Антикиллер-2 - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 46

Будто устраиваясь поудобней. Лис обнял Ребенка и перевернул на спину. Девушка что-то пробормотала, но дыхание оставалось по-прежнему ровным и спокойным. Тогда он медленно снял одеяло. В лунном свете матово белели вольготно раскинутые длинные, тонкие ноги. Левая вытянута, правая отброшена в сторону и согнута, так что ступня упирается в левую коленку. Как шлагбаум. Очень осторожный Лис нырнул вниз и, затаив дыхание, принялся выпрямлять ее, будто просто так, без специального умысла. Проснется или нет?

Многие женщины не любят, когда их будят. Успел прорваться – твое счастье, хотя потом и придется выслушать кучу упреков, но это потом, когда дело сделано. Не успел – только настроение испортишь да обломаешь настрой, что, по словам докторов, ведет к импотенции; Как относится к внезапным побудкам Ребенок, Лис еще не имел возможности выяснить. Это первая попытка. Хотя ясно, что отказа не будет, девочка любит это дело.

И все же сердце колотилось. Они занимались любовью весь вечер, после последнего раза у нее даже не было сил пойти помыться, но сейчас, когда воля девушки скована сном и ответного волеизъявления не происходит, в сексе появился элемент новизны, обостряющий чувства и усиливающий возбуждение. «Беспомощное состояние»... Один из элементов изнасилования... И как ни странно, он стимулирует желание! Сейчас все понарошке, никакого изнасилования здесь нет, это игра, но отчего она такая увлекательная, когда в обоюдном акте за двоих действует только один человек?

Неужели в каждом мужчине сидит насильник? Лису часто говорили это схваченные «на горячем» любители «клубнички». Они вроде бы хотели преуменьшить свою вину: если такова природа, то против нее не попрешь, с каждым может случиться... А он всегда поступал с ними одним и тем же образом, без всякого понимания, сочувствия и снисхождения, Даже тогда, когда объективной необходимости; буцкать их и не было: это уже выходило за пределы раскрытия, просто шло переубеждение, воспитательный процесс, хотя и не входящий в функции уголовного розыска. Но опера ведь тоже люди...

Однажды то же самое сказал врач-психиатр, емуто не было необходимости в чем-то оправдываться, он ссылался на Фрейда, приводил многочисленные примеры из жизни исторических фигур и был довольно убедителен, но, когда он ушел, Лис переглянулся с капитаном Макаровым, и они одновременно покачали головами.

– Фигня все это...

Оказывается, не такая уж и фигня... Он наконец сделал то, что хотел – шлагбаум больше не мешал, оставалось подобраться вплотную и пристроиться, вроде как всегда, но на самом деле по-другому: без спросу. Лис поймал себя на том, что ему интересно обойтись без второй воли и одному распорядиться за двоих, цель уже близка, хотя тут каждый сантиметр являлся существенным препятствием, а каждое движение могло спугнуть, разбудить... Сейчас он этого не хотел.

Ритм дыхания Ребенка изменился. Лис замер, как Киршев, выслеживающий женщин в черных колготках. Его феномен толковали по-разному: мол, черные чулки стройнят ноги и делают их привлекательней, тот же психиатр малопонятно объяснял, что актуализируется установка, заложенная в раннем детстве и связанная с обтянутыми черным женскими ногами. Выдвигалась и самая простая версия: черные колготки были в моде, и в них ходили почти все, причем неоднократные обращения к модницам по радио и телевидению успехом не увенчались: носить опасную деталь туалета не перестали. Впрочем, несколько раз Киршев нападал и на женщин в прозрачных чулках, хотя журналисты умалчивали об этом факте, разрушающем целостность образа маньяка, защитившегося исключительно на черных колготках.

А маньяк, возбуждающийся беспомощным положением потерпевшей? Ты не на правильном пути, Коренев!

Когда изменить было уже ничего нельзя, девочка проснулась. Но она и не собиралась ничего менять.

– Филя, ты зверь, пятый раз! – прошептала она, привычно обнимая его руками и ногами.

