Хранитель Мечей. Одиночество мага. Том 1 - Перумов Ник - Страница 12

Территорию Академии надвое рассекал глубокий канал, подъятая магией из глубин вода текла к морю. На берегу стояло длинное одноэтажное белокаменное здание под рыжей черепицей, удивлявшее даже на первый взгляд своей неухоженностью. Половина окон зияла выбитыми стёклами; на кровле тут и там видны были широкие, кое-как забитые полусгнившими досками прорехи. Деревянное крыльцо покосилось и отчаянно скрипело, словно жалуясь на судьбу.

– Нам сюда, – смущённо сказал Тёмный.

Фесс… или нет, скорее, это был именно жестокий и равнодушный Неясыть, посмотрел в этот миг на декана с плохо скрытым презрением.

– А что ты хотел, мальчишка?! – внезапно взорвался чародей. – Поступил в учение к Тьме и хочешь, чтобы здесь, в цитадели Белого Совета, тебя встречали фанфарами и фейерверками?! Один я тут, понимаешь, уже сколько лет – один! Кабы не я, эта развалюха давным-давно бы уже сама рухнула. Так что половину своего времени я тут на лесах провожу… латаю, что ещё можно подлатать.

– Стропила просели, – чуть виновато сказал Фесс. – Менять надо, пока вся кровля не поехала…

– Менять, менять… сам знаю, что менять, – уже куда тише проворчал декан, видимо, успокаиваясь. – Да только как это поменяешь? Сам я такой магией не владею. А эти… остальные… как говорится, зимой снега не допросишься. Мы же Тёмные!

– А друг с другом? – осторожно полюбопытствовал Неясыть-Фесс.

– А друг с другом они очень даже ничего, – признался декан. – Они не злодеи, Неясыть, никого не угнетают и не убивают. И перед Святой Инквизицией за схваченных всегда заступаются, когда могут, – выкупают, выменивают… я слышал, даже сбежать кое-кому помогли.

Он с натугой, несмотря на всю свою явно громадную и нечеловеческую силу, отвалил тягостно скрипнувшее полотно двери, сработанное из каких-то чёрных костей неведомого чудовища. Основу составляли два перекрещённых витых рога; покрывавшая некогда их поверхность тонкая резьба успела стереться за минувшие годы. На одном из рогов в самой середине двери кто-то, потратив, наверное, целую пропасть усилий и старания, выцарапал бранное слово. Фесс достаточно поднаторел в эбинском, чтобы понять смысл.

– И не просто ведь так накорябали, – с грустью заметил декан. – Ещё и заклятьем защитили. Который день мучаюсь – по сю пору не распутал. Не силён я в этой их новомодной магии, что поделаешь, Неясыть, не силён. Мне эту дверь испепелить куда проще…

Они вошли внутрь. Фесс покачал головой – о некоторых домах принято говорить, что они, мол, знавали «лучшие времена», однако этот, похоже, таких времён не знавал вовсе. Даже сами стены были выложены здесь кое-как, на скорую руку, чуть ли не в один кирпич, отделаны явно наспех и без всякого тщания; об украшениях и говорить не приходилось. Неясыть-Фесс оказался в небольшом помещении, для которого больше всего подходило слово «прихожая», с голыми коричневатыми стенами, с проступившими кое-где пятнами от протечек; доски пола рассохлись и противно скрипели при каждом шаге. Кое-где на стенах виднелись кривоватые полки; на каждой уже успел собраться изрядный слой пыли.

– Убирать-то тут некому, – перехватив взгляд Неясыти, пояснил декан. – Вот сам с тряпкой и ползаю, случается. Когда руки дойдут…

Судя по всему, случалось это куда как редко.

Вправо и влево уходили два длинных и узких коридора, скупо освещённых редкими масляными плошками. Факультет малефицистики, где избранные должны были постигать саму Тьму, на поверку выглядел словно забытая провинциальная гостиница. «Небось и тараканы тут есть», – подумал Неясыть.

Тараканы тут и вправду водились. Большие, рыжие, усатые. Словно разбуженные стуком шагов, они вылезали из своих убежищ вдоль рассохшихся и отставших от стены плинтусов, шевелили усами, нехорошо поглядывая вслед пришедшим. Про себя Фесс дал молчаливый зарок при первой возможности расправиться с наглыми гадинами. Почему же декан не уничтожил их своей властью?.. Ещё давно?..

