Основная операция - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 66

«Валя! Она собиралась по магазинам… Средь бела дня, сволочи…»

— Конечно, знаю, — ухитрившись сохранить спокойный, уверенный тон, сказал он. — Вы ее похитили. Запихнули в машину прямо на улице и увезли. Как у себя в Грозном! Думаете, все обойдется?

На том конце провода наступила тишина. Такого оборота анонимный собеседник не ожидал.

— Что замолчал, Магомет? Или это Арсен? Плохо слышу, не разберу кто… — почувствовав, что попал в точку, генерал продолжил наступление. Называя наобум распространенные чеченские имена, он ничего не терял, потому что случайное совпадение должно было окончательно добить звонившего, а ошибка воспринималась как осведомленность, хотя и не совсем точная. Но в азартных играх с судьбой удача сопутствовала Верлинову, который никогда не боялся рисковать. Арсен Битый Нос едва не выронил трубку. У него создалось впечатление, что генерал видит по проводам и сейчас к будке телефона-автомата в Химках уже летят оперативные машины. А судя по тому, что было известно о Верлинове, после задержания его вряд ли препроводят к следователю, предоставят дежурного адвоката, а утром отведут к доброму судье — генерал действует совсем по-другому.

— Похоже, ты язык проглотил? — закреплял успех Верлинов. — Думаешь, я тут плачу, в милицию звоню? Нет, дружок! Я приказал вытесать колья. Догадываешься, зачем? Молодец! Пока три…

Цифру «три» генерал назвал произвольно, но Арсен сопоставил ее с числом непосредственных участников похищения. «Откуда он все знает? Это какой-то дьявол», — он вытер покрывшийся холодной испариной лоб. Впервые пришла мысль, что зря они ввязались в это дело: добыча могла оказаться не по зубам. Он понимал и то, что затянувшееся молчание выдает его слабость и ведет к «потере лица». С усилием он разомкнул намертво сцепленные челюсти.

— Будь на телефоне, тебе позвонят об условиях, — вытолкнул Битый Нос вязкие слова — пятую часть от того, что должен был сказать. Но все остальное в сложившейся ситуации прозвучало бы просто глупо.

— Я раньше позвоню, — с нескрываемой угрозой сказал генерал. — Может быть, сразу в дверь. Нашли, козоебы, с кем связываться!

Битый Нос положил трубку, просеменил по льду двадцать метров до ждущей за углом машины и тяжело ввалился в салон.

— Вперед, быстро! — ноги были ватными, пальцы рук заметно дрожали.

— Куда «вперед»? — спросил сидящий за рулем Али Шерипов. — Домой? Или к Магомету?

— Скорей трогай, сейчас нас вязать будут!

Али впервые видел Татаева в столь взвинченном состоянии. Он резко рванул автомобиль с места.

— Что случилось?

— Этот дьявол все знает! Домой мне теперь нельзя… И к Магомету тоже… Давай к Галке.

Шерипов поцокал языком, что у горских народов означает выражение удивления и озабоченности.

— Как он мог узнать? Кто сказал? Да и как успели? Ее только полчаса как взяли!

Битый Нос выругался.

— Он как будто мысли читает. И меня назвал, и Магомета, и ребят… Всех обещал на кол посадить… А ведь уже сажал! На нем Седой и Клык обломались, он всю Юго-Западную группировку расшлепал! И зачем мы ввязались…

Арсен нервно обернулся, будто ожидая увидеть настигающего их Верлинова.

Однако генерал ни за кем не гнался. Он сидел в своем кабинете и, незаметно просунув руку под пиджак, массировал область сердца. Ледяной шип впивался все глубже, но он никогда не показывал посторонним свои слабости.

— Приступайте к работе, — кивнул он Лыськову и перевел взгляд на секретаря. — Проводите товарища в аналитический отдел и создайте все условия. Межуева — ко мне.

Только когда пенсионер и капитан вышли, он приоткрыл ящик стола и достал узенькую трубочку нитроглицерина. Едкая таблетка мгновенно растворилась в пересохшем рту, а еще через минуту ледяной шип растаял. Генерал повернулся к работающему в режиме ожидания компьютеру. Из глубины темного экрана летели, увеличиваясь, десятки, а может и сотни, звезд. Уставая, Верлинов любил смотреть на «звездное небо», представляя себя капитаном огромного сверхсветового планетолета, глотающего миллиарды километров пространства. Тогда обычные земные дела и заботы уменьшались в размерах, отходили на второй план и он несколько расслаблялся. Но сейчас у него не было времени на психотерапию.

