Насмерть - Громов Борис Николаевич - Страница 36

— Слушай, Горелый, так что, эта ваша Нефтянка — бывший Нефтегорск? — снова вызываю я по рации нашего провожатого.

— Не, Нефтянку, считай, с нуля построили. На ее месте раньше, до войны, какой-то небольшой поселок был. Этот, мля, городского типа. Нефтегорск он еще дальше по этой дороге. Только в нем жить желающих немного, это ж кладбище натуральное, только жмуры на нем так неприкопанные и валяются. Могильник, сука. Туда только за ништяками разными катались. А жить там — да ну на хрен! Совсем на голову нужно трехнутым быть.

Чуть позже, километров через семь-восемь после поворота, мы увидели в темноте впереди ровное и довольно сильное свечение. Такой купол света по ночам всегда висит над городами и поселками. И уже когда видны стали огни за стенами городка, в свете фар мелькнул здоровенный, явно самодельный плакат, гласивший: «Добро пожаловать в Нефтянку — самый лучший городок на свете!» Ну, с данным утверждением я б, конечно, мог и поспорить, но зачем? Как известно, реклама — двигатель торговли. А тут именно торговлей и занимаются. Так чего ж еще от здешних ждать? Правда, судя по тому, что вокруг приветственной надписи рукой явно небесталанного художника были нарисованы силуэты бутылки и бокала, из каких когда-то мартини пили, нескольких игральных карт веером и замершей в завлекательной позе девицы с малость гипертрофированными достоинствами фигуры, Нефтянка обещала путникам не только возможность что-то купить или продать. Все это явно намекало еще и на то, что в «самом лучшем городке на свете» путника ждут еще и всевозможные развлечения. М-да, времена меняются, весь мир едва не погиб, а вот натура человеческая так и не изменилась.

Оборона городка, кстати, совершенно не впечатлила. Со стороны глянуть — очень слабенькое подобие не то что Червленной в ее лучшие дни, а скорее, родового гнезда Ильяса Байсарова — селения Дай. Примерно трехметровые стены, сложенные, похоже, из всего подряд, что под руку попадалось. Тут тебе и блоки бетонные, и кирпичная кладка, и панели стеновые, и железнодорожные металлические контейнеры, и корпуса автобусов с заваренными листами железа окнами. А в этих явственно выделяющихся заплатках — горизонтальные щели бойниц. Со стен светят в разные стороны несколько мощных прожекторов. Видимо, именно их свет мы издалека и заметили, потому как сам город за крепостной стеной освещен куда скуднее: так, горят кое-где фонари, и помаргивают несколько пародий на неоновые вывески. По верху стены густо намотаны спирали «Егозы» и нити обычной колючей проволоки, видны пулеметные гнезда и выложенные из железобетонных блоков огневые точки для чего-то крупнокалиберного, в темноте, да еще и с бьющими прямо в глазах лучами прожекторов, не разглядеть, чего именно. Метрах в пяти перед стеной — довольно широкий и глубокий, но какой-то не шибко ухоженный, с осыпающимися стенками, ров. Он, видимо, окружает городскую стену по периметру. Ворота сделаны подъемными, как в средневековых рыцарских замках, опустили — мост через ров, подняли — еще одна воротина, что, на мой взгляд, та еще глупость. Это когда у воюющих сторон оружия серьезнее лука или арбалета не было, такая схема вполне работала. А вот после появления артиллерии… Но, как известно: хозяин — барин. Нравится им так — да ради бога. Кстати, несмотря на то что на дворе поздний вечер, почти ночь, ворота опущены.

