Италия: вино, еда, любовь - Такер Майкл - Страница 23

— На градуснике было минус десять, и никакого цветущего миндаля я не увидела. Впрочем, очень скоро мы стали жить вместе.

Марианна четвертая жена Джорджа.

— И последняя, — добавляет она.

Бизнес Джордж начал с издания газеты в Нью-Джерси. Вскоре он стал владельцем целой медийной империи, выпускавшей двадцать пять разных газет по всей стране. В тридцать лет он удалился от дел. Он обожал водить самолет. Перелетев через всю Восточную Африку, он открыл авиакомпанию, летавшую до отдаленных селений в Кении, куда прежде добраться было практически нереально. Потом он на пять лет застрял в Стамбуле. «По журналистским делам», — пояснял Джордж.

— Как же, конечно, — кивнула Марианна, — он как раз тогда гонялся за будущей женой. Кажется, второй. Или третьей.

Марианну тоже никак нельзя назвать домоседкой. Подростком она ушла из дома, устроившись в Бирмингемский театр, где работала бок о бок с Питером Бруком, как раз начинавшим тогда карьеру. Там она познакомилась со своим первым мужем и будущим отцом Джоджо Дунканом Россом. Вместе они заведовали театральной студией в Бристоле, затем перебрались в Штаты, где Дункан стал художественным руководителем театра в Сиэтле. После его смерти она переезжала с места на место, исколесив страну от Сиэтла до Нью-Йорка. Так продолжалось до судьбоносной поездки к дочери в Умбрию, во время которой Марианна познакомилась с Джорджем.

Однажды мы пригласили их к нам в Рустико на ужин, и они привезли с собой изумительный подарок — альбом фотографий, которые Джордж нащелкал на Пьян-Гранде — широкой ледниковой равнине, расположившейся у подножия Монте-Ветторе на высоте более двух километров над уровнем моря. Раскрыв рты, мы слушали рассказы Джорджа об этой таинственной равнине и крошечном городке Кастеллуччо — форпосте цивилизации. Марианна несколько раз с настойчивостью в голосе повторила, что есть только один способ по достоинству оценить это чудесное место — увидеть его своими глазами, отправившись туда вместе с ней и Джорджем. Мы наметили это путешествие на следующую неделю.

В среду мы с Джил и Каролиной поехали в Баццано в гости к Джорджу и Марианне. Баццано, как и многие города, находящиеся в Умбрии, как бы разделен на две части. Есть Баццано-Супериоре на высокой вершине горы и Баццано-Инфериоре — у ее подножия. Вот поживешь в таком городе, и непременно появятся комплексы. Осмотрев чудесный домик Джорджа и Марианны, мы всей компанией загрузились к Джорджу в машину и устремились в Вальнерину. У Джорджа — внедорожник, оборудованный холодильником, который набит бутылками с ледяным просекко. Без этого вина он никуда не ездит.

Вернемся к Вальнерине. По сравнению с широкой обжитой долиной Сполето это просто другая планета. Вальнерина гораздо уже, склоны холмов здесь куда круче, и кажется, что в маленькие городки, расположенные на их вершинах, добраться совершенно невозможно — издалека никаких дорог не видно. Кроме того, в этой долине потрясающе, невероятно красиво. Мы промчались на восток, миновав крупнейший город в Вальнерине — Норчу. Этот город не только является родиной святого Бенедикта, но еще и славится по всей Италии своей свининой. Промчавшись через городок, мы устремились наверх, в горы Сибиллини. Эти горы названы в честь пророчицы Сивиллы, которая, по легенде, оставила подземное царство и теперь обитает в одной из пещер этой дикой горной гряды. Чем выше мы поднимались в горы и чем ниже становилась температура, тем сильнее мы начинали ощущать ее призрачное присутствие. Проезжая лыжную базу, мы заметили высокие жерди у обочины дороги. По словам Джорджа, зимой они используются для измерения глубины снежного покрова.

