Из химических приключений Шерлока Холмса - Казаков Борис Игнатьевич - Страница 77

— Векселей сэр Генри не принимает, а счета в банке, я полагаю, нет у капитана. Он уплатил все наличными, хотя мне непонятно, откуда у него такая большая сумма.

— Благодарю вас, сэр. А капитан Спилмен сейчас в зале?

— Нет, мистер Холмс, после этого проигрыша он почти не заглядывает к нам.

— Его адрес вам не известен?

— Почему же? Осталась его визитная карточка, на которой все точно обозначено. Вы можете взять ее, если она вам нужна.

Тем наш разговор и закончился. Мы опять сели в кеб и отправились к себе на Бейкер-стрит, где, как оказалось, уже ожидал нас Лестрейд.

— Ну что, Холмс, составилось ли у вас какое-нибудь впечатление? Я устал неимоверно, опрашивал прислугу Малколмов, разбирал бумаги, выяснял, кто в последнее время посещал дом.

— Выпейте, Лестрейд. Я сочувствую вам и надеюсь, что ваши старания не останутся безуспешными. Определенного впечатления у меня пока не составилось, но я считаю ваш исходный пункт заслуживающим самого серьезного внимания. Завтра я поинтересуюсь фирмой Бентона, а вы, я надеюсь, со свойственной вам изобретательностью проведете в доме работу, которая поможет нам в поисках. Надо незаметно для всех получить отпечатки каблуков всех обитателей дома, включая хозяев и всю прислугу. Речь идет только о мужской обуви.

— Это, Холмс, я сумею сделать так, что никто и не заметит моей работы. Это что-то просветляет в ваших поисках?

— Пока ничего нельзя сказать определенного, но может оказаться и полезным. Кстати, алиби сэра Генри неопровержимое. Он действительно в момент убийства находился в клубе, где его видели хозяин и ряд посетителей, завсегдатаев клуба.

Следующим утром, мы, позавтракав, отправились в город. Я ожидал, что Холмс намеревается посетить фирму Бентона, но он сказал кебмену другой адрес.

— Мы сначала посетим скульптора, — сказал он, заметив мое недоумение.

Вскоре мы оказались в мастерской средней руки. Хозяин ее, без сомнения, нашего визита не ожидал. Всклоченный, с небольшой бородкой, он смотрел на нас оторопело и не знал, куда усадить. Холмс представился, не забыв упомянуть обо мне, после чего сказал, что хотел бы узнать подробности по заказу сэра Малколма, ибо ему известно, что исполнял его сэр Эллиот.

— Пожалуйста, сэр, — ответил скульптор, — заказ был не совсем необычный: лепить мне приходилось по фотографиям, которые требуемого впечатления для художника, естественно, не создают. Сэр Малколм пригласил меня к себе письмом и предложил выполнить эту работу. Я согласился, мои дела идут не блестяще, заказчиков не так много, а сэр Малколм предложил очень хорошую оплату. К огромному несчастью, работа эта осталась незавершенной, я уже читал в газетах… Лепил я у себя дома по фотографиям, которые мне давал сэр Малколм, потом привозил ему, и он указывал, где какие поправки надо внести, что именно, по его мнению, следует выделить, что оттенить. После этой дополнительной работы, если мое исполнение удовлетворяло сэра Малколма, я уже готовил гипсовый бюст. До этого он был из пластилина.

— А где вы брали пластилин?

— Это не проблема. Сэр Малколм позаботился, чтобы фирма Бентона поставляла ему пластилин, только что изготовленный к тому времени, когда он наметит лепку. С этим у меня не было никаких забот, пластилин мне предоставляли в доме сэра Малколма. Я приезжал туда при исправлениях скульптуры со своим инструментом и в присутствии сэра Малколма исполнял все по его указаниям. Последним был бюст мисс Сомерсет, его я исполнял с натуры в доме мистера Малколма. Он тогда отпустил меня, сказав, что присмотрится к нему, все сопоставит и тогда уже вызовет меня, чтобы подправить кое-что.

— Нельзя ли взглянуть на инструмент, которым вы исполняли эту работу, мистер Эллиот?

— Пожалуйста, вот он.

Холмс внимательно осмотрел шпатели, которыми пользовался скульптор. Они не были вымыты, на некоторых еще остались мазки пластилина.

— После бюста мисс Сомерсет вы не пользовались этими шпателями, мистер Эллиот?

— Нет, мистер Холмс, у меня не было другой работы. Я, конечно, несколько неряшлив, вернулся домой усталым и не помыл шпатели.

Холмс понюхал шпатель, повертел его в руках и спросил Эллиота, не было ли чего необычного при последней его лепке.

— Нет, — сказал Эллиот, — ничего необычного я не заметил. Запах только пластилина был несколько едок на этот раз, но привередничать мне не приходилось, лепился он так же, как и раньше.

— Благодарю вас, мистер Эллиот, — сказал Холмс, — сочувствую вам в том, что безвременная кончина сэра Малколма прервала вам выгодную работу. Если вы не будете возражать, то этот шпатель я возьму с собой.

Эллиот не возражал. Холмс аккуратно завернул его в газету, и мы распрощались со скульптором. Сидя в кебе, я видел, как загорелись глаза Холмса, но он не находил нужным во что-нибудь посвящать меня. Я же с расспросами не приставал, зная, что только прерву ход его мысли, чем он всегда был очень недоволен.

