Факультет рыболовной магии - Штерн Алексей - Страница 63

– Прошу тебя, не нарушай правила! – убедительно произнес Курт. – Он сам поймает. А потом и мы с тобой без проблем справимся с этой задачей. Прошу тебя, Четвеерг двести второй, не мешай ему!

И Курт ловко отпрыгнул в сторону. Разъяренный, мокрый и не очень чистый Четвеерг вскочил на ноги и схватился за топор:

– Ах ты, вампирское отродье! – заскрежетал он зубами. – Ты посмел, ты посмел… Да я тебя…

– Как я играю!

Этот полный восторга крик издал Мухоол, выбрасывая из воды к ногам Четвеерга полуторакилограммовую щуку. Гном машинально наступил на ее туловище, но рыбина изогнулась своим упругим скользким телом, заставив Четвеерга потерять равновесие и во второй раз плюхнуться в мох, теперь уже задом. Щука же, освободившаяся от тройника, который впился в гномий сапог, змеей заскользила к протоке, до которой были всего какие-то полметра. Она уже падала в воду, когда Мухоол, совершивший еще один прыжок, мертвой хваткой схватил ее за жабры. Однако сам при этом по инерции скатился в воду. Узкая протока оказалась на удивление глубокой – эльф, рассчитывавший встать на дно, не обнаружил его у себя под ногами, а набрать воздуха в легкие во время падения он не успел…

Чтобы наладить снасть, Кызлю потребовалось не больше трех минут. К этому делу он был привычен. Непривычной оказалась тяжесть удилища, хоть он и выбрал самое короткое из принесенных троллем, для которого любая дубина казалась пушинкой. Но за неимением лучшего…

Утешало, что не надо было ходить куда-нибудь далеко в поисках привлекательных мест. Весь берег, усыпанный крупными валунами с наклоненными над водой деревьями, идеально подходил для рыбалки. Темная вода подразумевала глубину, расходящиеся по водной глади круги недвусмысленно давали понять, что рыба здесь держится и кормится, а периодически слышимые всплески заставляли вздрагивать и терзаться надеждой, что следующий такой всплеск возникнет после удачной подсечки.

Кызль выбрал для рыбалки очень удобное место: скала, на которой он расположился, по своей форме напоминала кресло; слева от него окунала в воду зеленые ветви береза (с которых нет-нет да падали всякие букашки; впереди, в пределах заброса – листья кувшинок… Нисколько не сомневаясь в удаче, Кызль насадил на крючок извивающегося червя, выставил полутораметровую глубину и забросил поплавок поближе к березе. Рядом с поплавком тут же возник бурун, поплавок покачался на волнах и замер. Кызль, вцепившийся двумя руками в тяжеленное удилище, сосредоточился в ожидании поклевки.

Но время шло, по воде расходились круги, рыба плескалась, а поплавок оставался неподвижным. Кызль вытащил крючок и вместо червя насадил личинку короеда. На рыбу эта насадка также не произвела никакого впечатления. Неплохо было бы чем-нибудь подкормить. Кызль достал несколько набухших ягодок черемухи и подбросил их к поплавку. В местах их падения почти сразу возникло несколько характерных бурунов. Вот оно! Вот что кушает сегодня рыбка!

Не теряя времени, Кызль переналадил удочку в примитивную снасть с так называемой свободной леской, другими словами, снял поплавок и грузило, оставив лишь крючок. Затем снял короеда, проткнул крючком ягоду, синеватый сок которой сразу окрасил пальцы, и сделал заброс. Как только насадка коснулась воды, рыба проявила себя мощным буруном и… ягода осталась нетронутой. В чем дело? Неужели ее насторожил крючок? Кызль вытащил снасть: крючок был почти полностью спрятан в ягоде, которая после того, как из нее вытек сок, напоминала сморщенную изюмину. Может быть, все дело в этом? Может, испорченная ягода не интересует привередливую рыбину?

Рыболов постарался заменить ягоду, но из этого ничего не вышло, – как только жало крючка проткнуло тонкую кожицу, брызнул сок, и в руках у Кызля вновь осталась изюмина. Без особой надежды Кызль все-таки забросил снасть и потерял еще несколько драгоценных минут.

