Испытание любовью (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна - Страница 21

Она немало думала о своем отношении к Гене в эти дни и пришла к выводу, что ей не стоит идти с тем на второе свидание. Сомнительно, что чувства, полностью молчащие до сих пор, вдруг вспыхнут. Да и играть симпатиями и чувствами Геннадия не хотелось. Он был хорошим. Просто Леся пока, наверное, не готова была открыть свое сердце еще кому-то. По тем же причинам не складывались у нее отношения и с другими претендентами. И все-таки, она обещала пойти с ним на этот юбилей, а обещания Леся привыкла исполнять.

За три дня, начиная с пятницы, на телефоне Леси набралось тридцать не отвеченных вызовов от Влада, и ей даже стало любопытно, долго ли он собирается это продолжать? Зная Владислава, от него можно было ждать чего угодно, но он, пока, ограничивался только звонками. Что ж, поживем-увидим. А пока Леся обнаружила для себя платье, именно такое, как ей хотелось -- простого кроя, изысканное, насыщенного лазурного цвета, с открытыми плечами, длинным подолом и скромным, но очень интригующим разрезом на этом подоле.

И только придя домой осознала, что чего-то этому наряду не хватает. Открытый верх платья с достаточно выразительным декольте предполагал наличие украшений. А вот их, как раз, и не было. Вернее... Хотя, нет.

Леся дала себе слово, что на неделе обязательно присмотрит себе что-то из хорошей бижутерии, тратить деньги на драгоценности смысла нет, это же на вечер. А вот красивая бижутерия придется кстати. С этой мыслью она повесила платье в шкаф и отправилась отдыхать, ведь завтра уже начиналась рабочая неделя.

Через четыре дня, Леся с ужасом спохватилась, что совершенно забыла о своем решении купить украшения. Все как-то завертелась. Работа заставила погрузиться в себя с головой. Эти дурацкие демонстранты успели уже достать и ее саму. Не тем, что задевали интересы Леси, а тем, что ее таки вынудили этим заниматься и освещать тему протестов. Лесе было неприятно. Приезжая на съемки она видела, что причалы действительно в ужасном состоянии, и раз за разом убеждалась -- Влад не преувеличивал, когда говорил, что кто-то может пострадать из-за собственной глупости. К тому же, помня кто стоит за всеми этими демонстрантами, ей против воли казалось, что она предает Влада.

Глупо, Леся понимала, как можно предавать кого-то, просто выполняя свою работу? И тем не менее, каждый раз, монтируя отснятый материал, проводя съемки, она старалась сделать акцент на том, насколько необходим ремонт причалам, и насколько красив проект, созданный комитетом архитектуры. И сама же на себя злилась за то, что вроде бы и подхалимничала. Именно этого Леся хотела меньше всего -- оказаться меж двух огней -- рабочими интересами и личными представлениями о том, что стоит делать, а что нет. Но жизнь, похоже, продолжала играть с ней, не обращая внимания на желания самой Леси.

А еще -- эта неделя ознаменовалась изматывающей осадой со стороны самого Владислава. И это при том, что тот, вроде бы, ничего и не делал. Просто оказывался рядом там, где Леся совершенно не ожидала бы его увидеть. То ли в кафе, недалеко от ее канала, то ли на тех же пристанях, но не на стройплощадке или перед митингующими, а в машине, просто наблюдающим за ее работой. Иногда Лесе казалось, что он, буквально, повсюду. Влад мог спокойно сидеть и курить на лавочке в сквере, напротив ее любимого кафе именно тогда, когда Леся приезжала туда посреди рабочего дня. Когда же он сам работал? И как оказывался в этих местах? Следил за ней, что ли?

И при этом -- за все четыре дня они ни разу даже не заговорили. Молча обменивались взглядами, или же Леся просто делала вид, что его не видит, а сама то и дело косилась в сторону Влада. В общем, сплошная нервотрепка!

Но сейчас перед ней стояла другая, куда большая проблема. Только достав платье из шкафа, готовя его к завтрашнему торжеству, она вспомнила про отсутствие украшений. Бежать в магазин было поздно. Да и что достойное можно обнаружить за пару часов?

Конечно, как вариант, можно, вообще отказаться от украшений. Но тогда ее наряд будет смотреться неполно и незавершенно, Леся прекрасно понимала это.