Кеб подкатил нас на Флит-стрит, 17. В нижнем этаже дома располагался магазин, в верхнем этаже — контора. Это и было фирмой Бентона. Мы зашли в магазин, а затем спросили, как нам повидать главу фирмы. Нам показали, и мы остановились у двери. После стука и ответного «входите» мы оказались в кабинете утомленного делами седоватого джентльмена. Он был хмур и, осведомившись у нас, какое у нас к нему дело, предложил садиться. Холмс спросил его о взаимоотношении фирмы с торговым домом «Малколм и сын».

— Видите ли, мистер Холмс, нам приходилось прибегать к кредиту этого торгового дома. И сейчас мы у него в долгу. Для нас создалась очень непростая ситуация, так как мы провели одну нерасчетливую операцию и не получили за нее деньги, из которых надлежало уплатить довольно крупный долг Малколму. В расчетах он очень точен и строг. Я не знал, что и делать, так как срок уплаты истекал, но сэр Генри вдруг согласился на полугодовую отсрочку. Этого времени нам хватит, чтобы погасить свою задолженность, не нарушив течения дел фирмы.

— А как, сэр Бентон, вам удалось его уговорить?

— Представьте себе — счастливая случайность. Едва ли это было возможно со старым Малколмом. Но мой управляющий Джеральд Кокрофт ранее учился с сэром Генри в колледже и по старой дружбе сумел уговорить его дать отсрочку. Если бы не это обстоятельство, мы оказались бы в крайне затруднительном положении. Да вот и он, — указал Бентон на входящего молодого человека. — Мистер Кокрофт, это мистер Холмс и доктор Ватсон.

— Мы не будем отнимать у вас времени, мистер Бентон; если вы не возражаете, то мы воспользуемся любезностью вашего управляющего, попросим его проводить нас в ваш магазин.

Придя в контору управляющего, мы разместились на стульях, и Холмс обратился к Кокрофту. Спросил, может ли он поднять накладные по отправке пластилина сэру Малколму. Кокрофт молча положил перед нами папку с документами. Просмотрев ее, Холмс, видимо, остался удовлетворенным и спросил управляющего, были ли предъявлены какие-нибудь требования заказчиком.

— Конечно, сэр. Он требовал, чтобы пластилин был свежеизготовленным, и за этим я следил с особой тщательностью, так как неудовольствие заказчика, от которого мы находимся в определенной зависимости, привело бы прежде всего к гневу моего хозяина, мистера Бентона. К тому же по образованию я — химик, а дело свое, смею думать, знаю неплохо.

— К слову, мистер Кокрофт, перед вашим приходом мистер Бентон сказал нам, что он обязан вам тем, что фирма получила отсрочку платежей торговому дома Малколма. Этот предприниматель, как нам известно, не склонен к сантиментам, да и сэр Генри, ведающий сейчас там всеми делами, такого же характера. Как же вам удалось заполучить отсрочку?

Кокрофт задумался и после некоторого молчания ответил:

— Видите ли, мистер Холмс, в этом случае, несмотря на столь жесткое определение характера Малколмов, именно сантименты сыграли решающую роль и вывели нашу фирму из затруднительного положения. С сэром Генри мы когда-то учились в одном колледже. В друзьях не состояли, но шапочно знакомы были. Встречаясь, кланялись, но личного знакомства не поддерживали. Когда стал близиться срок уплаты, сэр Генри предложил мне зайти к нему в контору — поговорить по этому поводу. Встретил он меня очень приветливо — против моего ожидания. Сказал, что понимает наши затруднения и что они значат лично для меня. Я работаю у мистера Бентона уже несколько лет, пользуюсь его расположением не только в деловом, но и в личном плане. Я люблю его дочь, и она отвечает мне взаимностью. По всему видно, что мистер Бентон не собирается препятствовать нашему браку. При создавшейся ситуации мои планы должны были рухнуть, весьма возможно, что и своего места в фирме я лишился бы. Обо всем этом сэр Генри был полностью осведомлен. Он понимал мое отчаянное положение, он был деловым человеком. Я был подавлен и растерян, сэр Генри это видел. И вдруг он совершенно неожиданно для меня сказал: «Знаешь, Джерри, я, пожалуй, возьму грех на свою душу, но и ты должен будешь меня выручить. У нас с тобой общность не только в том, что мы — выпускники одного колледжа, но и в том, что у нас одно заболевание. Я знаю, как ты стремишься вступить в брак с мисс Бентон, но твое положение лучше, так как мне свою избранницу надо еще завоевать. Она не столь серьезна, и у меня есть соперники, которым она может отдать предпочтение. Она — впечатлительная натура, и, если ты мне поможешь, то я надеюсь добиться ее расположения. Это Джулия Чепмен — известная тебе красавица актриса. У нее скоро юбилей — двадцать пять лет. Я, конечно, поднесу ей подарок — вот он. — Он показал мне очень красивый серебряный подсвечник, изображающий Диану возле дерева. В этом дереве было отверстие для свечи. — Я поднесу ей подарок, — сказал он, — а через определенное время сделаю официальное предложение, и в этот момент свеча должна будет сама собой загореться. Как всякая актриса, она суеверна, и такой фокус должен подействовать на нее неотразимо. Она примет его как знамение свыше и не откажет мне. Какова идея?»