Любовница Его Величества (СИ) - Звездная Елена - Страница 31

— Живее! — послышался смутно знакомый голос, вырывая ее из оцепенения.

И Кати сгорбившись, изображая хромую старуху, поспешила завернуть в проулок. Едва она скрылась с глаз высокородной хищницы, как услышала ее гневный голос:

— Катарина! Она там! Это она!!!

— Вот сука, — восхищенно усмехнулся кто-то в темноте, а затем Кати рванули вперед с такой силой, что девушка едва не упала, — Поторопитесь, — произнес ее спаситель, — эта тварь весьма… быстра.

Внезапно мужчина остановился, резко развернувшись, стянул с нее вонючую накидку и бросил кому-то кто стоял в стороне и Катарина скорее догадывалась, чем видела.

— Отвлеки королевскую суку, она идет по следу. Встретимся на старом месте.

— Да, господин, — произнес невидимый собеседник, затем Кати услышала звук удаляющихся шагов.

— Нашли записку? — осведомился мужчина, уверенно продолжая вести ее по темным переулкам.

— Да, — прошептала девушка.

— Гар был прав — вы сумели! Хотя признаться…

Легкий звон выпускаемой на свободу стали и два тела падают под ноги. Но Кати неумолимо влекут вперед, и приходится перепрыгивать через бьющихся в агонии, спеша за тем, кто непостижимым образом пришел на помощь.

— Где городские стражники? — возмутился ее спаситель, небрежно стряхивая кровь со шпаги, — Разбойники совершенно распустились, а еще даже не полночь! Ну да ладно, — мужчина чуть сжал ее ладонь. — Как я уже говорил, я восхищен тем, что вам удалось.

— Как вы… догадались, что это я? — задыхаясь от усталости, спросила Кати.

— Мой человек следил за дворцом. Он сразу узнал вас, затем передал сообщение мне. Как видите — я успел вовремя.

— Да уж, — Катарина вздрогнула, вспомнив вопль королевы, — своевременное вмешательство. Благодарю вас… князь.

Мужчина остановился, и невольно Кати налетела на него, а князь обнял, чтобы удержать на ногах.

— Вы узнали меня? — Ранаверн пристально смотрел на нее, сейчас в свете свечи из окна напротив, у него была такая возможность.

— Вас сложно было не узнать… Точнее, — Кати внезапно ощутила вожделение и запнулась, стремительно краснея. Потом вспомнила слова королевы и поняла, что желание к этому притягательному мужчине, будет только расти. — Нам… нужно идти…

— Нет, не нужно, — разглядывая ее с мечтательной улыбкой на губах, ответил князь, — прислушайтесь — впереди стража, нам нужно переждать.

Сквозь плотную ткань платья, Катарина ощущала жар его ладоней, чувствовала дыхание на своем лице и все мысли отступали, подчиняясь только желанию… Она уже с трудом контролировала себя и надеялась, что Ранаверн воспримет ее тяжелое, срывающееся дыхание, за последствия быстрого бега.

— Нет, вы не понимаете, — она не узнавала свой хриплый от страсти голос, — нам нужно идти… Мне нельзя останавливаться… Нельзя…

— Знаю что нельзя, — столь же хрипло ответил князь, — проклинаю себя за это, но… я с трудом сдерживаю безумное желание целовать вас, Катарина. Вы сводите с ума, — горькая усмешка, — и вероятно сами не осознаете этого… Наваждение какое-то!

Арнар тряхнул головой, и белоснежные пряди взметнулись, завораживая своим танцем. Катарина застонала, отчаянно, тяжело, пытаясь сдержать желание принадлежать этому мужчине здесь и сейчас. Она не могла больше думать о короле, не могла думать о спасении, только бы князь прикоснулся, только бы накрыл поцелуем ее жаждущие ласки уста, только бы погасил пламя страсти.

— Катарина… — ошеломленно прошептал Ранаверн, — что с вами? Вы… святые хранители, вы желаете меня?!

«Он будет считать меня распутницей до конца своих дней, — в отчаянии подумала девушка, — он возненавидит меня!».