– Почему, почему… – проворчал декан. – На мне зарок Белого Совета. Не убивать посредством магии. Ни прямо, ни косвенно, ни опосредованно. Вот и приходится терпеть. Во всей Академии их уже прикончили, так они теперь у меня тут собрались. И в походы отсюда ходят… на другие факультеты кормиться. – Он невольно ухмыльнулся. – Хоть в этом досажу Светлым!..

«Досажу Светлым, – с горечью подумал Неясыть – именно Неясыть, а не Фесс, правда, опирался он при этом на изрядно прореженную, но всё-таки не столь короткую, как его собственная, память Фесса. – „Досажу Светлым“, ничего больше его не волнует!»

Они прошли по коридору, мимо многочисленных закрытых дверей, пока коридор наконец не закончился довольно большой полутёмной комнатой.

– Ничего, с тараканами, полагаю, разберёмся, – пробормотал парень, с заметным интересом оглядываясь по сторонам.

Судя по всему, это была штаб-квартира Тёмного, деканат факультета малефицистики, по совместительству – лаборатория, библиотека, кабинет и спальня. Тут ещё поддерживался некий порядок. Во всяком случае, пыли на корешках книг не было, хотя заставленные громоздкими чёрными фолиантами полки поднимались к самому потолку. В углу причудливым жирафом застыла стремянка. Комната – или, вернее сказать, небольшая зала – находилась в торце здания, окна выходили на все три стороны.

– Тебе придётся привести в порядок соседнюю, чтобы спать и заниматься. – Декан виновато развёл руками. – Я, гм, как бы это выразиться поделикатнее… э-э, не ожидал, что хоть кто-то отдаст мне свой шар, и потому, признаюсь, не готовился…

– Ничего, – махнул рукой Фесс. – Не впервой.

– А откуда ты знаешь, что не впервой? – внезапно насторожился волшебник.

– Знаю, – холодно пожал плечами Неясыть. – Я же не разучился говорить. И знаю, что не разучился. Руками работать я тоже не разучился, так что справимся.

– Тебе как аколиту положены кормёжка и одежда, – сообщил декан. – Сходи пока что к мэтру интенданту, а я посмотрю, что тут можно с твоим жильём сделать…

Выспросив у декана дорогу, Фесс вновь вышел на крыльцо. Академия кипела, словно настоящий муравейник; длинные шеренги новоиспечённых студиозусов волокли свёрнутые матрасы, тюки с одеждой, книги, ещё какие-то обиходные вещи; на вышедшего из цитадели Тёмных человека разом устремились десятки не предвещавших ничего хорошего взглядов. Фесс не сомневался – вздумай ему спросить хоть о чём-нибудь этих людей, самое меньшее, что они сделают, – это плюнут ему в лицо. Вернее сказать, попытаются плюнуть. Он на миг собрал в комок и вновь распустил мышцы. О да, он знал, как заставить тело превратиться в оружие даже более страшное, чем все мечи и копья на свете, он без труда проложил бы себе дорогу через толпу этих глупых увальней, не знающих приёмов правильного боя…

«Если только они не из Храма», – вдруг подумал осторожный и отнюдь не кровожадный Фесс, оттесняя вдруг взалкавшего крови Неясытя. Храм… да, это предстояло тоже выяснить, но не теперь, конечно же, не теперь.

Он направился к интендантскому корпусу. У широких ворот с гордым гербом Академии – лучащийся факел в высоко поднятой человеческой руке – толпился народ. Получать первый волшебнический харч и обновы выстроилась целая толпа. Возникла очередь, длинная, ругающаяся, обильно потеющая, то и дело взрывающаяся визгом, если кому-то начинало казаться, что сосед пытается пролезть вперёд него. Трещали воротники и рукава, в ход немедленно пускались кулаки. Отчего-то выяснение отношений на столь примитивном уровне магами здесь допускалось.

Фесс надменно задрал подбородок и двинулся прямо в ворота.

– Эй, ты куда, дубина тёмная! – немедленно заорали ему в затылок. Чья-то рука вцепилась ему в плечо… и немедленно сорвалась, а владелец её, вопя во всю глотку, принялся баюкать торчащую как-то непривычно вбок неподвижную кисть. Фесс не бил, он довольствовался всего одним стремительным и для глаза почти неразличимым движением – правда, из самых жестоких в своём арсенале. Неясыть в его душе взвыл от радости.

– Неужели я такое чудовище? – ошарашенно пробормотал Фесс себе под нос. И, вероятно, этот вопрос отразился у него на лице – потому что больше ему никто дороги на заступил. Не заступил до самой интендантской стойки, когда из угрюмо ощерившейся, но не решавшейся броситься на него всем скопом толпы разом вышли двое.