Такса (СИ) - Волкова Дарья - Страница 15

— Если все получится, как я планирую, то — да!

— А что ты планируешь?

Олег вздыхает. Он понимает, что собирается просить много. Но возможности в данном вопросе у него ограничены, и поэтому… Попробовать стоит, в любом случае.

— Дим, я понимаю. Я очень многое прошу. Я пойму, если ты не согласишься. Мы многим рискуем, ты — в первую очередь.

— Олег, давай без прелюдий!

— Ты жене своей тоже так говоришь?

— Баженов, твою мать! Ты можешь просто сказать, что ты придумал?!

Олег вздыхает. Димка прав, он ведет себя как ребенок.

— Хорошо. Слушай. Мне нужен карт-бланш в переговорах с ректором. Вплоть до того, что если они не соглашаются на мои условия, холдинг прекращает всякую финансовую помощь университету. Отзывает свои активы из СП. В общем, перекрывает все денежные краны. Я очень надеюсь, что это будет блеф с моей стороны. И до этого дело не дойдет. Но сам факт. Таких полномочий. На кону большие деньги, репутация.

Тихомиров задумчиво постукивает пальцем по верхней губе.

— Хороший план. Мне нравится. Изящно. А чего ты хочешь добиться от ректора?

— Восстановления справедливости.

— И мира во всем мире?

— Ты же понимаешь…

— Не понимаю.

— Хочу, чтобы Жене вернули отобранную у нее кандидатскую диссертацию.

Дмитрий изучающе смотрит на Олега.

— Это не просто, думаю. Как ты себе это представляешь?

— Это не мои проблемы. Захотят — придумают что-нибудь.

— Страшен ты в гневе, Олег Викторович.

Дмитрий встает, начинает ходить по кабинету.

— Впрочем, знаешь… Чисто технически — ничего невозможного в этом нет. Но непросто это, ох как непросто. Ты им собираешься руки выкрутить этим.

— Не только этим. Еще я хочу, чтобы этого козла уволили. Я понимаю, Дим, что это сложно. Поэтому мне нужны максимальные полномочия. Чтобы было чем оперировать.

— Ну что ж, — Димка садится обратно за стол, — давай быстренько придумаем, что соврать таможне по поводу их последнего бреда. Чтобы мне было чем оперировать в разговоре с Эдиком, когда буду выбивать тебе титул пэра.

— Так ты… согласен?

— Конечно. А ты что, сомневался?

Олег смущенно молчит.

— Дурак ты, Баженов. Хоть и гений.

— Олег Викторович! Рад, очень рад! Будем знакомы!

Олег с совершенно непроницаемым лицом отвечает на рукопожатие. По-хозяйски устраивается в кресле перед столом ректора. Хозяин кабинета — сама любезность.

— Могу я вам предложить кофе? Или может быть, чай?

— Нет, спасибо. Давайте сразу к делу.

— Хорошо. Вы хотели обсудить детали нашего сотрудничества?

— Именно.

— Олег Викторович! Это совершенно невозможно!

— Полностью с вами согласен.

— Да нет, вы не поняли. То, о чем вы рассказали — этого не могло случиться!

— Иными словами — я лгу?

— Уффф… Да нет. Просто…

— Наведите справки. Переговорите с заведующим кафедрой генетики. Если он не дурак, то и сам все уже понял.

— Я переговорю. Обещаю. Но пока…

— Нет. Никаких «пока». Вы можете сколько угодно выяснять и собирать информацию. Но условия я вам озвучу сейчас.

Ректор нервно ослабляет галстук. Ему уже плевать, какое впечатление он производит на этого холеного скучающего хлыща, который с хирургической точностью обрисовывает перед ним возможные перспективы отказа от сотрудничества. Под ногами у ректора разверзаются бездны. И нет им числа.

— Олег Викторович… — в голосе ректора, помимо его воли, отчетливо слышны просящие интонации, — может быть, мы как-то с вами договоримся? Какой у вас лично интерес в этом деле?

— Огромный. Но вас это совершенно не касается. Условия я вам изложил. Достаточно подробно?

