В теле тирана - Рыбаченко Олег Павлович - Страница 63

Размышления Стальлука вдруг прервались, пикирующий бомбардировщик HE-177 потеряв управление, вошел в пике и рухнул на землю. Его падение напоминало трассирование кометы и сопровождалось достаточно громким грохотом.

Фюрер тут же взорвался и набросился с кулаками на главу технического отдела люфтваффе генерала Эрик Друза. Довольно крепкий удар пришелся генералу в пах. Стальлук орал:

— Сукин ты сын! Почему подонок допустил запуск в производство некачественных Ме-210 и НЕ — 177. Они даже испытание не прошли собака.

Фюрер ощутил в себе такое бешенство, что выхватил из-за пояса пистолет, свой любимый «Вальтер» и выстрелил генералу в ногу. Эрик схватился за нее, рухнул и громко застонал. На Адольфа-Александра нашло такое бешенство, что он не контролировал себя и стал избивать виновного ногами. Бил и по простреленной конечности, затем прострелил и другую ногу, скверно при этом ругаясь. Наконец слегка выбросив избыток энергии, уже более спокойно произнес:

— Повесить гада за саботаж и вредительство! Труп не снимать десять дней. Это приказ фюрера и приказ императивный. А где заместители генерала. И надо пороть, сечь публично перед войсками! Телесные наказания отныне восстановлены моим высочайшим повелением.

Знаменитый конструктор Мессершмит наклонив голову, подошел к грозному фюреру:

— О величайший, это в первую очередь моя вина. Я в силу своей самоуверенности не настоял на том, чтобы были продолжены испытания, а поспешил ввести в эксплуатацию не годный проспект. Тут нужно и…

Александр-Адольф прервал конструктора:

— Конечно нужно… Но такие талантливые люди как ты необходимы Третьему Рейху живыми. Поэтому я приказываю, двадцать ударом плетки Мессершмиту, причем бить в пол силы, чтобы не распороть кожу. Я не желают тратить время на его лечение. Но пороть будет публично, чтобы все видели позор. И знали; неприкосновенных у нас не бывает! А теперь немедленно смените силовую установку. Все без исключения бомбардировщики данной серии должны быть форсировано перевооружены. И сроку я вам даю не более двух месяцев… На перевооружения моторами в 2950 лошадиных. Заодно на ходу будете выполнять и их отладку. Поняли!

Генералы и конструкторы дружно закивали, а Герман Геринг даже встал на колени.

Глава 20

Пока сражение между девчатами и вурдалаками продолжалось, на небе вдруг стала проявляться новая какая-то по-особому жуткая луна. Обычно небесные светила по форме шары, это всем известная аксиома космологии, но это было особенным. Таким мохнатым и жутко колючим, с лапками как у самого мерзкого насекомого. Оно словно смахивало на око гневного бога войны, (если он так выглядит после сильнейшего похмелья!) которого разбудили звоном клинков жалкие смертные. От появления седьмой луны краски в небе смешались, некоторые потоки казалось, таяли как снег, а другие наоборот разгорались. Зрелище красивейшее и вместе с тем жуткое. Поле битвы осветилось таким образом, что все стало еще более зловещим. Сталь звенела как-то уже по-особому, словно выли сирены, даже закаленный (гномьей работы всплыло в памяти у Герды!) металл щербатился, а костяная крошка слетала с панцирей упырей. Даже почти нагие девчата покрылись кровью и потом, блестели от этого ярче любого перламутра. Чувство времени стало особым, когда вроде бы секунды идут, и с другой стороны их и нет!

Одна волна шла вперед, и другая не хотела ей уступать. Непримиримость и исступление овладели как девчатами, так и их ними противниками. Даже скакуны и те потели, так что это смахивало на газовую камеру. Лица, голые лодыжки, у многих воительницы обнаженные груди, со сверкающими алыми розами сосками, косички с яркими волосами, а со стороны вурдалаков и уродливые перекошенные панцири, уродливые клинки. Все это смешалось словно коктейль замешанный из чужих, или калейдоскоп компьютерных стратегий, где программа нарочно старается запутать играющего. Красиво и жутко одновременно! Такой вот особенный мир!

Герда и Шарлота стойко пробивались через все, самые немыслимые препятствия. Они как бегуны-олимпийцы брали один барьер за другим, хотя каждой покоренный рубеж оборачивался все новыми и новыми трупами, а числе живых противников сокращалось — вурдалаки отправлялись бескрайнее пекло.

Девчата разошлись до такой степени, что их скорость и реакция превысили человеческие пределы. Они вроде бы побеждали, но противник постоянно получал все новые и новые пополнения. Это напоминал постоянно наполняющуюся реку, когда вроде бы потоки падают на турбину, заставляя вращаться, но убыль прибывает все новая и новая вода. Герда вдруг почувствовала, что девчата обречены. Рано или поздно их поредевшие ряды противник затопит, своей превосходящей, просто подавляющей численностью. Подобно тому, как османские орды брали европейские города, когда турки лезли на приступ, сооружая настоящие курганы из собственных тел, но при этом в конечном итоге перехлестывая через край. Герда вдруг поняла, что ей и девчатам ни за что не прорваться, а значит, она может просто вот лечь, когда еще мускулистые руки устанут махать мечом. Или противник её просто забросает трупами. Шарлота подбодрила напарницу:

— У нас есть шанс, нужно только вырваться отсюда и мы уйдем пусть даже и потеряв много своих боевых товарищей, пользуясь преимуществом в скорости!

Герда тяжело вздохнула:

— Тут слишком светло. У нас нет спасительной темноты, чтобы уйти от упырей.

Шарлота презрительно фыркнула:

— Нет и не надо! Вообще пойми эти вурдалаки в темноте видят лучше, чем днем, кроме того отлично ориентируются на запах. Так что свет это преимущество в первую очередь нам!

Вместо ответа Герда запела своим пронзительным голосом разгневанного ангела: