Золотая эпоха морского разбоя - Копелев Д. Н. - Страница 40

Среди участников «поджога» алжирских галер выделяется неукротимый человек, капитан Уард, личность примечательная и весьма характерная для средиземноморского пиратства XVII в. Выходец из семьи рыбака, он жил в Плимуте и служил на различных судах, но главным его занятием было каперство. Когда же при короле Якове I английские власти, заинтересованные в сближении с Испанией, попытались ограничить каперскую деятельность, приказав изъять из обращения каперские грамоты, и обязали всех англичан, находившихся на иностранной службе, вернуться на родину, Уард был крайне недоволен. Еще бы — в старые времена его карманы были всегда набиты монетами, вино лилось рекой, «мы могли петь, ругаться, бегать за девками и убивать людей так же запросто, как кондитер щелкает мух; тогда все море было в нашей власти, и мы грабили, как хотели, тогда весь мир был для нас райским садом, полным забав и развлечений». Этот всегда пьяный мрачный сквернослов, драчливый и вздорный буян, готовый бражничать в пивной круглыми сутками, не мог расстаться со своей разбойной профессией и бежал из страны. Оказавшись в Гавре с большой суммой денег и с драгоценностями, он подбил матросов небольшого барка увести корабль и заняться «настоящим делом» — рецепт Уарда от всех жизненных лишений. Сказано — сделано, и вскоре разбойничий барк пришел в Средиземное море, где Уард сразу ввязался в авантюру Гиффорда. К чести капитана надо отметить, что он выкупил людей из своей команды, попавших в плен к корсарам, но дорога в Алжир была для него закрыта. Он не отчаялся и избрал своей базой другой порт Магриба — Тунис, где и отличился нападениями на корабли венецианцев и рыцарей Мальтийского ордена, разбогател, построил великолепный мраморный дворец и жил в нем «более похожий на принца, чем на пирата», пока не умер от чумы.

Не менее известен был уже упоминавшийся капитан Эштон, прославившийся захватом у Азорских островов одного из судов «Серебряного флота». Когда он решил уйти на покой, то избрал местом проживания Виллафранку, купил здесь дворец, в котором и провел остатки своих дней.

В XVII в. «подвиги» подобных лихих капитанов, корсаров Магриба, представляли существенную и реальную угрозу для европейской торговли. Характерно описание, оставленное испанским бенедиктинским монахом Хаэдо.

«Плавая зимой и весной, они бороздят море с востока на запад, насмехаясь над нашими генералами, экипажи которых тем временем пируют в портах. Зная, что тяжелые и заваленные всякой всячиной христианские галеры при встрече с их легкими галиотами, тщательно очищенными от ракушек и водорослей, не могут мечтать о какой-либо погоне за ними или помешать им грабить и воровать, как им заблагорассудится, они обычно дразнят их, развертываясь перед ними и показывая им корму».

Неудивительно, что европейские державы, убедившись в том, что нажимом на султана Империи они не смогут ограничить разбой барбарийцев, так как те не собирались подчиняться приказам из Стамбула, пытались своими силами разгромить корсарские гнезда на побережье. Однако неоднократные экспедиции, отправляемые Францией, Англией и Голландией к берегам Африки, не меняли положение дел, барбарийский разбой процветал.

1535 год. Шла борьба за Тунис. Испанская армия после отчаянного сопротивления Хайраддина завладела крепостью Ла Гулетта и подступила к стенам Туниса. Все средства были использованы Хайраддином для обороны, даже моряки сняты с кораблей для защиты крепостных укреплений. Однако численное превосходство испанцев были очевидным. Огонь их мощной артиллерии разбивал все надежды на отражение нескончаемых натисков осаждающих. Турецкие пушки отвечали на залпы испанцев, но проигрывали перестрелку. Впрочем, турецкие ядра долетали до палатки самого короля Карла V. Испанцы обнаружили на них выгравированные лилии — знаки французского королевского дома. Королевские лилии были и на ядрах, найденных на захваченных корсарских кораблях в гавани Ла Гулетта. Так вот кто, оказывается, вел военные поставки туркам и североафриканским корсарам! Налицо были доказательства тесных контактов, связывающих «христианнейшего короля» Франции Франциска I с врагами всего континента — мусульманами Османской империи. Прошло несколько лет, и французский посол в Венеции Жан де Монлюк цинично признал: «Если бы мне надо было погубить врага, я бы соединился хоть с дьяволом, не только что с турками».