Когда мы миновали последний поворот, Джордж и Марианна, до этого щебетавшие без умолку, неожиданно замолчали — словно маленькие дети, пытающиеся сохранить некую тайну, которая вот-вот готова сорваться у них с уст. Несколько минут мы ехали в молчании, пока наконец не оказались на гребне холма. Перед нами раскинулась равнина Пьян-Гранде — пятнадцать километров в поперечнике, окруженная снежными вершинами Сибиллини. На их фоне особенно выделялась Монте-Ветторе, в кратере которой выращивают знаменитую чечевицу «кастеллуччо». Нам показалось, что мы очутились на другой планете. Марсианский ландшафт. Посадочная площадка для космических кораблей. Ни в каких книгах, фотографиях или рассказах невозможно передать эту величавую головокружительную красоту. На другом конце долины, на склоне холма, верным старым сторожевым псом устроился будто бы обрушивающийся вниз Кастеллуччо, в котором проживает около ста пятидесяти человек. В этом городишке более тысячи лет живут пастухи и крестьяне, выращивающие чечевицу.

Мы припарковались, вышли из машины и попытались вобрать в себя необъятное. Джордж открыл первую бутылку просекко, разлил по бокалам и протянул их нам. Мы стояли, держали их в руках и ловили ртом воздух — от восхищения у нас перехватило дыхание.

Через некоторое время мы спустились на равнину. На таких просторах глазомер безнадежно подводил, и только оказавшись внизу, в самой долине, мы стали обращать внимание на детали. По обеим сторонам дороги брели огромные стада овец, гонимые по полям пастушьими собаками. Самих пастухов нигде не было видно — собаки и так прекрасно знали, что нужно делать. Каролина спросила, можно ли подойти к собакам. «Думаю, да», — ответил Джордж. Он остановил машину посреди равнины, и мы вышли.

Каролина бегом устремилась к стаду. Она очень любит животных, а животные — ее. К ней тут же подскочили три пса и принялись обнюхивать. Мы и глазом не успели моргнуть, как они уже лежали на траве, а Каролина чесала им брюхо.

— За ними надо получше следить. Помыть и расчесать.

Марианна объяснила, что это собаки-рабочие, а не комнатные зверушки, но Каролина не желала ничего слушать:

— Посмотрите, как им нравится, когда их гладят. Как и всем, им хочется, чтобы о них заботились.

Мы отошли в сторону и принялись смотреть с дороги, как на бескрайней равнине, покрытой цветами и окруженной усыпанными снегом горами, наша упрямая корейская сиротка валяется на земле посреди сотен блеющих овец и балуется с искусанными мошкарой, грязными и при этом невероятно счастливыми псами. Зрелище было впечатляющим.

На обед мы поехали в Кастеллуччо. Марианна и Джордж дружат с супружеской парой, которая держит ресторанчик под названием «Taverna Castelluccio». Нас очень тепло встретили и посадили за столик у окна. Наполнив бокалы просекко, предусмотрительно прихваченным Джорджем, нам рассказали, что сегодня есть на обед. На обед имелась полента [20]с домашними колбасками, minestra di farro (суп из зерна типа полбы, которое здесь выращивают с древнейших времен), tagliarini [21]с дикими грибами, собранными в горах, чечевица с колбасой, разносортное жареное мясо, в том числе и парная баранина из ягненка, взятого из того стада, с которым мы только что играли. Вот это Каролина восприняла довольно болезненно. Хорошо, что в ресторане не угощали собачатиной. Нам настоятельно порекомендовали попробовать сыр рикотта — он оказался таким свежим, что был еще теплым. Сверху его слегка полили медом. Нам принесли тарелку этого сыра для затравки. Мы начали с него и чуть не перебили аппетит. Сыр хранит в себе свежесть и аромат молока, что подчеркивается сладким вкусом эвкалиптового меда. Мы намазывали этот сыр на свежий, только что испеченный пресный умбрийский хлеб, сверху ложечкой накладывали мед и отправляли все это в рот, запивая ледяным просекко. Неплохое начало обеда.

На второе я взял зеленый салат прямо из огорода и поленту с колбасками и томатным соусом (очень вкусно и сытно). Честно говоря, салат я особо не жалую. Все дело в том, что зелень, которую мне доводилось есть прежде, была настолько пресная, что мне приходилось приправлять ее уксусной заправкой, просто для того, чтобы у нее появился хоть какой-нибудь вкус. Оказалось, что салат, только что сорванный с грядки, просто превосходен. Он сочный, сладковатый — на мой взгляд, чтобы довести вкус до совершенства, требуется только слегка полить салат оливковым маслом. Ну и еще посолить. Через два с половиной часа, во время которых мы получше узнали Джорджа и Марианну, как и они нас, я закончил трапезу двумя чашечками эспрессо — чтобы не заснуть после сытной еды и отличного вина.