Перед въездом на мост, похоже, сделанный из обрезанной железнодорожной платформы, нас остановили пятеро разномастно вооруженных здоровых лбов в кожаных куртках и штанах. У двоих — автоматы, старые добрые «окурки»-АКСУ, у одного — какой-то дробовик помповый, вроде иностранный, но какой именно — мне в темноте не видно, да и не шибко-то я в них разбираюсь, честно говоря. Еще у одного обычная «Сайга» двенадцатого калибра. Последний, лысый, как Котовский, здоровяк в возрасте под полтинник, а может и чуть больше, который, судя по манере держаться, в этой пятерке старший, вооружен «Бизоном». [57]М-да, про те многочисленные выгоды, которые дает подразделению единообразие в вооружении, тут, похоже, даже не слышали. Кто в лес, кто по дрова, партизанский отряд батьки Ковпака, честное слово! Похоже, какой-то аналог милиции или городской стражи. А может, в американском стиле, шериф здешний с помощниками. На серьезных бойцов они явно не тянут — слишком уж большие. Нарастили, понимаешь, дурного мяса, да еще и сала сверху. Спору нет, ударом такого кулака, да еще при их-то массе, пожалуй, лошадь с копыт свалить можно. Легко. Но, вот беда — лошадь ни уклониться, ни блок поставить, ни сдачи дать не умеет. Так что, габариты здешних охранников могут впечатлить только человека, от различных ногодрыжеств и рукомашеств весьма далекого. С другой стороны, кто знает, может, они стреляют, как ковбои из вестернов? Видел я когда-то в Интернете ролики с разных забугорных стрелковых соревнований. Далеко не все тамошние участники выглядели спортивно сложенными атлетами. Скорее — наоборот, очень многие были вполне мирного вида упитанными, если не сказать — толстыми, дядьками. Но стреляли так, что меня, человека полтора десятилетия провоевавшего и с оружием чуть ли не в обнимку спавшего, аж зависть брала.

Стоявшие на воротах лбы Горелого явно знали и лишних формальностей разводить не стали. Задав ему пару вопросов, пожилой амбал с «Бизоном» дал ему отмашку рукой, проезжай, мол. А вот мою машину притормозил.

— Первый раз у нас?

Взгляд у мужика внимательный, цепкий, словно у хорошего опера из уголовного розыска. С другой стороны, ему в двенадцатом году лет двадцать пять было, наверное. Кто знает, чем он занимался до того, как всему вокруг полная и бесповоротная хана настала? Не исключено, что мы с ним коллегами были. Опять же, его теперешняя должность сама за себя говорит. Конечно, на руинах разрушенного мира приключиться могло всякое, и учитель пения мог стать кровожадным бандитом, а тихий и скромный банковский клерк — бесстрашным борцом с преступностью, но такие метаморфозы все же — явление редкое. Обычно же человек занимается тем, к чему у него есть внутренняя предрасположенность. Вот у этого — порядок поддерживать. Так что, подозреваю, что он и до Большой Тьмы тем же самым занимался.

— Первый, — не стал отрицать я.

А зачем врать? Думаю, этот дяденька всех здешних завсегдатаев не только в лицо, но и по именам знает.

— А старший у вас кто?

— Я старший, Михаилом зовусь.

— Понятно. Ну, а я — Владимир Сергеевич Прохоров, начальник городской стражи Нефтянки.

Хм, гляди-ка, угадал. Действительно стража.

— Хотя меня народ по-разному величает, — продолжает тот. — Кто начальником охраны, кто — шерифом. По мне — хоть горшком назови, но ежели я что сказал — послушайся и сделай, тебе же лучше будет. Доступно объясняю?

— Вполне, — киваю головой я. — А вообще тут какие-нибудь «правила хорошего тона в приличном обществе» имеются?

— А то, — хмыкает он в ответ. — Во-о-он туда глянь.

Говоря это, Прохоров тычет пальцем в сторону городских ворот, справа от которых висит плакат, на который я, занятый поначалу изучением местной охраны, не обратил внимания. Озаглавлен тот плакат был очень просто: «Правила». Да и содержимое блистало предельным лаконизмом:

За воровство и грабеж — виселица.

Виновнику драки с поножовщиной и стрельбой — конфискация всего имущества и оружия и изгнание.

Влез в долги и не можешь расплатиться — придется отдавать имуществом и оружием или отрабатывать.

М-да, простенько и со вкусом. Прямо правосудие по-техасски.

— Читать-то умеешь? — участливо поинтересовался начальник охраны. — Или тебе на словах объяснить?

— Умею я читать, спасибо. А кроме перечисленных еще какие-то ограничения есть? Ну, там, я не знаю — автоматического оружия с собой не носить или курить только в специально отведенных местах?

— Не, нету ничего такого, — хохотнул Прохоров, явно оценивший шутку про курение. — Разве что по городу на «броне» кататься просто так не разрешается. Поставьте на стоянку возле того заведения, в котором разместитесь, и пусть там и стоит. А то были тут пару лет назад деятели: на БРДМ решили в «Формулу-1» погонять, пьяные в халабуду. Три забора снесли и сарай завалили. На фиг нам тут не нужны такие гонки! А в остальном — думайте головой, прежде чем что-то делать, и все будет нормально.