Французское королевство Франциска I задыхалось, окруженное со всех сторон владениями враждебного дома Габсбургов. Земли Священной Римской империи, Испании, Южная Италия, Нидерланды, Франш-Конте — эти территории, примыкавшие к границам Франции, принадлежали испанскому королю Карлу I, избранному в 1519 году императором Священной Римской империи под именем Карла V. Франция оказалась перед выбором — сопротивляться имперским замыслам Карла и сохранить свою независимость или оказаться поглощенной этим сверхъестественным конгломератом королевств, герцогств и княжеств. Франциск I избрал первый путь и вел четыре войны с Карлом (1521 — 1525; 1527 — 1529; 1536 — 1538; 1542 —1544). Победы чередовались с поражениями, сменялись союзники, тонкие дипломатические маневры уступали место твердолобым пробивным акциям, противники не гнушались грязной игрой, используя шпионаж, подкуп и измены. После поражения при Павии в 1525 году Франциск оказался в плену у своего противника и почти год провел в Мадриде. Он был выпущен только после подписания условий, продиктованных Карлом. В соответствии с ними, к Испании отходил ряд французских владений, в числе которых была Бургундия. Однако «первый дворянин Франции» и не подумал выполнять подписанные договоренности и продолжал искать союзников в борьбе против Карла. Вскоре он убедился, что нет у того более решительного врага, чем турецкий султан Сулейман 1 Великолепный. Однако организовать контакты с Османской империей оказалось делом непростым. Следует помнить, что Франциск I, «христианнейший король», был одним из главных инициаторов нового крестового похода против турок и активно содействовал борьбе с мусульманами любыми доступными способами. Об этом свидетельствуют попытки короля сколотить антитурецкий союз, финансовая и военная поддержка ордена иоаннитов, военные эскадры Прежана де Виду, отправленные Франциском I на помощь осажденному турками Родосу, или деятельность эскадры бретонца Шануа против Крита и Бейрута. Но к 1530 году ситуация была уже совершенно иной, нежели на заре правления короля, и Франциск сделал непростой, но весьма прагматический выбор в отношении Стамбула.

Но мешали взаимная удаленность стран, бесчисленные опасности, подстерегавшие посланцев на дорогах, и отсутствие налаженных связей. К тому же посланникам нужно было пробираться через Южную Европу, кишащую лазутчиками и агентами императора Карла V, которые бдительно следили за передвижениями на дорогах и пресекали малейшие возможности для налаживания диалога. Один курьер со своими спутниками был убит в Боснии, другой не сумел доставить личное послание короля. Наконец летом 1532 года очередной посыльный Франциска добрался до лагеря Сулеймана, осаждавшего Вену. Прямые контакты были налажены.

В мае 1535 года в Стамбул прибыл посланник Франциска I Жан де Ляфоре. Он прибыл из Алжира, где провел предварительные переговоры с Хайраддином о совместных действиях против Корфу, принадлежащего Генуе. Но окончательно вопрос должен был решиться при дворе султана. Задачей дипломатической миссии было добиться привилегий для французской торговли на Востоке, оказания помощи в войне с Карлом V и денежной ссуды в 1 млн золотых экю. Все требуемое, кроме последнего, было получено, когда Сулейман вернулся с Востока, где воевал с Персией. В феврале 1536 году султан Сулейман I и король Франциск I заключили договор о мире, дружбе и торговле, получивший название Капитуляция[58]. Он должен был действовать в течение жизни обоих государей. Между странами устанавливались мир и дружба; подданные обоих государств получали право беспрепятственного передвижения и торговли на территориях договаривающихся сторон. Турки и французы отказывались от взаимного захвата в плен и продажи в рабство и обязывались освободить из неволи всех пленников дружественной нации. В секретных статьях договора предусматривались совместные действия обеих держав против Карла V. Французы должны были нанести удар в Северной Италии, а турки — в Южной. В морской войне главная роль отводилась корсарам Хайраддина, который руководил военно-морскими силами Османской империи. В Европе разгорелась новая война[59].