Основная операция - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 3

«Как они там не одуреют? — подумал Сливин. — В замкнутом пространстве… Надо иметь огрубленное восприятие и полное отсутствие эмоциональной чувствительности…»

Маша тоже обратила внимание на шикарное авто.

— Надо бы поменять нашу старушку… Такую, конечно, не потянем, но «девятку» или «Волгу» взять, наверное, можно? Как думаешь, милый?

— Можно-то можно, только ее уже так не бросишь… Надо гнать на стоянку или покупать гараж. Сплошная морока… — рассеянно ответил Сливин, а про себя подумал: лишние траты всегда привлекают внимание контрразведки, даже в современном бардаке могут взять на заметку. Он же не в частной фирме работает.

В лифте они поднялись на шестой этаж, Маша отперла недавно поставленную стальную дверь. Сливины жили в стандартной, обставленной без всяких излишеств, двухкомнатной квартире. Детей у них не было. В свое время и он и она достаточно наездились в командировки: Томск-7, Арзамас-16, Семипалатинск… А закономерность проста: если на атомных объектах работает один супруг, вероятность деторождения снижается на тридцать процентов, если оба — на семьдесят. За все надо платить.

Как только захлопнулись надежные запоры, зазвонил телефон. Словно звонивший видел, что хозяева зашли в дом. Сливин почему-то подумал об иномарке у подъезда.

— Слушаю вас, — резко сказал он в микрофон. Большое зеркало на стене отражало его до колен: среднего телосложения тридцативосьмилетнего мужчину с большим выпуклым лбом, растрепанными шапкой волосами, в расстегнутой, сброшенной с одного плеча дубленке, явно чем-то озабоченного.

— Здравствуйте, Василий Семенович, — послышался в трубке приветливый голос, который мог быть и властным, и строгим, и повелевающим — в зависимости от ситуации.

— Здравствуйте, дорогой Сергей Петрович, рад вас слышать, — это не было данью вежливости, человек на другом конце провода решал любые проблемы, и Сливин сразу же сбросил неприятное напряжение, вызванное Бобренковым, и ощутил чувство облегчения. Хотелось сказать доброму другу что-нибудь приятное, и повод сразу же нашелся.

— Видел вас по телевизору, очень удачное выступление. Если бы я не знал, за кого голосовать, то после передачи уже не колебался.

— Спасибо, Василий Семенович. Сейчас к вам зайдет мой хороший знакомый, окажите ему необходимую помощь. А при встрече мы поговорим обо всем подробно.

Сергей Петрович всегда был предельно краток по телефону.

Сливин не успел положить трубку, как раздался звонок в дверь.

— Кто там? — спросила осторожная Маша, накидывая цепочку.

— От Сэргея Пэтровича, — гортанно представился высокий крепкий кавказец в длинном кожаном пальто и меховой шапке. Прямо через порог он вручил хозяйке букет голландских роз на метровых стеблях, потом втащил в прихожую позвякивающую стеклом объемную сумку и корзину с фруктами. Кто-то явно помог ему поднять все это на шестой этаж, да и вряд ли он шел так по улице. Значит, это он ждал в иномарке и сообщил по радиотелефону Сергею Петровичу о возвращении хозяев. Сливин поймал себя на мысли, что еще год назад не обращал внимания на такие детали и не умел их анализировать.

— Вы с работы, я с работы, время ужинать, а здэсь уже все готово, — показав на сумку и широко улыбаясь, пояснил он, словно был давним другом или даже родственником семьи. — Меня зовут Лечи, по-русски Леша, — гость быстро разделся и понес сумку на кухню.

Ужин прошел отменно. Отборные дорогие деликатесы, прекрасные вина и коньяки, красочные кавказские тосты. Лечи был учтив, предупредителен и остроумен.

— Я почэму к вам пришел? — подняв бокал с маслянистым, ароматным и баснословно дорогим коньяком, вопрошал он. — По делам, да? Нэт! По делам можно на работу прийти, по телэфону позвонить. Так, да? Пусть мужчина скажэт!

Широко распахнутые черные глаза доверчиво уставились на хозяина, искренне ожидая поддержки.

— Так, так, — кивнул Василий.

На самом деле все обстояло совершенно иначе. На работу посторонних не пропускали, а по телефону о делах, по которым к нему обычно обращались, никто не говорит. И гость это прекрасно знал, но бурно обрадовался заведомой не правде.