Раскрытием двойного убийства занимался опер Центрального РОВД Саша Названкин. Происшествие случилось на его территории, оно было не рядовым и скорее относилось к компетенции городского угрозыска или РУОПа, но те не торопились вешать нераскрытое дело на себя. Вот если замаячит перспектива, его мгновенно заберут и отчитаются в очередной победе, тогда зонального опера никто не вспомнит. Если поступит команда и придется забирать нераскрытое, то на лейтенанта Названкина повалятся все шишки за действительные и мнимые ошибки, из-за которых опытные сыщики не могут поднять испорченное дело.

Названкин работал в розыске всего два года, но чувствовал, что преступление не «глухое» и он имеет неплохие перспективы. Здорово повезло со свидетельницами: Трынкина и Ковалева застали убийцу почти «на горячем» и хорошо рассмотрели. Ковалева работала в следственном изоляторе и не только толково изложила приметы, но и сделала ряд интересных выводов.

– Он наш, «хозяйский», – убежденно говорила женщина. – По всему видно, по одежде, походке, манерам... Увидел, что я смотрю – и морду отвернул, как мурый зечара... И лотом, они перед нами шли, все втроем, те двое его вроде под руки вели... Только зашли в подворотню, а он уже обратно выходит, и на земле два трупа! Быстро и насмерть... Тут надо опыт иметь, просто так не выйдет...

– Верно, – согласился Названкин и почесал в затылке.

По показаниям каждой свидетельницы составили синтетические портреты, потом их сравнили между собой, оказалось очень похоже, что свидетельствовало о высокой достоверности каждого. Приметы включили в ориентировку личного состава, портреты размножили и раздали оперативникам, участковым, постовым, сотрудникам ГАИ и вневедомственной охраны.

Оставалось уповать на случай и везение, но и то и другое встречается достаточно редко, если не готовить почву для того, чтобы случайность стала счастливой. Названкин стал работать с вещдоками.

Орудием преступления оказался новенький кухонный нож с клинком лазерной заточки. Следуя азбуке сыска, опер решил обойти близлежащие магазины, где мог продаваться такой товар. Долго искать не пришлось: в универсаме по соседству именно такие ножи имелись. Показав композиционный портрет предполагаемого убийцы молоденькой продавщице, Названкин узнал, что именно этот человек купил такой нож за несколько минут до преступления.

Шнурок на ручке тоже был новым, и продавщица отдела ширпотреба также опознала недавнего покупателя. Назначение шнурка молодому лейтенанту было непонятно, но начальник УР майор Рожков рассеял его сомнения.

– Чтобы во время резни из руки не выскочил, – пояснил он. – Значит, опытный. И хладнокровный. Кстати, с одного удара человека убить трудно. А тут два удара – два трупа. Имей в виду...

– Верно, – вторично согласился опер, но на этот раз чесать в затылке не стал, а сел за стол, положил перед собой карту района и обратился к почерпнутому из книг дедуктивному методу Шерлока Холмса и изученной в высшей милицейской школе логике выдвижения розыскных версий.

Шнурки и нож куплены одновременно, тут же соединены вместе и использованы для убийства, которое совершено в нескольких десятках метров от магазина. Есть достаточно веские основания подозревать, что преступник имеет криминальный опыт и не раз бывал в местах лишения свободы. Рядом находится изолятор временного содержания, где как раз и концентрируется подобного рода публика. Сами собой вырисовываются две версии: либо неизвестный освобожден из ИВС, либо приходил к ИВС по каким-либо своим делам. Версии были настолько очевидны, что карта и чистая бумага даже не понадобились.

Названкин отправился в ИВС и показал портрет разыскиваемого дежурной смене.

– Был у нас такой, – всмотревшись, сказал усталый помдеж. – Его вчера освободили.

– Вот и отлично, – обрадовался Саша. – Дайтека мне его натуральную фотку и пальчики...

Дело было сделано. Главная задача розыска выполнена: личность преступника установлена. Оставалось его задержать. Но возникли совершенно непредвиденные осложнения.