Пурга - Кивинов Андрей Владимирович - Страница 16

В первый рабочий день она провела его в пятиметровую комнату-студию, обшитую для звукоизоляции поролоном, усадила в кресло и пододвинула столик с телефонным аппаратом, поллитровкой и граненой стопкой.

— А это зачем? — указал новичок на водку. — Вы ж сказали, не бухать.

— Для полной достоверности. Во время разговора желательно наливать, чокаться и пить. Там минералка.

— Тогда уж и закусывать надо.

— Это за свой счет. Впрочем, я скажу руководству. В принципе, это накладные расходы, должны оплатить.

— Скажи, скажи… Еще какие накладные.

— Желаю удачи, Родион. Надеюсь, вам понравится… И помните про контрольные звонки.

В первую рабочую смену позвонили трое. Двое ошиблись номером, а от третьего ушла любовница, отчего возникла острая необходимость с кем-нибудь погрустить.

— Слушай, — после первой рюмки спросил клиент, — а мы с тобой раньше не пили? Голос знакомый.

— Вряд ли… А голос… Меня часто путают с Панфиловым. Телеведущим.

— Точно! Один в один… Наливай.

До полной отключки собеседника ушло полтора часа — весьма неплохой показатель. Телефонный секс занимал от силы минут тридцать. Родион довольно профессионально изображал пьяного — курсы актерского мастерства при телеканале не прошли даром. Самое интересное, к концу смены он действительно ощущал себя вдетым, и хорошо, что в конторе имелся алкотестер. В медицине это называется пассивным пьянством.

На будущее он решил добавить немного гнусавости, для чего надевал на нос бельевую прищепку. Плохо, если по городу поползут слухи, что телекиллер номер три опустился до «Застолья по телефону». И естественно, ни друзьям, ни матери он не собирался рассказывать о новом месте работы. «Так, подхалтуриваю на озвучании импортных сериалов…»

Следующий вечер подтвердил слова Катерины о свободной нише — народ буквально оборвал телефон. Сказались медийная реклама и сарафанное радио. Родион «пробухал» без перерыва восемь часов и едва шевелил языком. Последней позвонила молодая студентка, завалившая философию и жаждущая с кем-нибудь пофилософствовать. Видимо, желающих не нашлось, но зато под рукой был номер телефона. А на другом конце приятный молодой человек с голосом Родиона Панфилова, правда, чуть гнусавым.

Наверно, со стороны это смотрелось забавно. Человек в поролоновой комнате с прищепкой на носу еле шевелил языком, но едва вешал трубку — трезвел и снимал прищепку. Иногда по прихоти звонившего приходилось курить, петь, танцевать, а однажды даже ползать и «блевать за компанию». Но Родион уже не боялся скрытых камер.

Еще через неделю пришлось сокращать одну единицу «Секса по телефону» и добавлять в «Застолье». Публика просекла тему. Теперь в соседней комнате «пьянствовал» второй ведущий — бывший профессиональный конферансье, невостребованный на эстраде.

Некоторые клиенты звонили не по одному разу. Требовали брата Арнольдыча. Такой псевдоним выбрал себе Родион. Принимавшая заказы Катерина была вынуждена создать очередь с предварительной записью.

Набивший язык в ток-шоу Панфилов справлялся с новой работой великолепно. Катерина не успевала подливать в бутылку минералку. Однажды он так вошел в образ, что грохнул рюмку о стол. На том конце клиент тоже грохнул. Но не рюмку и не об стол. Кто-то закричал «Милиция!», и «Арнольдыч» от греха подальше положил трубку. А часто он вообще не произносил ни слова. Клиенты напивались сами, рассказывая историю своей жизни. Им просто хотелось хоть кому-то ее рассказать, особенно если история была печальной. Многие, дорвавшись до истинной свободы слова, матерно и от души поносили федеральные и местные власти. Здесь рот не затыкали и репрессиями не угрожали. Наоборот, чем больше наболтаешь, тем лучше.

