Дело о заикающемся троцкисте - Константинов Андрей Дмитриевич - Страница 28

— Мне нельзя, я женатый, серьезный человек, — отказался Спозаранник.

— Я тоже тебе уступаю, — согласился я.

Но тут произошло то, чего никто из нас никак не ожидал. Молчавшая до этого момента Горностаева вскочила на ноги и гневно заявила:

— Это в вас говорит мужской шовинизм! Мы одна команда и занимаемся одним делом! У нас равные права! И каждый из нас имеет право участвовать во всех операциях без исключения. Я требую, чтобы этот вопрос был решен общим жребием и чтобы я в нем тоже участвовала!

— Бред какой-то! — только и сказали мы хором.

— А что же ты с ней делать будешь, если выиграешь, а? — усмехаясь, поинтересовался Шах.

— Что надо! Это вас не касается, главное, чтобы она распечатку нам достала, — ответила Горностаева.

Затем мы долго спорили с ней, но она была непреклонна. В конце концов мы решили, что если она так хочет, то пусть будет жребий. Свернули трубочками три чистых бумажки и четвертую с написанным на ней словом «подвиг». Потом засунули их в бейсболку Шаха и стали по очереди тянуть. Хозяин головного убора пытал судьбу первым. Но ему не повезло.

Я был вторым. Результат тот же — нулевой. Два оставшихся участника смотрели друг на друга. Нас с Шахом начал понемногу разбирать смех, ситуация была довольно комической. Валька с героическим видом запустила руку в шапку, вытащила бумажку и начала ее медленно разворачивать. Мы давились от смеха, а Спозаранник с надеждой следил за ее действиями.

Нет! Горностаева тоже вытащила пустышку. Глеб растерянно на нас посмотрел и полез в шапку. На что он надеялся — непонятно.

— Ребята, выручайте! — взмолился Спозаранник. — Нельзя мне.

— Как в беду попал — сразу «выручайте», раньше только и слышали от тебя одни гадости и проповеди, — сказал Шах. — Но мы старое не помним. Я могу пойти вместо тебя, но не бескорыстно.

— А что ты хочешь?

— Уничтожь объяснительную Каширина.

— Это запросто.

Глеб достал «мои показания» и, глядя на нас, а не на бумагу, порвал ее на мелкие клочки, которые сжег в пепельнице.

Утром я проснулся от стука в дверь.

Очень хотелось еще поваляться в постели, но за дверью послышался голос:

— Эй, хорош спать! Открывай, давай!

Это был Шах. Что-то рановато он заявился… Я почему-то думал, что он будет до утра работать с «источником информации».

— Ты что так рано? — спросил я.

— Слушай, Родька, это такая женщина, просто огонь! Я вообще сегодня не спал ни минуты, представляешь?

— Я-то, может, и представляю, только мне-то что? Ты лучше скажи — насчет распечаток договорился?

— Каких еще распечаток? — совершенно искренне удивился Шах.

— Ни фига себе! Ты что? Тебя зачем на задание посылали? Командировочные деньги выделяли?

— Ах, распечатки… Ну да, типа договорился. Я утром сюда пошел, а она на работу отправилась. Я ей номер своего сотового дал, она, как все выяснит, отзвонится мне. Ладно, пойду к змею Егорычу докладываться. Кстати, я с ней на сегодня насчет подруги договорился. Говорит, есть какая-то Юлька, педиатром вкалывает, так вот она тоже погулять хочет. Так что готовься на вечер.

— Не надо мне никаких подруг! Спать хочу! — отказался я.

— Да? — удивился Шах. — Ну тогда я пошел…

Шах меня покинул, и я отправился в ванную. Все-таки Витька настоящий человек, про друзей не забывает. Юльку вон подгоняет…

А еще через час Спозаранник пригласил всех к себе в номер на «летучку».

Я пришел последним, так как пытался погладить рубашку взятым у горничной утюгом. Получилось плохо — утюг-пенсионер вообще не хотел нагреваться.

— Нас постигла неудача! — объявил Глеб. — И одна диверсия.

— Невеста с распечатками кинула? — догадался я.

— И да, и нет, — ответил Шах. — Она согласна их взять, но не может — прокуратура все заблокировала, поставила под особый контроль. Так что надо искать другие способы.

