По воле Посейдона - Тертлдав Гарри Норман - Страница 68

На следующее утро Соклей отправился на рыночную площадь с первыми же лучами солнца и начал выкрикивать:

— Жители Регия, двое ваших соотечественников уже купили птенцов павлина. Неужели вы хотите, чтобы они были единственными в городе, кому посчастливится держать этих красивых птиц?

Те, у кого было достаточно денег, чтобы приобрести павлина, может, и не приходили сами спозаранку на агору, но рабы их наверняка были тут. А Соклей уже понял, что лучший способ заставить людей расстаться со своим серебром — это сделать так, чтобы они позавидовали соседям.

Задумчиво погладив бороду, он добавил:

— А еще у нас есть замечательные благовония, сделанные из родосских роз. Сколько женщин в Регии хотят пахнуть более сладко для своих мужей?

Потом Соклей вспомнил своего двоюродного брата и невольно подумал: «А сколько из них хотят пахнуть более сладко для кого-то другого?»

И опять-таки, способные купить родосские благовония женщины — будь то респектабельные домохозяйки или богатые гетеры — нечасто появлялись на агоре, но на рынок ходили их рабы; именно к ним Соклей и обращался. Он улыбнулся про себя, когда двое таких рабов, явно заинтересовавшись, поспешили домой. Заодно Соклей еще расписал и достоинства косского шелка.

Как и вчера, он вернулся на судно к закату и окликнул Менедема еще с пристани:

— Ну, как дела?

— Птиц больше никто не покупал.

Однако вид у Менедема все равно был бодрый и веселый. Мгновением позже Соклей узнал причину его хорошего настроения.

— Зато у нас почти кончились шелк и благовония. Одна шикарная гетера пришла сама, под покрывалом, как жена богатого человека. Когда она сняла покрывало, чтобы поторговаться… — Глаза Менедема стали большими и круглыми. — Афродита, вот это красавица! Если бы она дала мне немного того, что прячет под своим хитоном, я бы отдал ей благовония задаром.

— Не сомневаюсь, — ядовито произнес Соклей. — В таком случае я бы предоставил тебе самому объяснить отцу, почему у нас кончились все благовония, но денег мы при этом не заработали.

Менедем состроил двоюродному брату рожу.

— Ты жуткий зануда и порядочный мерзавец!

— Спасибо на добром слове, — ответил Соклей.

Они покинули Регий на следующее утро. Соклей ожидал, что Менедем отправится вдоль берега Италии, но его двоюродный брат вместо этого решил пройти через Сицилийский пролив прямо к Мессене.

— А почему бы и нет? — сказал Менедем, когда Соклей удивленно посмотрел на него. — У нас хорошо шла торговля в Регии. Не вижу, почему мы не смогли бы так же хорошо поторговать и там.

— Думаю, ты прав, — кивнул Соклей, но тут же добавил: — Если только военные действия на Сицилии не продвинулись так далеко на север.

— Тогда мы бы услышали об этом в Регии, — ответил Менедем, и, вероятно, так бы оно и было.

Потом он не смог удержаться от шпильки:

— Вечно ты ноешь!

— Если бы ты прислушивался к моему нытью в Таренте, то сейчас не мучился бы от боли в лодыжке, — парировал Соклей, а Менедем молча изобразил на лице глубокое оскорбление.

Аристид, стоявший, как всегда, на носу, указал влево и закричал:

— Там что-то странное!

Мгновение спустя он подобрал слово для того, что его удивило:

— Водоворот!

Некоторые моряки разразились тревожными возгласами, большинство из тех, что не сидели на веслах, поспешили к борту, чтобы посмотреть.

Диоклей сказал:

— На такое нарываешься время от времени в здешних водах. Течение, наверное. Почти все эти штуки всего лишь течения, и только.

— Они могут утащить судно на дно моря, не успеешь и глазом моргнуть! — дрожащим голосом произнес молодой гребец.

— Если только большие, — ответил начальник гребцов. — Но то, которое мы видим? Не глупи. Такой водоворот бывает, когда смешиваешь воду и вино в сосуде под названием динос.

Это успокоило моряков и заставило некоторых из них улыбнуться — само название упомянутого сосуда означало «рассказчик небылиц». Соклей восхитился смекалкой Диоклея.

Увидев то, что так встревожило его людей, Менедем начал декламировать по памяти двенадцатую песнь «Одиссеи»:

Пугливый молодой моряк указал на водоворот и спросил:

— Шкипер, как ты думаешь, это настоящая Харибда?

Прежде чем Менедем успел открыть рот, за него ответил Соклей:

— Если это и Харибда, ее слишком часто стирали в горячей воде, потому что она порядком села.

Это вызвало смех моряков, а Менедем ухмыльнулся и одобрительно помахал двоюродному брату рукой.

Соклей мысленно сам похлопал себя по спине за то, что сумел сказать нужную вещь именно в нужное время, а не двумя днями позже. В тот момент он гордился собой и желал, чтобы подобное случалось почаще.

«Афродита» прошла в паре плетров от водоворота. Если бы не острые глаза Аристида, никто бы его и не заметил. Примерно час спустя торговое судно скользнуло в маленькую серповидную гавань, на южном берегу которой располагался город Мессена.

Едва судно встало у пирса, Соклей сказал про водоворот одному из местных портовых рабочих, которые сноровисто пришвартовывали «Афродиту». Парень кивнул.

— Вам еще повезло, что вы остались в живых, — заявил он. — Много судов уже утащило на дно носом вперед. Их обломки всплыли потом вон там, на южном берегу.

Некоторые моряки явно забеспокоились.

— Это смахивает на историю, сочиненную, чтобы пугать туземцев, — заметил Соклей.

Портовый рабочий мрачно посмотрел на него, и Соклей пришел к выводу, что не ошибся.

Как и в любом порту Внутреннего моря, на пристани рядом с «Афродитой» мигом собралась небольшая толпа любопытных.

Менедем принялся расхваливать товары, которые акатос доставил в Мессену, а в придачу подбросил лакомые кусочки — сообщил новости с востока. В ответ мессенцы рассказали, что им известно о войне, бушующей дальше к югу на сицилийском побережье. К сожалению, они знали не больше, чем жители Регия.

— А что вы будете делать, если карфагенцы возьмут Сиракузы? — спросил Соклей.

Люди подавленно замолчали. Наконец костлявый седовласый человек сказал:

— Надеюсь, они удовольствуются сбором дани, а не загонят всех в гарнизон.

— Только не меня! — воскликнул какой-то юноша. — Если карфагенцы возьмут Сицилию, я мигом уберусь отсюда. К чему рисковать?! Не хватало еще попасть в руки этих шлюхиных сынов! Ты знаешь, что они вытворяют, когда грабят очередной город?

Он мелодраматически содрогнулся.

Без сомнения, карфагенцы творили в побежденных городах ужасные вещи. Точно так же поступали и эллины. Соклею вспомнилось, что сделал Александр с Тиром в те далекие времена, когда они с Менедемом были еще младенцами, — эта история передавалась из уст в уста уже целое поколение и не становилась менее впечатляющей из-за бесчисленных пересказов.

Соклей из вежливости и сам изобразил легкий испуг. Как и любой родосец, он надеялся, что ни один из оставшихся в живых генералов Александра не бросит жадный взгляд на его родной полис.

По обыкновению эллинов, стоявшие на пирсе жители Мессены уже разделились на группы и спорили друг с другом, едва обращая внимание на «Афродиту»: собственные проблемы казались им куда более занимательными.