Введя пароль, он вызвал файл «Организованные преступные группировки», отыскал подраздел «ОПТ национальной направленности», а в нем «Чеченская группировка». На голубом экране замелькали имена, фразы, цифры. Общая численность, контролируемые территории и отрасли, руководители: установочные данные, прозвища, адреса, телефоны… Прямо с экрана набрал нужный номер.

Абонент взял трубку после четвертого гудка.

— Здравствуй, Магомет, — спокойно произнес генерал, как будто каждый день разговаривал с руководителем одной из криминальных общин столицы.

— Кто это?!

Личный прямой телефон Магомета Тепкоева был засекречен не меньше, чем телефон самого Верлинова, а может, еще и больше. Поэтому неожиданный звонок незнакомца встревожил Горца.

— Не узнаешь? — обиделся генерал. — Это я, Верлинов Валерий Антонович.

Тепкоев ошарашенно замолчал, точно так же, как Битый Нос несколько минут назад. Но у него характер был покруче, чем у Арсена, потому он быстро взял себя в руки.

— Я вас не знаю, но слушаю внимательно.

Горец говорил напряженно и сам это чувствовал. Только что он вернулся с беседы в ФСБ, куда приглашался в связи с ядерным ультиматумом, произнесенным от имени чеченского народа. Против ожидания, принял его не Степашкин или кто-нибудь из заместителей, а рядовой опер из антитеррористического управления. Вопросы были стандартными, и ответил он стандартно: террорист Бузуртанов действует без чьих-либо полномочий, сам по себе, и не имеет никакой связи с чеченской общиной и лично с ним — Магометом Тепкоевым. Другого ответа опер не ожидал, он выполнял необходимую формальность и, заполнив бланк объяснения, подписал Горцу пропуск.

Тепкоева насторожили две вещи. Во-первых, низкий уровень приема. Это могло свидетельствовать о том, что его не считают хозяином положения, либо о том, Что власти не собираются вести переговоры всерьез. Во-вторых, выступление Бузуртанова не прошло в эфир и ультиматум не получил всенародной огласки, что сводило его политический резонанс к нулю. Если, разумеется, он не будет исполнен. Похоже, они собираются втихую прихлопнуть Ильяса и разделаться с руководителями общины. Звонок Верлинова, репутация которого была известна достаточно хорошо, подтверждал эту версию и показывал, кто явится исполнителем репрессивной части. Похоже, они поторопились с похищением. Вопросы следует решать по порядку, не нагромождая один на другой…

— Как же не знаешь, дорогой? — обиделся Верлинов еще больше. — Мы с тобой теперь связаны узами древнего обычая. Я сказал кое-что твоему подручному. А тебе позвонил просто так. Про здоровье спросить. Пока все нормально?

— Почему пока? — машинально переспросил Горец, но в голосе не прозвучало необходимой твердости.

— У тебя есть час. Ты понял? — телефонная трубка в руке Тепкоева дрожала от проходящей сквозь нее ненависти и откровенной угрозы. — Час. Потом ты проклянешь себя, папу, маму и дядю Ису.

Последнее имя Верлинов тоже считал с экрана компьютера из раздела «родственные и другие связи».

«При чем здесь дядя Иса? — вздрогнул Горец. — Откуда он знает? И почему сказал про него сейчас?»

Из трубки доносились короткие гудки. Он осторожно, как взведенную бомбу, положил ее на аппарат, и тут же раздался звонок. Горец вновь сорвал трубку.

— При чем здесь дядя Иса?! — рявкнул он в микрофон.

— Это я, Магомет, — возбужденно отозвался Битый Нос. — Дело плохо. Он все знает. Он сам сказал про похищение, назвал меня, тебя и трех ребят. Пригрозил всех посадить на кол. И посадит! Он дьявол! Надо отпустить его бабу!

— И завтра с нами не будет считаться никто в Москве! Что ты распустил сопли? Или нас первый раз пугают?

— Но он не пойдет на наши условия! Мы зря ее украли!