Котировка страсти или любовь в формате рыночных отношений (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна - Страница 51

Валентина Васильевна продолжала призывать Божий гнев на головы нуворишей, смеющих предъявлять претензии высокообразованным людям, когда сами ничего не смыслят в культурном поведении. Даже к разнице в возрасте — никакого уважения. С тоской вспомнила о бывших хозяевах — стоящих людях, для которых не грех было ни полы помыть, ни за столом прислужить лишний раз. Вот они, интеллектуалы, уважали ее, Валентины Васильевны труд. Относились к ней, почти как к родной, ценили ее ум. Понимали, что не от хорошей жизни взялась она тарелки мыть, а из-за закрытия кафедры в ее институте.

А этот… Этот…

«Впрочем», вздыхала Фрекен Бок, рьяно натирая хромированные стенки, «совсем другой социальный слой, о чем тут можно говорить»?

Экономка все продолжала ворчать, сетуя, что Соболев еще и девку какую-то избитую притащил, а ей теперь о той что? Заботиться, что ли? Ведь неспроста же с ней случилось такое. Видно, лезла, куда не надо, или, вообще…

Что там она «вообще», Карина уже решила не слушать. Утомила ее эта дамочка. Ясно, конечно, что не ее это проблемы, но Соболеву стоило бы больше внимания уделять собственному дому и прислуге. К подбору помощников он, наверняка, подходил куда тщательней.

— Мне бы ваши проблемы. — Снисходительно заметила она и зашла в помещение кухни.

Валентина Васильевна резко обернулась и с возмущением уставилась на нарушителя своего спокойствия и уединения.

— Да как же?! Это же…?! — Похоже, возмущение не позволяло экономке до конца сформировать мысль.

Вот вам и философ.

Хмыкнув, Карина взяла стеклянный стакан и открыла холодильник, надеясь найти сок или воду.

— Воспитанный человек обязательно сообщил бы о своем присутствии! — С обвинением заметила Валентина Васильевна, кажется, наконец-то, вернув себе дар речи.

Вот как, оказывается.

Карина пожала плечами.

— Умный человек помнил бы о том, кем работает, и помалкивал бы о своем мнении касательно личных качествах хозяина. — Заметила она резонно.

Но экономка, однако, не считала, что кто-то имеет право учить ее — философа, кандидата. И правда, как же так? У кого же это наглости-то хватило?! У какой-то девки! Безобразие!

Все это Карина прекрасно прочла по лицу Валентины Васильевны и без озвучивания. Но та, похоже, не полениться высказаться. Даже рот уже открыла.

— Не надо, не утруждайтесь. — Карина покачала головой, обнаружив сок. Налила тот себе и медленно отпила. — И заботиться обо мне не надо. Сама справлюсь, хоть и без философского образования. — Добавила она с холодной усмешкой.

Экономка промолчала, но всем своим видом постаралась выразить ей свое презрение. Какая характерная дама, однако.

Презрительно хмыкнув, Валентина Васильевна демонстративно отвернулась и с грохотом бросила свои щетки в раковину.

— Обед будет готов к часу дня. — Холодно объявила она. — Освободите мое рабочее место…, пожалуйста. — С издевкой добавила экономка.

Словно Карина ей мешала.

Улыбнувшись, она аккуратно поставила в мойку свой стакан.

— Разумеется.

Развернувшись, Карина направилась прочь из кухни, подумав, что вряд ли прикоснется к обеду. Мало ли, может Валентина Васильевна решит туда плюнуть? Для восстановления вселенской справедливости, так сказать. Кто их, этих гордых философов разберет.

А вслед ей, совсем не тихо, неслось бормотание о всяких… которым за собой стакан помыть невмоготу. А ведь, наверняка, в своей жизни ничего не делала и не знает, только, как на богатых мужиков вешаться и, ясное дело чем, на жизнь зарабатывать.

— Именно. — Бросила Карина, не оборачиваясь. — Это вы верно заметили. Именно этим самым. Стоимость хорошего и, главное, умелого секса, знаете ли, не зависит от инфляции и наличия кафедр. Это я вам, как профи говорю.