И что же теперь делать?

Вздохнув, она без сил опустилась на кровать, а потом с виной посмотрела через открытую дверь на темный угол, где располагалась кладовка. Она клялась себе, что больше никогда... Никогда... Но, может быть, один раз можно?

Закусив губу, Леся медленно поднялась и пошла в коридор с такой неохотой, будто кто-то заставлял ее это делать. Включив свет, она открыла дверь и посмотрела на самую верхнюю полку. Там были спрятаны самые ненужные вещи. Старые журналы, которые давно следовало выкинуть, да все руки не доходили, лишние тарелки, надбитые чашки. Но за всем этим на полке валялась и еще одна вещь -- не очень большая коробка, замотанная скотчем так, словно ее просто опасно было открывать.

Собственно, в каком-то смысле, так оно и было. Леся поклялась себе, что никогда ту больше не откроет. Но... Ведь никто не узнает? Он не узнает.

Разрываемая, растягиваемая внутренними противоречиями, она вернулась в спальню и достала ножницы.

В этой коробке хранились подарки Влада, драгоценности, настоящие драгоценности, а не бижутерия, которые он ей дарил. Когда Леся ушла -- она вернула их ему, собрав в одну коробку и отправив Владу. Но уже в одиннадцать ночи того же дня получила их обратно с курьером. К коробке прилагалась записка из двух слов:

"Они твои"

Тогда Леся замотала злосчастные украшения скотчем и поклялась, что никогда больше не откроет. Но сейчас... Искушение оказалось таким сильным. Тем более что там имелся кулон из сапфиров, которые прекрасно гармонировал бы с платьем. Когда-то Леся выбрала тот из-за схожести с причудливым цветом глаз Влада -- камни так же меняли оттенок из-за освещения от темного, почти черного, до прозрачно-синего. Они нашли кулон случайно, на выставке драгоценных камней, и когда Владислав услышал ее сравнение -- тут же купил Лесе этот кулон и сам надел на шею, хоть тогда на ней был совершенно неподходящий наряд -- джинсы и свитер.

Аккуратно разрезав толстый слой скотча, Леся извлекла на свет цепочки, браслеты и кольца. Глаза тут же отыскали необходимый кулон. Осторожно распутав звенья цепочки, она опять поднялась и подошла к зеркалу, неуверенно, с опаской -- но все-таки приложила украшение к груди.

Домашний халат, пусть и из атласа, смотрела с этим кулоном столь же неуместно, как и давешние джинсы со свитером. Но почему-то сердце Леси так же сбилось с ритма, как и когда Влад впервые застегнул цепочку на ней. Это украшение будет смотреться просто потрясающе с платьем.

Лишь бы он не увидел.

Но Леся специально узнавала и Борис Андреевич пообещал ей, что никого постороннего на юбилей канала не пустят. А женское самолюбие так подталкивало ее позволить себе в полной мере блеснуть на вечере.

Поклявшись себе, что поступит так только однажды, а в субботу утром опять закинет коробку с этими украшениями как можно дальше, Леся оставила кулон на комоде, спрятав остальные драгоценности назад, в коробку.

Сказать по правде, более напряженной и изматывающей недели Влад просто не мог припомнить, хотя очень старался. Просто так, из спортивного интереса, чтобы как-то унять раздражение и неудовлетворенность от того, что он ни на шаг не продвинулся в достижении своей цели.

Влад сходил с ума, судя по всему. Иначе, как можно объяснить то, что посреди всех своих проблем, игнорируя продолжающиеся придирки мера и козни Костенко, которые тот, похоже, и не думал сворачивать -- Владислав регулярно забивал на работу и уезжал туда, где мог бы увидеть Лесю. И тем не менее, он не предпринял ни единой попытки, чтобы хоть заговорить с ней. Что-то в ее взглядах намекало, что она не придет в восторг от его попытки, пусть большая часть этих взглядов и бросалась Лесей тайком. И все-таки, Влад не считал неделю совершенно провальной. Он смотрел каждый выпуск утренних программ и новостей, которые вела она и, не мог не ощущать самодовольного удовлетворения от того, что Леся, похоже, приняла в этом конфликте его сторону. Его девочка всегда отличалась восхитительной преданностью, даже когда злилась на него.