Боже, спаси Францию! Наблюдая за парижанами - Кларк Стефан - Страница 60

Я вылечился от простуды, но страдания не ушли из моей жизни. В Париже наступила календарная весна, и я прочувствовал, что облегчение от принудительных занятий сексом четыре раза за ночь недолговечно.

Чтобы обсудить свое затруднительное положение, я встретился со старым приятелем, американцем Джейком. Он до сих пор с увлечением занимался своим уникальным проектом по обмену сексуальным опытом с разными народностями. И мало того, что мы простили друг друга за тот случай, закончившийся фразой: «Убирайся вон из книжного магазина», — Джейк теперь был премного благодарен мне. Во время следующей встречи их писательской группы он произнес такую тираду, исполненную возмущения моим неуважительным отношением к женской литературе, что одна из подающих надежды писательниц переспала с ним. А это, в свою очередь, вдохновило его на написание еще одной поэмы ( онабыла из Новой Зеландии). Слава богу, он не предложил мне оценить его новый шедевр.

Мы встретились в Люксембургском саду, огромном по площади парке, расположенном к югу от Латинского квартала. В парке имелся фонтан, в котором мальчишки, наводнявшие это место по выходным, могли запускать собственные игрушечные парусники. Кроме того, сад знаменит одной из немногочисленных в Париже лужаек, по которой официально разрешено ходить. В утро нашей с Джейком встречи, а это был рабочий день, по лужайке гуляли малыши в сопровождении мамочек и нянь.

Мы с Джейком устроились в небольшом кафе на открытом воздухе. Само кафе было в миниатюрном павильоне, а на террасе, прятавшейся под кронами высоченных каштанов, стояло несколько металлических стульев, выкрашенных в зеленый цвет.

В это время года листва на деревьях была еще совсем молодой, как мне казалось, желтой, трепетавшей при каждом дуновении ветерка. Было приятно сбежать от шумящего потока машин, но нам грозило быть обстрелянными пометом многочисленных голубей, хотя Джейка это ни капли не волновало. Масштабы его неряшливости превосходили все мыслимые границы. Глаза было трудно рассмотреть сквозь нависшие грязные волосы, а старый пиджак выглядел так, словно его пожевали свиньи. Не исключаю того, что, не будь меня рядом, его бы просто отказались обслужить в кафе.

Мы кратко затронули тему войны («Всегда в первую очередь страдает гражданское население», «Почему многие наивно принимают навязанную им политику государства?» и так далее), а затем перешли к главному. Я ввел Джейка в курс моих отношений с Жан-Мари и Мари и спросил его как мужчину, горящего, нет, одержимогожеланием переспать с каждым живым существом, достигшим совершеннолетия и у которого от природы не имеется яичек, что же мне делать.

Выслушав меня, Джейк рассмеялся, спугнув ногой пару голубей с покалеченными лапками, вышагивающих возле нашего столика в надежде хоть на какие-нибудь крошки.

— Так ты в нехватке, — отсмеявшись, сказал Джейк.

За последние несколько месяцев его английский претерпел еще массу изменений, вследствие чего с трудом поддавался пониманию. Но теперь я владел французским в достаточной степени, чтобы понять, какое именно французское выражение он пытается перевести на английский.

— Да уж, — согласился я, пытаясь припомнить, когда прикасался к женщине, за исключением жарких объятий, являвшихся мне во сне, и конечно же пустячных поцелуев в щеку, неизбежных при прощании с коллегами.

— А что ты делал раньше, когда, ну… как ты встретил твою подружку-фотографию?

— Фотографа? — поправил я его. — Она подрабатывала в свободное время в качестве официантки.

— Ну вот и выход в твоей ситуации.

— Да, но теперь я хожу в другие бары, где официантки болтают с каждым, желая познакомиться, и даже не смотрятв твою сторону, если из твоего кармана не торчат ключи от спортивной модели «мерседеса». А кроме таких кафе я хожу только в английские пабы, где у всех официанток уже имеется французский бойфренд.

