Пурга - Кивинов Андрей Владимирович - Страница 9

И ведь не обманули! Видимо, так велико было обаяние. Спустя пару месяцев, едва в Госдуме утвердили поправки, карьерные экскаваторы приступили к делу! Надо ли говорить, что принадлежали они тоже Кириллу Анатольевичу, проведшему, как полагается, строгий тендер. Правда, все предприятия, принимавшие в нем участие, тоже контролировались Хомутовичем, но кто об этом вспомнит, когда город получит собственный водоем, где летом можно купаться? Конечно, он мог поставить яхту в любом мировом порту, но, как патриот, предпочел родной Великобельск.

Поэтому пока яхта стояла на бывшем футбольном стадионе на специальной платформе с колесами. Когда директору хотелось поиграть в морского волка, несколько мощных джипов, запряженные цугом, таскали ее по городским улицам и площадям, а мощные поршни, установленные вдоль бортов, создавали эффект качки… Кое-где улицы пришлось расширить… Но ничего, через год пригнанные на строительство гастарбайтеры закончат облицовку канала кафелем, и можно отправляться по морям-океанам.

Забота о родном городе этим не ограничилась. На месте выкупленного и снесенного стекольного завода Кирилл Анатольевич возвел Зимний Дворец. В смысле, его чуть уменьшенную копию. Один к одному, как в Питере. Даже статуй на крыше навтыкал и Александровскую колонну во дворе поставил. Сначала планировал возвести копию верхнего дворцового парка Петергофа, но идея оказалась не свежей, кто-то уже строил его под Москвой. [1]По слухам и публикациям в газете «Житуха», внутренняя отделка и убранство псевдо Зимнего соответствовало оригиналу. Только мировые шедевры заменяли очень приличные копии. Но это всего лишь слухи. Дворец охранялся великобельским спецназом, и никто, кроме хозяина, туда попасть не мог. На вопросы журналистов «А на хрена, собственно?» Хомутович без тени иронии отвечал, что после его смерти все останется простым горожанам. И даже демонстрировал копию завещания.

Родион не решился отказаться от приглашения, хотя ничего хорошего от встречи не ожидал. Но «Час Белки» размещалась именно в сетке упомянутого Хомутовского канала. Стало быть, надо забыть о личных антипатиях и воспринимать общение как чисто производственную необходимость.

— Угощайся, — Кирилл Анатольевич кивнул на семечки, насыпанные горкой на позолоченном блюде, — сам жарил. У бабки знакомой покупаю. В магазинах не то.

— Нет, спасибо, я только пообедал.

— Ну, хоть бутербродик съешь. Сыр вкусный, плавленый… Не откажись уж…

Панфилов прикинул, что пригласили его не для того чтобы травить, и взял бутерброд, напоминавший раздавленную слоном лягушку. Такой же плоский и такой же зеленоватый. Осторожно надкусил и тут же положил обратно на поднос.

— Чай? Кофе?

— Чай.

Кирилл Анатольевич дернул за веревку, свисающую с потолка, где-то за стеной звякнула рында, и секунду спустя в каюте появился молодой стюард, облаченный в белый форменный китель и белую бабочку.

— Сережа, сделай Родиону чая.

Сережа кивнул, подошел к резному трюмо самое позднее восемнадцатого века и извлек картонную коробочку чая «Принцесса Нури». Выудил один пакетик, метнул в хрустальный стакан, залил кипятком из серебряного самовара, дал настояться, выкинул за борт пакетик и поставил напиток перед Родионом. Но не уходил. Таращился на ведущего, словно продавец гербалайфа на потенциального клиента.

— Сережа, Родион наш гость, — мягко напомнил директор, — я предупреждал, что брать чаевые с гостя неприлично… Ступай к Виктору Афанасьевичу и доложи о проступке.

Стюард побледнел, ослабил бабочку, часто задышал.

— Кирилл Анатольевич, да как же… Извините, Кирилл Анатольевич… Это ж по ресторанной привычке проклятущей… Я ж не со зла… Отче, зачем же сразу к Виктору Афанасьевичу?

— Ступай, Сережа, ступай, — еще более мягко повторил хозяин яхты, — с вредными привычками надо бороться. Он поможет.

Стюард обмяк и совсем не летящей походкой убрался из директорской каюты.

