Одинокое сердце - Андерсен Линда - Страница 7

Миллисент пристальнее вгляделась в лицо мужчины. Боже мой, какие знакомые черты, а голос… Это голос…

– Понравилась? – переспросила Миллисент, ее собственный голос дрогнул. Она держала на руках очаровательную малышку и смотрела во все глаза на черноволосого гиганта, а тот пристально вглядывался в смущенное лицо молодой женщины.

– Вы – Миллисент Копперфилд? Не может этого быть!

Миллисент кивнула. Она поняла, кто стоит перед ней.

Это был Бенджамин Лонгсдейл, показавшийся ей некогда прекрасным принцем! Человек, на встречу с которым она даже не смела надеяться в течение всех тех десяти лет, что пролетели с момента, когда они впервые повстречались на выпускном вечере в ее художественной школе.

3

Молоденькой девушке тогда безумно понравился заглянувший на пару минут в танцевальный зал юноша атлетического телосложения, высокого роста, с густыми, угольного цвета волосами. Кажется, он дружил с кем-то из преподавательниц, может быть, даже с двумя или тремя. Только один танец с молодым будущим доктором был дарован судьбой Миллисент, только один танец! И длился-то он всего каких-нибудь пять минут.

На всю жизнь Миллисент запомнила прикосновения нежных и сильных рук, широкую улыбку, взгляд необыкновенных глаз. Он обжигал, от его взгляда у нее вспотели ладони, а колени ослабели. Такие были славные глаза у этого недоступного красавца.

Она влюбилась в Бенджамина Лонгсдейла, влюбилась бесповоротно, безответно, как глупенькая девчонка. Она и была наивной дурочкой без жизненного опыта, умения чувствовать и ощущать. Душа и сердце ее еще спали тихим детским сном. Вся жизнь была впереди. И поэтому она не боялась совершать безрассудные поступки.

Да, Миллисент вместе со своей сестрой Маргарет блистала на том балу. Они без устали танцевали, а когда музыка стихала, весело переговаривались с обаятельным молодым человеком. Познакомившись с обеими девушками, будущий молодой врач изумился портретному сходству близняшек, но при этом выделил именно ее. Миллисент была приятно польщена этим. Как билось тогда ее совсем еще юное сердце!

Любовь с первого взгляда существует, это правда. Глупцы, кто это отрицает. Никто никогда не поражал так ее воображения, не давал столь остро почувствовать смятение, радость, боль, всю гамму чувств, связанных с любовью. Никто, кроме него, Бенджамина Лонгсдейла.

Что она могла сказать молодому человеку за несколько минут, проведенных в танце? Ничего. Они болтали, хохотали, Миллисент рассказала, что мечтает выучиться на художника-фотографа, обязательно поступит в университет. И еще о том, что поставила перед собой цель – со временем устроиться работать художественным редактором в искусствоведческий журнал.

Увы, не все ее мечты сбылись…

После выпускного бала усталая Миллисент, вернувшись домой, так и не смогла заснуть. Она снова и снова вспоминала, каким необыкновенно ласковым был молодой человек по имени Бенджамин Лонгсдейл, как бережно он касался ее, какая была у него ослепительная улыбка. Что она узнала о нем? Только то, что учится на врача, увлекается игрой в шахматы и бейсболом.

В свои двадцать пять лет он казался ей совсем взрослым мужчиной, ну и что? Все школьные подруги Миллисент без зазрения совести влюблялись в киноактеров и певцов, в знаменитых спортсменов, даже, вот странное дело, в политиков. Обычное дело, девчонки всегда так поступают, выбирают себе кумиров и – вперед, вздохи-ахи, мечтания при луне.

Итак, танец с принцем оборвался, бал закончился, а шестнадцатилетняя Миллисент просто потеряла голову. Что может быть тяжелее безнадежной девичьей любви?..

Много месяцев подряд она просыпалась и ложилась спать, думая только о нем, ненаглядном Бенджамине! Пусть он, обласканный многочисленными женскими взглядами, не ведает о ее страданиях, пусть никогда они не встретятся вновь. Все равно ее чувство неисчерпаемо, крепко, велико, как Вселенная. Лучше Бенджамина нет никого на свете…

Как она тогда была молода и наивна!

И вот теперь он собственной персоной стоит на пороге ее фотоателье.