— Вот, слышала?! — спросил он Машу, будто она сомневалась в его словах. — Я по другому пришел. Потому что Сэргей Пэтрович сказал: это замечательные люди! Тебэ надо с ними познакомиться. Я и пришел познакомиться! Так давайте выпьем за знакомство!

Лечи одним махом опрокинул рюмку, супруги последовали его примеру. Коньяк был великолепен.

— Вы на кого-то похожи! — разрозовевшаяся, с блестящими глазами, Маша уставила на визитера тонкий пальчик. — Вася, на кого похож Лечи?

Сливин пожал плечами. Ему показалось, что гость насторожился.

— Вспомнила! На Сережу с восьмого этажа! И рост, и фигура, и лицо… Вы его не встретили, когда поднимались? Он поет в ресторане и сейчас должен идти на работу…

— Нэт, никого не встрэтил, — Лечи для убедительности помахал огромной ладонью.

— Жаль, — Маша засмеялась. — А то бы убедились. Он осетин. Вы тоже осетин?

— Какой осэтин! — обиделся Лечи. — Я чечэнец!

— Да-а-а? — Маша перестала смеяться.

— Опять скажэте: мафия, шмафия! Знаю, знаю! Как кого убили, ограбили — значит, чечэнцы! — гость печально вздохнул. — Я так думаю: в каждой нации есть плохие люди. А есть хорошие! Я хочу выпить за хороших людэй, таких, как мы с вами!

Он быстро наполнил рюмки, чокнулся с хозяевами, выпил, ненадолго задумался. Густые черные брови почти сомкнулись, сжав кожу над переносицей в глубокую складку.

— А эсли вдруг вам попадется плохой человэк из наших — скажите мнэ. И никаких проблэм не будэт!

В голосе Лечи чувствовалась такая уверенность, что Сливин и Маша поверили: это не просто кавказское хвастовство. И действительно, ближайший помощник руководителя чеченской криминальной группировки Магомета Тепкоева сказал чистую правду.

Густые брови разошлись, жесткая морщина разгладилась.

— Э-э-э, нэправильно делаем, о пэчальном говорим! Когда хорошие люди встрэчаются — весэлиться надо! Сейчас я смэшной анэкдот расскажу…

Насытившись и охмелев, Василий Семенович размышлял, какая консультация потребуется от него в этот раз. Обычно речь шла о способах безопасной транспортировки ядерных материалов, замерах остаточной радиоактивности, методах дезактивации… Приходилось идентифицировать красную ртуть, давать оценку «убойной силе» ампулы с цезием, извлеченной из стандартного гамма-дефектоскопа, отличать высокообогащенный уран-238 от отработанного реакторного топлива.

Когда Маша отправилась мыть посуду, гость перешел к делу.

— Я в институте учился давно, да и то на нэфтяника… — Лечи конфузливо развел руками. — В тэхнике мало понимаю, дажэ машину чинить не могу. Поэтому когда нужно, к умным людям обращаюсь. Таким, как вы. Сэргей Пэтрович сказал: лучше вас во всей Москве спэциалиста нэт…

Из внутреннего кармана твидового пиджака он извлек черный пакет и вытряхнул на полированную поверхность журнального столика несколько фотографий.

— Что это здэсь?

Сливин взял снимки, и по спине его прошел холодок. На них в разных ракурсах изображался переносной пульт подрыва ядерного заряда.

— Это… Это…

Он привык держаться подальше от явного криминала. Одно дело — коммерция: в конце концов, откуда он знает, где взяли и как собираются использовать оружейный уран? Сейчас все воруют, продают, перепродают… И когда прочел в газете о чрезвычайном происшествии в Комхолбанке: скоропостижно умер директор, потом его преемник, а в кресле нашли цезиевую иглу от гамма-дефектоскопа, — то отогнал неприятные мысли. Мало ли на свете дефектоскопов! Но таких пультов на свете действительно немного… Лично он видел только один — на Семипалатинском полигоне…

— Что так поблэднел? Это нэ годится. Надо выпить!

Лечи вставил в одеревеневшие пальцы рюмку с янтарным напитком. На этот раз Василий Семенович не ощутил вкуса: просто обожгло небо, пищевод, приятное тепло согрело желудок, растапливая образовавшийся под ложечкой кусок льда.