— Не обращай внимания, Родион. Эти халдейские повадки надо выжигать каленым железом… А Афанасьевич мастер, умеет…

В том, что Афанасьевич мастер, ведущий имел удовольствие убедиться, едва ступив на палубу. Фотография его физиономии могла украсить любой стенд «Разыскиваются». Панфилова он обыскал быстро, грамотно и умело. Нашел даже женскую шпильку, провалившуюся за порванную подкладку пиджака.

— Как рейтинги?

— По последней программе — тринадцать, доля тридцать пять. Это по региону, конечно.

Ответив, Родион отхлебнул «Принцессы». «Принцесса» отдавала дустом. Видимо, прежний хозяин продал Хомутовичу яхту вместе с клопами.

— Неплохо, неплохо… Но, согласись, это не предел. Собственно, я по этому поводу тебя и пригласил.

Олигарх протянул руку к подносу и зачерпнул горсть семечек.

— Детская страсть… Ничего не могу с собой поделать… Помню, как мама их жарила… С солью. Я так и не научился. По мешку за вечер мог умять. Это сейчас — жевачки всякие, да «Чупа-Чупсы», а тогда одна радость — семечки. Бери, не стесняйся.

— Спасибо, я не очень их люблю.

— Ну, хозяин — барин. Так вот, о рейтингах… Хочу тебе помочь, — Кирилл Анатольевич пронзил ведущего взглядом, отчего глоток «Принцессы Нури» застрял в последней трети пищевода последнего, — подсобить с материалом. С темой, так сказать.

Опытный Родион сразу понял, о чем речь. Видимо, на этот раз заказ будет серьезным. Обычно редактору звонили из окружения хозяина, а сегодня он пригласил ведущего лично.

— Слушаю вас, Кирилл Анатольевич.

Хозяин яхты и телеканала сплюнул на ковер шелуху и вытащил из кармана треников флешку в виде большого автоматного патрона с гравировкой «7,62 Гбайт». Вставил в гнездо ноутбука, лежащего на сервировочном столике, повернул экраном к Родиону.

— Посмотри, по-моему, любопытно.

На экране появился осколок великобельского пейзажа — рядок частных домиков, огороженных непрезентабельными заборами. Это, кажется, южная окраина, рядом с Белгородской улицей. Домики строились сразу после войны как временное пристанище для трудившихся на лесоповале — градообразующем предприятии. Но из временного превратившиеся в постоянные. Жили здесь, в основном, наследники тех самых лесорубов, по большей части пораженные алкоголизмом и тяжелейшим кариесом. Перед ближайшим к объективу забором собралась кучка политически активных пенсионерок и пенсионеров, вразнобой требующих защитить их от произвола строительной компании. Когда камера повернулась, в фокус попал предполагаемый защитник — не кто иной, как благополучно действующий губернатор Великобельска. Он был в джинсах, и рубашке с короткими рукавами, и своей любимой бейсболке, то есть в демократическом, неофициальном гардеробе. И хотя запись не отличалась качеством, вряд ли на экране размахивал руками человек, похожий на губернатора. Это был сам губернатор. И без экспертизы понятно.

Градоначальник, активно жестикулируя, клялся обиженным пенсионерам, что ляжет костьми, но не допустит здесь строительства торгового комплекса, что это происки московских акул, которые скупают земли, а мирных беззащитных жителей оставляют без крыши над головой. И что, пока он у власти, крыша у горожан будет.

Родион вспомнил эту встречу, она широко освещалась в местных СМИ. Якобы городские власти выставили на торги несколько гектаров городских угодий, которыми заинтересовались московские деловые круги. Торги выиграла одна из двух принимающих в ней участие компаний, после чего объявила, что построит здесь торгово-просветительский комплекс. Хотя перед торгами застройщики поклялись властям на Жилищном кодексе, что возведут здесь несколько современных многоэтажек в рамках государственной программы «Доступное жилье». А господам, чьи бара…, пардон, дома, случайно оказались на упомянутых гектарах, предоставят бесплатные квартиры в новом доме.

Но что-то в планах не срослось, и вместо обещанного доступного жилья москали принялись воздвигать каменно-стеклянного монстра с каким-то боулингом и 3D-кинотеатром. И местный пролетариат резонно возмутился. Вместо квадратных метров они получат стереоочки. Да и то за свой счет. Москвичи встретились с негодующими и предложили альтернативу — год бесплатных киносеансов. Что окончательно вывело народ из себя. «А жить нам где? На местах для поцелуев?!» — «Хорошо, мы предоставим вам альтернативное жилище в Великобельской области. Практически со всеми удобствами», — «А не катились бы вы сами в область!»