Хранитель Мечей. Одиночество мага. Том 1 - Перумов Ник - Страница 15

– А какое же оно, самое ходовое? – Фесс легко и непринуждённо улыбнулся, желая подбодрить декана.

– Некромантия, – совершенно серьёзно ответил Тёмный. – Некроманты, Неясыть, всегда в цене, и даже наш преславный Белый Совет, думаю я, не отказался бы от их услуг. Много неладных дел в мире творится, слишком много дикой магии, слишком много силы в руках невежд, слишком много артефактов ещё гуляет по свету, вот и случается… Ведь тому же Белому, мастеру огня или там воздуха, нужно сто раз вкруг себя оборотиться, наизнанку вывернуться, чтобы одного-единственного зомби, скелета или мертвеца ожившего обратно под землю загнать! Случалось, целый лес выжгут, чтобы одного одолеть. А некромант – пожалуйста, сделаем в лучшем виде. Э-эх! – Тёмный в сердцах махнул рукой. – Что тут говорить… Те короли, которые поумнее да от Академии подальше, я слыхал, некромантов очень даже привечают. На Волчьих островах, например… или в Кинте Дальнем.

– Кинт Дальний – это ж совсем рядом, море переплыть? – щегольнул Фесс своими познаниями в географии нового для него мира.

– Верно. Только у них там и без того хлопот хватает, с тварями Змеиных лесов биться, а когда ещё и по части некромантов тревоги начинаются… Святоши нельзя сказать, что совсем ничего не смыслят и не могут, но и им тоже месяца три надо – скажем, чтобы кладбище беспокойное нормальным сделать, да при том ещё добрую сотню народа положат, пока справятся. А для грамотного некроманта это – пара-тройка дней, не больше. А я и таких знавал, что за несколько часов справлялись. Если, конечно, некромант этот – грамотный… – Тёмный сделал многозначительное ударение на последнем слове.

– Впечатляет, – сказал Неясыть. – Впечатляет, милорд декан. Я согласен. Запишите меня на кафедру некромантии.

День угасал. Первый день Неясыти-Фесса в Академии Высокого Волшебства. Он лежал в «своей» комнате, неподалеку от «кабинета» декана. Немалых трудов стоило привести помещение в хотя бы относительный порядок, повыгонять наглых рыжих тараканов и нахально устроивших гнездо прямо в углу крыс. Завтра он, Неясыть, займётся этой живностью всерьёз. А пока надо спать, спать, спать, чтобы рассудок и память завтра были свежи и ясны – ему предстоит ещё многое узнать, прежде чем он приблизится к тайне собственного появления здесь и отыщет дорогу домой, где бы этот дом ни находился.

Интерлюдия I

Путь домой

– Идти можешь, Тави?[4]

Эвис Эмплада[5] с тревогой склонилась над стонущей девушкой. Вопрос был задан зря. Взор Тави помутился от боли, она ничего не отвечала. С первого же взгляда было ясно, что дело дрянь, – щиколотка Тави быстро опухала, несмотря на все старания Клары и Мелвилла.[6] Эгмонт[7] с проклятиями рубил в мелкую щепу хитроумный деревянный зажим-ловушку, в который Тави угодила на узкой тропе.

– И кто ж это, хотел бы я знать, теперь охотится с эдакой снастью на тропах Междумирья? – ни к кому в отдельности не обращаясь, процедил он сквозь зубы.

– Потом все разговоры, потом! – оборвала его Клара. Лицо волшебницы было бледно, виски покрывали мелкие бисеринки пота – заклятие давалось нелегко, здесь дорога вообще оказалась почти непроходимой, да вдобавок ещё то и дело отказывалась повиноваться магия, и приходилось полагаться в основном на мечи и доспехи. Хюммель стояла на коленях, поддерживая ладонями затылок стонущей Тави.

Прошедшая выучку у Вольных не может так громко стенать из-за какого-то там растяжения или даже вывиха, мелькнуло в голове волшебницы. Клара понятия не имела, кто может так «шалить» в областях, доступных лишь магам да полуразумным чудовищам, существам, изначально наделённым волшебной силой. Правда, случалось, что могучие чародеи делали Межреальность доступной и для простых смертных (или бессмертных) – так во многие миры проникли люди, гномы, эльфы, гоблины, а также масса иных созданий.