– А вы – Бенджамин Лонгсдейл? – произнесла Миллисент как можно более безразличным голосом. – Странно, что вы меня узнали, прошло так много времени.

– Да, лет десять, не меньше, – улыбнулся Бенджамин. – Но вас невозможно забыть, вы сохранили всю свою прелесть. Не располнели и не похудели. И все так же увлечены фотоискусством. Даже крошка Аннабель сразу признала в вас профессионала. Ваши мечты сбылись?

– Не понимаю, что вы имеете в виду, – холодно отозвалась Миллисент, отмечая про себя, что Бенджамин за прошедшие десять лет стал еще интереснее. В его облике, правда, появилась большая уверенность. Волосы сделались еще гуще, фигура – мужественней. Годы явно шли ему на пользу, да и к своим тридцати пяти он многого добился.

Миллисент вновь окинула его взглядом. Так, ей все понятно: он женат, счастлив, любим, да и девочка так похожа на него, просто копия. Странно только, почему у них с дочерью разные фамилии. А может быть, он… разведен?

Нет, вряд ли. Вид у него человека во всех отношениях счастливого. Открытое лицо, спокойная доброжелательная улыбка и плюс ко всему прекрасный костюм, дорогие туфли, такие стоят под тысячу долларов.

– Проходите, располагайтесь. Познакомьтесь с моими соседями, а лучше сказать, с друзьями, – сказала Миллисент, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Господи, это еще что такое, ладони вспотели, просто безобразие.

Вот так сюрприз в конце рабочего дня! События десятилетней давности встали перед глазами, как будто это было вчера. Выпускной вечер, свежий бриз с океана, оркестр, наигрывающий без устали любимые мелодии. Десятки кружащихся в танце пар и высокий незнакомец, испепеляющий ее своим взглядом.

Она сама не ожидала, что воспоминания могут так сильно задеть ее. Сердце сжалось, хотелось убежать из ателье прочь, куда глаза глядят, и дать волю слезам. Миллисент, спокойно! Улыбнись клиенту, подмигни малышке! В конце концов – это работа, надо быть собранной и спокойной.

Анна-Тереза и Реджинальд вслушивались в разговор, на их лицах читалась смесь любопытства и желания вставить пару-тройку слов. Они ласково улыбались Аннабель, разглядывали фигуру Бенджамина, его костюм, слегка перепачканный детским питанием.

Переглянувшись с Анной-Терезой, Реджинальд с важным видом сказал:

– Мистер Лонгсдейл, у вас замечательный ребенок. Доверьтесь таланту Миллисент, она все сделает в лучшем виде!

– Девочка просто чудо! – поддержала соседа Анна-Тереза. – Сколько ей?

– Полгода, – ответил Бенджамин. – Миллисент, а как поживает твоя сестричка? Ее карьера тоже удалась?

– Маргарет работает в журнале мод, заведует фото-отделом.

– Замужем?

– А что, это так необходимо знать? Нет, Маргарет не замужем, в наше время это не самое главное для женщины, делающей карьеру. Или у вас другое мнение? У нас с сестрой все в порядке, не беспокойтесь!

Бенджамин поднял брови.

– Странно, что Маргарет не замужем. Парни так и вились вокруг нее, хорошо помню. А еще припоминаю, что как только мы познакомились, сразу стали на «ты». Верно, или я ошибаюсь?

– Может быть. – Миллисент отвернулась от Бенджамина и принялась колдовать с лампами и проводами.

Он самоуверен и нахален, подумала Миллисент. Что ему надо от нее? Неужели действительно так уж интересны судьбы двух девушек, с которыми когда-то случайно познакомился? Конечно, этот хитрец лицемерит, разыгрывает дружелюбие, играет в корректность, вот и все!

Украдкой Миллисент еще раз кинула взгляд на Бенджамина. Никаких сомнений, лицемерит. Вот сейчас, когда она с ним не разговаривает, у него непроницаемое лицо, быстрый уверенный взгляд усталых умных глаз. В молодости он, если можно судить по их короткому общению, был добрее, искреннее, казался весельчаком. Бесспорно, время меняет людей. Разве она сама не изменилась?

А он, наверное, хороший отец. На дорогом костюме пятна от детской смеси. И девочка замечательная, веселая и здоровая. Предоставленная самой себе, малышка Аннабель с удовольствием ползала по пушистому ковру, время от времени заливаясь смехом.