— Можно пойти к Трубочистову в приемную и там что-нибудь посмотреть, — предложила Валя. 

— А что там смотреть? Там же менты все вверх дном перетрясли, — возразил Шах, — и вообще, у этих, местных, депутатов приемные-то в принципе существуют?

— Существуют! — заявил Спозаранник. — Надо идти туда и там смотреть.

Короче говоря, надо что-то делать, а то мы просто время теряем и Шаховского на общественные деньги поим и развлекаем.

— Минуточку! — возмущенно вскочил на ноги Шах. — Я не по своей воле! Сами же меня послали, и, между прочим, это ты, Глеб, должен был идти, а я тебя выручил!

Пожертвовал своим добрым именем и здоровьем…

— Ладно, я пошутил. В конце концов, это не твоя вина, что ничего из нашей затеи не получилось. Но отработать этот вариант было необходимо. А теперь, господин Шаховский, берите Каширина и звоните в местный ЗакС, узнавайте где было логово нашего депутата. Ведь где-то же это лежбище должно быть! А теперь про диверсию в отношении нас.

— Ого! — вырвалось у меня.

— Не ого, а очень серьезно. Пока меня не было в номере, кто-то его вскрыл и украл наше командировочное удостоверение. Враг думает, что он этим помешает нам работать, но он заблуждается.

Мы и без него можем, удостоверения-то у нас есть. Просто будьте теперь осторожнее — по всей видимости, за нами следят.

Все оказалось очень просто. В секретариате нам назвали адрес, и мы с Шахом направились туда. Офис Трубочистова находился рядом с магазином, торгующим запчастями для автомобилей. Но это нас никак не интересовало — свободная страна, имеем офисы «где хочем».

Встретила нас помощница депутата.

Узнав, что мы из Питера и приехали специально, чтобы написать большую статью о пропавшем борце с коррупцией, она разрыдалась. А потом начались рассказы о героическом слуге народа, не пощадившем живота своего в борьбе с беспределом.

— А почему вы о нем говорите в прошедшем времени? — удивились мы. — Ведь нет же никаких указаний на то, что он мертв.

— Вы что, тоже считаете, что это самопохищение? — с нотками подозрения в голосе спросила женщина.

— Нет, как вы могли такое подумать! Вы нас просто оскорбляете таким подозрением! — возмутился я. — Как вы можете? Мы пять тысяч километров проделали, чтобы…

— Я поняла, — успокоилась дама и продолжила свое захватывающее повествование о житии святого Трубочистова.

Минут через тридцать это нам стало надоедать. Все, что находилось в приемной, мы уже рассмотрели и, как и следовало ожидать, ничего интересного не обнаружили. Надо было попасть в его кабинет, хотя что мы там могли найти?

— Скажите, а вы можете нам показать его рабочее место? Мы бы хотели сделать несколько фотографий.

— Пожалуйста, это сколько угодно!

Главное, чтобы в вашей публикации была правда и только правда об этом святом человеке.

Итак, мы попали в кабинет — или, может быть, правильнее было бы сказать, в келью. Следов обыска не было заметно.

— А что, милиция тут ничего не искала? — спросил Шах.

— В том то и дело! Милиция ничего не предпринимает, чтобы раскрыть это злодеяние! Я же вам об этом уже говорила! — запричитала дама. — Несколько дней назад пришли, походили тут, забрали настольный блокнот, две записные книжки, взяли с меня показания и ушли.

Тут мой взгляд упал на телефон, стоявший на столе. Впоследствии мы с Шахом долго спорили, кому из нас первому пришла в голову идея, связанная с телефонным аппаратом. Это было новенькое заморское чудо из Японии. Я раньше уже такие видел. Стоимость его была просто запредельной — ведь он был напичкан всевозможными функциями. Единственным его недостатком было то, что в нем не была предусмотрена функция определителя номера. Но зато он помнил двести последних набранных номеров.

— А можно позвонить? — спросил я.

— Пожалуйста.

Я подошел к телефону и начал делать вид, что звоню. А Шах тем временем взял женщину под локоток и подвел ее к противоположной стене, на которой висели фотографии. Она охотно начала ему объяснять, кто, где и как кого зовут.