Так что же случилось? Проклятие, никак не удаётся нащупать повреждённое место, опухоль какая-то уж слишком плотная, не поддаётся пальпации (а ведь Кларе на ощупь случалось находить одну-единственную порванную связочку!), чары не наложить, даже боль не унять!

– Мелвилл! У тебя корпид? – не поворачиваясь, бросила Клара. – Хоть боль снять…

– Не вычаровывается ничего? – сочувственно сказал Мелвилл, роясь в лекарской сумке. – Вот он, корпид, свеженький… Только ты уверена, Клара, что хочешь дать такое сильное?..

– У девчонки сейчас начнётся болевой шок, – отрезала Клара. – Держи ее крепче, Райна![8]

– Слушаюсь, кирия! – Воительница прижала обеими руками плечи Тави. Клара откупорила пузырёк тёмного стекла, отмахнула воздух над горлышком к себе, вдохнула, поморщилась.

– Ядрён… Эвис, твоя работа?

– Нет, – сообщила юная чародейка. – У самой Мескот[9] брала.

– Вот уж не знал, что повитуха Ирэн промышляет такими снадобьями, – мрачно удивился Эгмонт.

– Она много чем промышляет, – фыркнула Эвис.

– Да тише вы! – гаркнула Клара, решительно опрокидывая пузырёк над опухолью и мгновенно принявшись втирать в кожу маслянисто-чёрные капли.

Пару секунд Тави лежала, как и прежде, глухо постанывая от боли, однако стоило жуткому зелью приняться за дело, как девушка взвыла нечеловеческим голосом, тело выгнулось дугой; железную хватку валькирии Райны Тави разорвала в один миг; колотясь руками, ногами и головой, девушка покатилась в сторону с Тропы – в Межреальности это означало верную смерть.

В нескольких шагах от слабо светящейся полоски «земли» (хотя на самом деле эта субстанция ничего общего с настоящей почвой, конечно же, не имела) начиналось истинное Ничто, не таящие многочисленные опасности заросли Дикого леса, что блуждают, подобно тополиному пуху, из края в край всей Сферы Миров, добираясь притом и до самого Дна, а именно Ничто. Не Нечто. Ничто, первородная древняя Пустота, из которой Творец создал в своё время само Упорядоченное, отделив его от бушующих вокруг ураганов вечного Хаоса.

Эгмонт, точно тигр, бросился на бьющуюся в конвульсиях Тави, опередив даже отчаянный крик Клары. Навалился, прижал всем телом; недолго думая, Райна и Эвис бухнулись сверху, однако сила бивших Тави судорог ещё некоторое время была такова, что всю эту груду тел (причём в доспехах!) едва-едва не разбросало.

Наконец корчи утихли. Клара и Мелвилл помогли остальным подняться. Тави лежала без чувств, однако лицо её порозовело и дыхание стало ровным. Боль отпускала, разжимая свои когти.

– Хорошая штука – корпид, – заметил Мелвилл.

– Ага, если только не знать, из чего эту дрянь варят, – откликнулась Эвис, сдувая прядь со взмокшего лба.

– Так, ладно, хорош болтать. – Клара вновь стала сама собой – походным командиром, а поскольку ей не раз и не два доводилось предводительствовать именно наёмными, сражающимися за золото армиями, то и словечки с интонациями подобрались соответствующие. – Надо решить, что делать дальше. Сколько мы уже тащимся, Райна?

Валькирия извлекла из нагрудной ладанки хронометр тяжёлого чёрного дерева. На отполированной поверхности, нагретой теплом её руки, медленно проступили алые символы.

– Восемь суток по времени Долины, кирия.

– А по-местному? – спросила Клара, уже зная ответ.

– Неопределимо, кирия. Поток слишком сложен, слишком разветвлён… как бы в стоячее болото не попасть.

Все дружно вздрогнули. «Попасть в стоячее болото» означало остаться здесь навсегда – само Упорядоченное начнёт распадаться в пыль от старости, а у нас ещё не кончится провизия, и мы будем полагать, что прошла от силы пара-тройка дней.

– Делать нечего, Клара, – вмешался Мелвилл. – Тут нам даже всем вместе не наскрести сил на заклятие следа. Надо уходить, дурное здесь место.