Материальное обеспечение в силу бешеной популярности бизнеса не могло не радовать. Через месяц оно превышало прежнее телевизионное. Учредитель (как выяснилось, в прошлом военный журналист из Кизляра) не жлобился, платил в срок и даже обеспечил закуской. Панфилов воспрянул духом, рассчитался со всеми долгами, расширил жилплощадь до трех комнат и теперь смеялся над суицидальными мыслями. Но, самое главное, он практически завязал с алкоголем. Исключения составляли посиделки с Шурупом и Кефиром, причем никаких тостов он там не произносил. Это — не работа, за это деньги не платят. Как говорят музыканты, ни ноты без банкноты.

Учредитель срочно расширил владения, арендовав еще пару помещений в центре города. И объявил конкурс на должности «говорунов». Теперь одним тестом на дикцию дело не ограничивалось. Желательно было иметь актерский диплом или не менее пяти лет проработать в «свадебно-юбилейном» бизнесе ведущим.

Появились и рекламные контракты. Первыми нагрянули производители местной водки. Теперь «говоруны» были обязаны ненавязчиво пропагандировать их продукцию. Знакомый с продактплейсментом [5]Родион врубился сразу и вопросов не задавал. Следом подтянулись фармацевты со своими таблетками, устраняющими якобы похмельный синдром и увеличивающими потенцию до космических масштабов. А затем и все остальные — пивовары, косметологи и бытовые химики. Дольше всех держались страховщики, но и те в конце концов сдались. Теперь перед «говоруном» рядом с бутылкой лежал список рекламируемого дерьма. И попробуй не упомяни. Контрольный звонок, штраф, после второго раза — улица. Конкуренция бешеная. Газпром позавидует.

Тут же, как принято в любом удачном деле, появились нахлебники. ОБЭП, антимонопольный комитет, налоговая, участковый и оперуполномоченный по борьбе в сфере общественной нравственности. Последним притащился местный пахан со своими пристебаями, но их никто уже и не слушал. Родион свел хозяина с Кефиром, тот за небольшие премиальные взялся решать вопросы. Панфилов друга не осуждал — жить надо всем. А «за бесплатно» — это к коммунистам.

Появились также недобросовестные конкуренты-двойники, использующие брэнд «Дикой Белки», и клиент мог нарваться на голимый контрафакт. Опять выручил Кефир, вычислив и обезвредив пару-тройку пиратов.

Бизнес развивался, и не было причин для уныния и пьянства. Но через полгода в дверь фирмы постучалась беда, и даже храбрый вышибала не смог удержать ее на пороге. Губернаторская дочка, случайно узнавшая про «Дикую Белку» от подружки, вышла на учредителя. «Продай дело по-хорошему, а? Иначе папке скажу». Военный журналист, участник боевых действий, ответил не очень гордым отказом: «С какого то это перепоя? Я с нуля начинал». — «Нулем и кончишь», — пообещала дочка и побежала к родителю. Тот снова позвонил в Москву и попросил прислать бригаду: «В городе рассадник разврата и пьянства, своими силами, боюсь, не справимся».

Бригада приехала, но не по душу «Дикой Белки», а по губернаторскую. Вот ведь в жизни как бывает подчас… Руководитель бригады десять лет назад жил в одной палатке с военным журналистом. Разумеется, не в туристической. Им под одной шинелькой спать доводилось… В хорошем смысле этих слов. И журналист за спинами не прятался и консервы втихаря не жрал.

Встретились, обнялись, помянули… А утром ударил присланный коллектив в противоположном направлении. И удар пришелся по больному бюджетному месту. Не слишком ли много государевых денег ушло на ремонт центральной улицы Великобельска? И кому принадлежат фирмы, проводившие означенный ремонт? Дочке?! Какое совпадение! И почему это отремонтированное дочкой дорожное покрытие развалилось уже через два месяца? Ах, климат такой… Понимаем. Придется заменить. Нет, не асфальт, а климат.

Губернатора взяли на федеральной трассе по дороге в ближайший аэропорт. Вместе с дочкой. Он доказывал, что летит в Израиль исключительно для водных процедур в соответствии с графиком отпусков, что готов явиться к следователю по первому зову, но ему не поверили. Опять позвонил в столицу, но там отреагировали вяло. Видимо, градоначальник просрочил платеж наверх. Либо вообще посчитал, что время откатов прошло, и можно жить по собственным правилам. Но по собственным правилам живут только боги. Да и то не факт.