— Да. Но…

— Какие «но»? Неужели вам самому все равно, что у вас в университете творится такой бардак? Что одних лишают полагающихся им научных званий, а других… — Олегу на одну миллисекунду изменяет самообладание, и лицо его перекашивает гримаса гнева. На его счастье, ректор занят, вытирая платком лоб. И лицо Олега быстро принимает надменное скучающее выражение. И он продолжает: — Это все исключительно в ваших интересах. Вы и чистоту научного коллектива поддержите, и финансово университет не пострадает. Не понимаю, о чем тут можно думать.

— Олег Викторович! Голубчик! — почти стонет ректор. — Вы не представляете, как это сложно! Это же задним числом! А сколько уже времени прошло!

— Я в вас верю, — Олег встает. — Мой телефон у вас есть. Жду от вас ответа в течение недели. В противном случае, через неделю, мы начинаем процесс сворачивания наших программ помощи университету.

Когда за Олегом закрывается дверь, ректор без сил откидывается в кресле. Откуда этот… взялся на его голову?! Не человек, айсберг какой-то. Но в одном он прав. Думать тут не о чем. Надо действовать.

Снимает трубку.

— Декана биологов ко мне! Срочно! И пусть возьмет Кабанова. Это зав. кафедрой генетики.

Глава 11. Женя наводит порядок в квартире. Потом — в голове. И, как выясняется, не напрасно

Убираться Женька не любила. Первые месяцы, когда она переехала сюда и впервые в своей жизни стала жить одна, она оторвалась по полной. Устраивала себе совершеннейший бардак и бедлам в квартире. Неделями не мыла пол. Вещи валялись где попало. Но ей было все равно. Гостей она не принимала. И опять же — теперь это было можно! А раньше, когда она жила с отцом, наведение порядка в квартире было возведено в ранг культа. И лежало целиком и полностью на Женькиных плечах. Так что наубиралась она в свое время на годы вперед.

Однако, пожив в свинарнике несколько месяцев, Женя поняла, что от вбитых с детства привычек никуда не денешься. И квартира постепенно приняла вполне жилой и аккуратный вид.

Однако сегодня Женька убиралась с особым остервенением. Отодвинула шкафы, диван, даже холодильник. Устроила себе генеральную уборку. Почему? Потому что трудотерапию, как метод лечения душевных расстройств, никто не отменял.

Он ей снился. Опять. Уже в который раз. Он ей стал сниться часто. Чаще, чем она могла выдержать. Но сегодня… сон был совершенно особый.

Много в нем было на уровне ощущений, того, что так трудно запомнить и передать словами.

Небо. Яркое голубое небо. Ощущение большого открытого пространства, степь или луг. Яркий солнечный день. И Олег.

Беззаботно хохочет. Громко, заливисто. Радостно. В глазах отражается небо. Точно такого же цвета, как и его глаза.

И он ее кружит. На руках. Ощущение кружения. Почти полета. От которого, кажется, душа вырывается из тела. Потому что — глаза в глаза. А потом опускает ее на землю. Она скользит вдоль его тела сверху вниз. И от этого у нее сбивается дыхание. Даже во сне. А потом он… наклоняется. Она чувствует его дыхание на своих губах. И…

Женя малодушно просыпается. И тогда, и сейчас — встряхивает головой, отгоняя воспоминания.

Докатилась! Стоит и мечтает о поцелуях с мокрой тряпкой в руках. Из ведра, стоящего в ванне, через край переливается вода. Закрывает воду, сливает излишки воды и идет в прихожую. Уборка вышла на финишную прямую, а покоя в душе как не было, так и нет.

Женя придирчиво смотрит на зеркало в прихожей. Решает, что ему тоже требуется влажная уборка. А вместо этого — принимается разглядывать себя.

Ну, на классических красавиц не тянет, это факт. Опять же, тренировочные штаны, закатанные до колен, и мятая футболка не добавляют ей привлекательности.

Но в целом, есть на что взглянуть. Цену себе Женька знала. Не модельного роста, зато со всеми причитающимися женскому телу изгибами. Крутые бедра, тонкая талия, аппетитная грудь. Лично Женька предпочла бы на размер меньше — с одеждой проще и на животе спать удобнее, но ее никто не спрашивал. А мужикам ее третий был вполне по вкусу, это она знала.

Ноги не бесконечные, и растут не из ушей, а из положенного им матушкой-природой места. Очень, кстати, упругого и округлого места. Да и ноги сами, хоть и не отличаются особой длиной, ровненькие и пропорциональные. Служат Женьке верой и правдой третий десяток лет и вполне ее устраивают.