— Нет, — стремительно отступая, прошептала Катарина, старательно отводя взгляд, — просто я испугалась и…

Ее стремительно схватили, и мужские губы, удивительно нежные и невероятно страстные прикоснулись к ее губам. Стон и Катарина обвила его шею руками, прижимаясь сильнее, целуя в ответ, запуская пальцы в белоснежные пряди волос и забывая обо всем…

— Святые хранители, — простонал Ранаверн, сжимая в объятиях стонущую от страсти Катарину. — Чудо мое… Моя…

Послышавшийся впереди шум заставил их разорвать объятия. Тяжело дыша, не отрывая взглядов, они смотрели в глаза друг друга и кровь горела от дикого, невыразимого желания. Шаг, и подхватив Катарину на руки, стремительный ирбис понесся по темным переулкам, унося свое сокровище от переругивающихся стражников, от бегущих по следам преследователей, от той страшной прежней жизни, которой она чудом избежала. А для Катарины уже было не важно — смерть или жизнь, уже не важно — свобода или плен, только бы продолжалась эта сладкая пытка, только бы вновь испытать прикосновения его губ. И Ранаверн, проклиная все на свете, уступил охватившей их страсти.

Торопливо, не чувствуя усталости, он взбежал по ступеням, стремясь окунуться в плен ее тела… Смятые простыни, трепещущие огни трех зажженных свечей и страстный танец двух горячих тел… Они умирали и воскресали, падали, чтобы вновь подняться на встречу друг другу, устало ложились и снова бросались в бой… Ночь страсти, казалось, иссушила обоих, но они искали успокоения в устах друг друга, и снова горела от желания кровь, снова смешивались стоны, унося их к звездам…

Лишь в предрассветных сумерках Ранаверн с рычанием остановился, замер, разглядывая прекрасное обнаженное видение на измятой постели без одеяла и подушек и сдержав себя, простонал:

— Нельзя… Нельзя! Нельзя!!! У нас второго шанса не будет!

Кати протянула руку, ища одеяло, чтобы прикрыться… Не нашла, но увидела как алеет восток… Вот и завершилась самая прекрасная ночь в ее жизни… Вот и все…

— Катарина, нам нужно спешить, — прошептал князь, поспешно отворачиваясь, — нужно…

— Ранаверн! Мразь! Ублюдок! Сын шакала! — ругань Алиссин отвлекала от тягостных мыслей.

Дариан следовал за своей королевой, которая безошибочно шла по следу. Где-то там подыхал тот, что увел их с верного следа. И Алиссин покарала его жестоко, затолкав в глотку ту самую грязную накидку… На дороге билась в предсмертных судорогах старуха-нищенка, у которой обнаружили накидку Катарины… Король не мог не восхищаться своей королевой, но это было восхищение сродни любованию дикой неудержимой стихией. Алиссин была неудержима, если шла к своей цели. Для нее было неважно, сколько жизней падет на пути, сколько разрушений она оставит за спиной, только цель, ее цель…

Королева напала на верный след лишь перед рассветом и теперь двигалась быстро и уверенно, окруженная стражниками с пылающими факелами и упорно осматривала переулки, выискивая следы… Два окоченевших уже трупа Алиссин осмотрела бегло, только вновь помянув Ранаверна и всех его предков недобрыми словами, и снова вперед. Пуговка, волос, а в проулке перед воротами и сережка Катарины.

Поднимая тускло сверкающую серьгу, которая еще вечером украшала столь желанное ушко, Алиссин прошептала:

— Ублюдок не внял предупреждению… Дьявол! Быстрый взгляд на Дариана и король понял все без слов!

Проклиная князя, проклиная собственную идею с порошком, королева последовала дальше, и спустя час, кусая от ярости губы, смотрела на смятые простыни в гостиничном номере, не обращая внимания на воющего и ползающего на коленях трактирщика, который не мог понять, в чем его вина. Она оттолкнула его ударом ноги, и, не отрывая взгляда от постели медленно подошла. Села, протянув руку, схватила простынь и поднесла к лицу, принюхиваясь как хищник. Алиссин чувствовала запах Катарины и резкий, мужской запах того, кому девушка отдавала свою страсть. Полный ярости и отчаяния крик раненной львицы разнесся по всей гостинице и заставил вздрогнуть даже тех, кто был на улице.

Дариан пинком выставил хозяина гостиницы, закрыл дверь, подошел ближе и нанес хлесткий удар по щеке Алиссин, возвращая ее к реальности.

— Держите себя в руках! — гневный приказ короля произвел не тот эффект, который ожидал Дариан.