Подтвердила она подозрения экономки о собственном роде занятий, решив не упоминать о наличии двух высших образований. Куда же ей, убогой девке-то. Сей философ решит, что Карина и дипломы тем самым методом получила. Такой тип людей ей встречался совсем не впервые.

Валентина Васильевна возмущенно закашлялась. С чего бы? Смутилась слова «секс»? Или разочаровалась в собственном выборе жизненного пути?

Забавная, все-таки, у Соболева экономка.

Остановившись в холле, Карина еще раз осмотрелась, отмечая все плюсы проекта здания, и несоответствие дизайна — личности хозяина. Не потому, что решила тут что-то исправлять, просто надо же было чем-то заняться, чтобы не поддаться слабости и не приняться вновь жалеть себя.

Охранник, Евгений, кажется, поднявшийся со своего дивана, когда Карина зашла, сейчас снова сел и с интересом наблюдал за ее действиями. Карина понятия не имела, что им всем о ней сообщил Соболев, и какие отдал распоряжения. Но парень ей не мешал, и она сначала даже не обращала на него внимания. И только потом, закончив свои мысленные расчеты, обернулась и задумчиво присмотрелась к охраннику.

Шлепко приехал уже около часу дня. Карина успела и душ принять, и лично посетить пристройку, в которой обитали охранники. Евгений охотно вызвался ей все показать. Правда, в жилую часть она не заходила, ограничившись их гостиной и кухней. Последняя, собственно, и бы целью ее визита. Во время данного посещения, прошедшего в хоть и немного напряженной, но все же дружеской обстановке, было выяснено, что не только ей не приглянулась Валентина Васильевна. Охранников «дракониха», тоже не особо жаловала, потому ребятам, не желающим постоянно питаться кашами, приходилось по очереди заниматься готовкой.

На резонный интерес, почему же они Соболеву не пожалуются — парни засмущались. Вот и бравая охрана. Неловко им казалось идти к вечно занятому хозяину, который и дома-то редко появлялся, с такими мелочами. В который раз, подумав о том, что ее происходящее касается мало (Карина здесь, в конце концом, транзитом, можно сказать), она все же посоветовала ребятам сообщить о таком положении дел хозяину. Ей казалось, что Соболев подобного отношения к подчиненным не одобрит.

Сама она, впрочем, влезать в это не планировала. Просто попросила разрешения воспользоваться их кухней. Парни отнеслись к ней куда приветливей Валентины Васильевны. То ли по собственной душевной доброте, то ли по ней же, но подкрепленной каким-то, неведомыми ей распоряжениями Соболева. Так или иначе, ни одни из них, ни словом, ни взглядом не преступил вежливой и уважительной черты. Не в пример все той же экономке. И даже продуктами поделились.

В благодарность, Карина не побрезговала приготовить обед и для них. А вот есть — ушла в основную столовую. Как бы там ни было, а о разнице уровня и положения — забывать не стоило. Этому Дима научил ее когда-то в первую очередь.

Валентина Васильевна, смотрящая на нее почти с брезгливостью, после того, как Карина подтвердила опасения экономки о своей профессии, попыталась осчастливить «пострадавшую» овсянкой. «Пострадавшая», показав черную неблагодарность, от овсянки отказалась, и с удовольствием съела обед собственного приготовления. Поняла, что терпение закончилось — и выпила две таблетки из тех, что выписал ей вчера врач, надеясь, что они хоть немного уймут боль. После чего принялась бродить по дому в поисках ненужных листков бумаги.

Вот тогда и приехал Макс, которого она, действительно, помнила по самолету, и привез с собой неизвестную Карине девушку. Но уделить ей внимание у Карины вышло не сразу. Слишком удивил ее Шлепко.

Едва приехав, помощник Соболева вручил Карине коробку с новым телефоном. Точно таким же, как и ее старый. Который, кстати, она не могла найти с утра, хоть и не помнила, чтобы вынимала тот из сумки. Что ж, теперь, похоже, вопрос о том, куда же делся ее мобильный — отпал сам собой. И то, что Соболев позволил себе такое — вызвало раздражение. Глупое и бессмысленное, что Карина могла противопоставить такому человеку, если он что-то задумал? Только свое возмущение? Слабое оружие. Навряд ли, чтобы Соболев то учел, если уж решил для чего-то конфисковать ее телефон.