— Да… И правда проблематично…

Мы не торопясь попивали кофе, наблюдая за игрой солнечного света, пробивавшегося сквозь листву, и рассуждали, почему бы потным бегунам, развивающим скорость две мили в час, не остаться дома, вместо того чтобы еле перебирать ногами, вздымая пыль, которой мы теперь вынуждены дышать.

— А тебе, Джейк, нужно от девушек совсем другое… Ты знакомишься с ними ради одного — секса? В каком-то смысле, так проще жить.

— Ну нет, парень. Иногда я вынужден умасливать их. Ну, типа, говорить, что я люблю ее и все такое. Могут пройти недели, прежде чем я добьюсь эффекта.

— Но я хочу больше, чем просто добиться эффекта, Джейк.

— О! Ты хочешь заехать в ее квартиру и решить вопрос с жильем?

— Да, то есть нет. Я имею в виду, мне бы хотелось иметь настоящие отношенияс кем-нибудь.

— Встречаться с кем-нибудь? О! Тогда тебе надо устроиться преподавателем английского. К тебе приходят красотки, и они вынуждены разговаривать с тобой… ну я не знаю, целый час.

— Преподавать английский? Ни за что! — Я вздрогнул, на секунду вспомнив о желтых зубах Марианны.

—  Allez, [161]Пол. Знаешь, сегодня утром у меня неподалеку урок с одной действительно красивой женщиной. — Он кивнул в сторону улицы, которая шла вдоль парка. — Она работает в страховой компании. Она тебе понравится. Обычная служащая. Роскошная женщина. Trop belle pour moi, [162]ну ты понимаешь, о чем я. И она там не одна такая.

Я протестующе закачал головой и отвернулся в сторону пожилого официанта. С сединой в волосах, затянутый в черную жилетку, лет шестидесяти, он подавал кофе с круассаном женщине средних лет, одетой в дорогое кожаное пальто кремового цвета. Он задержался у ее столика, явно флиртуя, а она смеялась в ответ.

«Может, податься в официанты?» — подумал я. Все что угодно, но только не учительство!

— В Париже ты обязан следовать за волосами, — заявил Джейк.

Очень может быть, что его замечание было исполнено мудрости, но только я не понял, о чем он.

— Следуй за потоком, — объяснил он, — вот посмотри на тех людей.

Он указал в сторону фонтана. На воде не было игрушечных яхт, куча народу просто прогуливалась по аллеям парка, кто-то бежал трусцой.

— И что?

— Видишь, какая у них походка? — Джейк вскинул правую руку вверх, изображая круг. Теперь я понял, что он имел в виду. Гуляющие вели себя так, словно сидели на карусели — всё чинно-благородно, всё по правилам: если хочешь обойти фонтан, иди направо, если хочешь спуститься на лужайку, воспользуйся ступеньками…

Я сказал об этом Джейку.

— Да, — кивнул он. — Ты давно был в метро? Взбираясь по эскалатору, ты пытаешься обогнать людей слева, а они смотрят на тебя как на умалишенного. Они не выбиваются из потока и всегда стоят справа. То же самое и в политике. Все политические лидеры — выходцы из одной и той же ecole. [163]Они не хотят ничего менять в стране. Они все хотят одного — чтобы Франция стала центром вселенной. Et voila! [164]

— Подожди, а при чем тут преподавание английского?

— Так это самое модное сейчас. Что бы там ни говорили политики, все французы хотят изучать английский. Поверь мне. Я уже год как делаю все, чтобы меня уволили. Да, не спорю, я не пропускаю занятий, но я могу издеваться над «особо одаренными» студентами или одеваться кое-как.

— А зачем тебе это увольнение?

— Дело в пособии по безработице. Оно составляет около семидесяти процентов от той суммы, что тебе платил последний работодатель. Но они никогда не уволят меня. Я им нужен. Потому что каждый француз хочет изучать английский. Вот почему тебе надо пойти в преподы.

— Но у меня нет ни малейших педагогических навыков!

Взрыв хохота, которым разразился Джейк, распугал всех голубей в округе. Они тут же взмыли в небо, а вместе с ними и Эйфелева башня.