Да, рыбалка в этом озере оказалась гораздо сложнее по сравнению с его родными высокоболотными водоемами. Тамошние язи, голавли и окуни не капризничали, хватали насадку уверенно, засекались надежно, чуть ли удочку из рук не вырывали. А тут…

Что же с ягодами сделать, чтобы из них сок не вытекал? Или лучше сразу на другую насадку переключиться, чтобы так же со свободной леской поверху ловить? Можно на кузнечика попробовать, а еще лучше – на жука!

После дележа насадок с Пусланом и Даяа-Кумом у Кызля остался всего один жук – серо-коричневатого цвета, с подвижными лапками, длинными усиками, лохматый, словно шмель. Кызль воткнул крючок в его жесткое брюшко, но жук быстро-быстро заработал лапками, и крючок вылез наружу. Гоблин решил обломать ему лапки, но, подумав, что своими движениями они скорее должны привлечь рыбу, завел жало крючка жуку под крылышки.

Кызль примерился, натянул леску и плавно послал насадку под самые ветви березы, предвкушая, что, как только жук окажется в воде, его тут же схватит рыба. Каково же было его удивление, когда его насадка расправила крылья и полетела! Такого в практике гоблина еще не случалось, но раньше он никогда и не ловил на снасть без грузила.

Жук взмыл вверх, Кызль испугался, что он вновь каким-то образом освободился от крючка, но натянувшаяся леска ограничила полет. Теряя силы, жук стал опускаться все ниже и ниже, но приводниться не успел. Серебристая рыбина размером с руку гоблина выпрыгнула из воды, схватила жука широко раскрытой пастью и с громким всплеском плюхнулась обратно. Тут же последовал сильнейший рывок, Кызль поскользнулся на скале-кресле, забалансировал на самом его краю и, не выпуская из рук удилища, полетел вместе с ним в воду.

– Рыба здесь есть, рыбы здесь много, и вся она будет моей, – приговаривал Тубуз Моран, приматывая гоблинский подарок «Ифы-кабуф» к концу палки косичкой, только что срезанной со своей ноги.

Вообще-то подколенные косички всегда считались среди лекпинов предметом мужской привлекательности, но сейчас Тубуз об этом даже думать не хотел. Точно так же, как и не хотел он думать о том, что палка с ножом на конце превратилась в самую настоящую пику – орудие, которое для добычи рыбы было строжайше запрещено. По всем законам пика считалась даже хуже остроги. Еще пару часов назад лекпин и представить не мог, что он – победитель отборочных соревнований по спиннингу – вознамерится использовать для ловли рыбы браконьерскую снасть. Но за это время кое-что сильно изменилось.

Вот в воде недалеко от берега мелькнул серебристый бок рыбины. Тубуз с размаху ударил копьем по цели – промах. Так, надо не торопиться и не размахиваться, а просто держать острие копья поближе к воде и тыкать посильней. Он замер в ожидании жертвы. Выбранная тактика оказалась верной, хотя ждать, пока очередная рыба окажется в пределах досягаемости, пришлось минуты три. Зато после точного удара на копье забилась крупная плотва. Тубуз поднял ее в воздух и увидел, как из пробитого насквозь тела в воду капают капельки крови.

– Хорошо! – закричал лекпин. Стащив добычу с острия, он бросил ее на берег. И тут же пожалел, что не подержал плотву подольше в воде – из нее вытекло бы еще больше крови, а кровь могла привлечь еще более крупную рыбу, хищника. Но решить вопрос с кровью не составляло труда.

Тубуз зашел в воду по колено, примерился и три раза полоснул лезвием «Ифы-кабуф» по правой ноге, по тому самому месту, где на оголенной коже красовалась татуировка, оставленная переруслами. Кровь хлынула из ран, но лекпин совершенно не чувствовал боли. Он стоял, глядя на расплывающееся мутноватое пятно, в твердой уверенности, что появления какого-либо хищника ждать придется недолго.

Таким хищником оказался окунь, даже стая окуней, Тубуз ловко пронзил копьем первого, подплывшего достаточно близко. Окунь был в два раза крупнее недавно пойманной плотвы. Лекпин отбросил его на берег подальше от воды, и прицелился в новую жертву. Удар – есть! Прицеливание – удар – есть! Тубуз вошел в азарт.. На берегу становилось все больше рыбы, но в воде стая не уменьшалась, а наоборот, окуни, один крупнее другого, кружили вокруг Тубуза, и оставалось только выбирать экземпляры поувесистей.