан, просто отгрызает себе лапу и живет дальше — хромой, но по-прежнему опасный. И он тоже сумеет обходиться одной правой — и стрелять, и нажимать кнопку взрывателя, а молодые джихадовцы будут заряжать ему оружие и снаряжать мины.

Волногасители закончились, и изнурительный слалом прекратился. Не загроможденная стальными экранами штольня сразу расширилась. Последние пятьдесят метров Воин преодолел обычным пружинистым шагом, а Сливин — еле переставляя заплетающиеся ноги. Они подошли к концу восьмисотметрового туннеля и остановились, глядя перед собой. Туннель заканчивался неровной стеной каменистой спрессованной земли. Перед ней располагалось аккуратно бетонированное круглое заглубление заряда. На дне трехметрового бетонного стакана стоял опутанный проводами предмет, напоминающий пятилитровый бочонок из-под пива. Сливин и Али стояли рядом, вплотную друг к другу, как братья или единомышленники. Но видели они совершенно разное.

Террорист — цель жизни, к которой стремился столько лет, источник небывалой мощи и силы, волшебную палочку, способную перенести его из окруженной врагами подземной ловушки в родные края, к новым подвигам и вечной славе.

Конструктор — конец туннеля, тупик, стенку. Дальше хода не было, некуда бежать, не на что надеяться. Конец. Тупик. Стенка.

— Помоги мне, друг, — попросил Али, и Сливин с готовностью стащил с него куртку, разрезал рукав, на оба отверстия раны наложил тампоны индивидуального пакета, перебинтовал, стараясь туго натягивать бинт, как учил его товарищ по несчастью.

— Готово! — он очень старался и чувствовал, что все получилось, как надо.

— Даже рука двигается, — заметил Али. Сливин ждал похвалы, но ее не последовало.

— Достань бомбу сюда, — приказал Али, и конструктор вспомнил, что они не друзья и не товарищи, а деловые партнеры: один продает товар, другой покупает. Правда, как можно осуществлять тайную сделку, когда они разоблачены и по пятам идет погоня, он не понимал.

Спустившись по шаткой металлической лестнице, Продавец отсоединил уже ненужные провода и с трудом вытащил увесистый фугас из бетонной ямы. Али провел по гладкой стальной поверхности ладонью и счастливо улыбнулся.

— Хорошая бомба…

Конструктор хотел поправить: мол, бомба поражает цель при сбрасывании с высоты, потому это не бомба, а диверсионный фугас… Но не успел.

— Взведи ее! — приказал Али, и по тону Сливин понял, что тот не потерпит возражений. Но выполнять такую команду равносильно самоубийству. Они договаривались о продаже, а не о подрыве заряда.

— Зачем? — спросил Сливин, намереваясь высказать все пришедшие в голову возражения, но Али вдруг схватил его за ухо, пригнул голову вниз, взмахнул раненой рукой, и острая боль пронзила все его существо. По щеке и шее полилась теплая жидкость.

— Держи! — Али что-то сунул ему в руку, Сливин подумал, что это бинт, но в ладони оказалось нечто теплое и кровавое. Али посветил, и конструктор увидел, что держит в руке собственное ухо.

— А-а-а! — он шарахнулся в сторону, отбросив окровавленный кусок оскверненной плоти в темноту. Тут же мелькнула мысль, что его надо поднять, завернуть в полиэтиленовый пакет с кусками льда и сохранить, чтобы хирурги могли пришить ухо на место. Все это он когда-то прочел в газете, но сейчас вроде бы полезный совет казался глупым и совершенно невыполнимым.

— Взведи ее! — тем же тоном повторил Али. Сливин бросился к фугасу. Синдром благодарности исчез, его сменил дикий ужас. Человек, способный за малейшее замешательство отрезать ухо, за неповиновение разрежет его на куски! Сейчас Продавец был готов выполнять любые распоряжения террориста.

Электроника часового механизма работала нормально, конструктор выставил дату и время; чтобы выключить предохранитель, необходимы были усилия двух человек, и он показал Али, какие рычаги нужно нажать синхронно.

— Готово… — только сейчас он осмелился прижать к окровавленной ране скомканный носовой платок.

— Как взрывать? — отрывисто бросил завороженный процедурой оживления заряда Али.

Сливин немедленно показал.

— Снимай пальто! Отрезай здесь, а здесь завяжи… — Воин умел приводить людей к беспрекословному повиновению, Продавец работал, как автомат.

— Надевай мне на шею… А сюда клади бомбу…

Подобно тому, как матери носят детей в нагрудных сумочках — кенгуру", террорист навьючил на себя фугас.

— Теперь выходим. Если сделаешь что-то не так, сразу умрешь, — Али ткнул в бок Продавцу пистолет. Они шли к выходу из несостоявшейся преисподней и несли ад с собой в большой мир, не подозревающий о приближении судного часа. Только одному человеку интуиция подсказывала, что надвигается большая опасность.

— Не нравится мне все это, — сказал Карл, не расшифровывая, что именно ему не нравится. — Надо лезть в эту яму…

Франц, поморщившись, отодрал прилипшую к окровавленным локтям одежду.

— Зачем? Они и так никуда не денутся.

Не вступая в дискуссию, Карл молча осмотрел остальных.

— Конечно, Карл, здесь же только один выход, — поддержал товарища Пьер. Гор кивнул. Рик и Пол, судя по их виду, были солидарны с большинством. Вряд ли кто-то из них боялся. Просто не хотели выполнять больший, чем требуется, объем работы и сверх меры усугублять риск. Воин заперт в ловушке, и вполне достаточно устроить засаду у выхода и получить тактическое преимущество. Лезть за этим дьяволом под землю и подставляться под пули нет никакой необходимости.

Карл пожал плечами. Он мог приказать, но предпочел действовать так, как привык. Не говоря ни слова, он повернулся и пролез в узкую, с неровными краями щель, контрастно чернеющую на сером фоне старого бетона. Фонаря у него не было, и он шел почти вслепую, время от времени подсвечивая дорогу спичками и звериным чутьем распознавая преграды. Несколько раз он наскочил на пахнущие ржавым железом противоволновые щиты, но вскоре понял их систему и безошибочно обходил. Живое существо он чувствовал на большом расстоянии, а потому не опасался внезапного нападения. Он не мог четко объяснить, зачем полез в изобилующий препятствиями темный туннель. Доводы товарищей были, в общем, разумны. Но он знал, что они неверны.

Карл преодолел примерно половину пути, когда увидел двигающийся навстречу свет фонаря. Нащупав очередной щит, он присел за ним на одно колено и приготовил оружие. Оставалось подождать и расстрелять того, кто подойдет на дистанцию верного прицела. Ошибки не произойдет, так как Карл исходил из того, что находиться здесь мог только враг. Луч приближался, вскоре послышались шаги, а через некоторое время он сумел определить, что идут двое. Это дела не меняло.

Воин внезапно почувствовал притаившуюся впереди опасность. Он ничего не увидел и не услышал, просто понял, что в густой темноте кто-то есть. Выключив фонарь, он опустился на, сырую землю и дернул за штаны Сливина. Тот шумно плюхнулся рядом. Минуты текли одна за другой, террорист напрягал зрение, обоняние и слух, но темнота никак не проявляла себя. Менее опытный человек мог плюнуть и продолжить путь, но не Воин.