Игры драконов - Асприн Роберт Линн - Страница 15

Он был приятно удивлен, какими сведущими оказывались разные собеседники. Да, не обходилось без обычной в любом баре болтовни о спорте и словесной перепалки о кинофильмах и телешоу, однако обсуждались даже книги, которые люди читали сами или те, что у всех на слуху. Гриффен представлял себе, будто попадет в интеллектуальную пустошь, и был доволен, что оказался не прав.

Один разговор ему запомнился особенно — хотя бы по тому, куда он привел.

Собеседником оказался долговязый молодой человек с непривлекательным прозвищем Костлявый. На несколько лет старше Гриффена, с длинными темными волосами по плечи и очками в металлической оправе.

Начиналось все довольно просто — с чьей-то реплики по поводу фильма, который тогда показывали по телевизору в баре. Кто-то встрял с неизбежным сравнением картины с книгой, по которой он был снят, и понеслось. Вспомнили другие ленты, основанные на романах, их сравнительные достоинства — каждый со своей колокольни. Когда разговор иссяк, стало ясно, что Гриффен и Костлявый заткнули за пояс всех остальных. Хотя порой их оценки расходились, и очень сильно, тем не менее они прислушивались к мнению оппонента и были рады, что два страстных любителя кино нашли друг друга.

Незаметно, после двух-трех стаканчиков спиртного заговорили о себе. Гриффен упомянул, что он в городе новичок, но Костлявого это не впечатлило.

— Беспокоиться не о чем, — махнул он рукой. — Большинство тех, кто живет и работает в Квартале, откуда-то, да приехали. Я, например, из Сан-Франциско. Местных, кто здесь родился и вырос, чертовски мало.

Он прервался, чтобы сделать долгий глоток рома с кока-колой.

— Пока здесь не покрутишься, — продолжал Костлявый, — не понимаешь, насколько тесно и малочисленно сообщество Квартала. Каждую неделю город пропускает через себя толпы туристов, которые бродят по барам и магазинам. Однако они лишь витрина, показуха. Ты быстро поймаешь себя на мысли, что знаком почти со всеми, кто работает в Квартале. Если не по имени, так в лицо. Уличный артист, зазывала стрип-бара, торговец цветами, кучер экипажа, продавец «Лаки дога»… и так далее. Мы друг друга знаем и приветствуем, встречаясь на улице.

— Успел заметить, — отозвался Гриффен.

— Ты не знаешь и половины, — возразил Костлявый. — Дай мне досказать. Я здесь жил уже месяца три, и вот однажды ночью, примерно в час, шел по задворкам Орлеана, в квартале от Бурбона. Меня остановили три здоровенных бугая и спросили, как найти кафе «Дю монд». Дело житейское, я им ответил: «Прямо до угла, затем налево, потом направо до следующего угла и пересекаете площадь Джексон-сквер. Кафе там, не разминетесь».

Он задумался и, вспоминая, усмехнулся.

— Штука в том, что, пока я это говорил, из темноты вышли две дылды-зазывалы, злющие-презлющие, из стрип-бара напротив, встали у «качков» за спиной и через их головы спросили: «Эти парни к тебе пристают?». Парни струхнули малость, но я за них вступился, объяснил, что искали кафе. Зазывалы кивнули, скрылись в темноте и опять — мир прекрасен. А ведь они только и видели, что кого-то своего, из Квартала, окружили три здоровых «шкафа». Однако сразу протянули руку помощи. Вот такое это место — Квартал. Мы все друг друга знаем. Хоть и не во всем похожи, зато все вместе — единым кругом, рогами наружу.

— Правильно, — подхватил Гриффен. — Всегда приятно сознавать, что в драке кто-то прикроет тебя с тыла.

Однако мысленно он задавался вопросом, как далеко это может зайти. Отчасти, желая знать: если он выйдет из строя, хватит ли поддержки Квартала, чтобы защитить Валери? В глубине же души Гриффен чувствовал потребность поделиться тревогами с тем, кто не может судить пристрастно. Ведь если он расскажет все или даже хоть каплю из того, что недавно изменило его жизнь, например, Костлявому, то вскоре об этом узнает вся округа. Доверие и тайна не одно и то же, особенно в Квартале.

— Скажу даже больше, — продолжил Костлявый. — Если в бар зайдет лицо официальное и спросит о тебе — никого не волнует, тусуешься ли ты здесь по пять-шесть дней в неделю или просто играешь в бильярд на дальнем столе. У всех сразу же отнимется язык. Никто ничего не знает, даже имени такого не слышал. Пиратская дружба на протяжении более двухсот лет. Люди, вовлеченные в этот круг, не такие уж начальники, и почти за каждым водятся грешки. Кому охота, чтобы его прихватили. И не важно, кто пришел — бывшая жена по душу алиментщика, надзиратель за условно осужденным или налоговый инспектор.

Поразмыслив, Гриффен начал понимать слова Джерома о том, что Квартал будет отличным укрытием.

— Кроме того, люди здесь приглядывают друг за другом. Всегда найдется тот, кто поможет нести вещи, если уезжаешь. Или, если негде жить, предложит место на диване в своем доме, пока не раздобудешь денег.

Гриффен покачал головой.

— Даже не верится.

Костлявый пристально взглянул на Гриффена и поставил стакан на стол.

— Одну минуту, — тихо заметил он. — Сдается, ты только что назвал меня лжецом.

— Не горячись. — Гриффен поднял открытую ладонь. — Если прозвучало именно так, то извиняюсь. Хотел только сказать: обычаи, о которых ты говоришь, совершенно несвойственны тем местам, откуда я приехал.

— И откуда же, если не секрет? — смягчившись, спросил Костлявый.

— С Севера, — поведал Гриффен. — Если быть точным, штат Мичиган. Маленький студенческий городок Энн-Арбор, родной для «Мичиганских Росомах»… футбольной команды, которая никак не выиграет «Роуз боул». [10]

— Мичиган? Не шутишь? — воспрянул духом Костлявый; прежней досады как не бывало. — Ну-ка, пойдем. Хочу тебя кое с кем познакомить.

Прихватив стакан, Костлявый проделал путь через весь бар в другой конец, где сидел мужчина с длинными волосами, собранными в хвост, и беседовал с огненно-рыжей девушкой.

— Простите, Маэстро, — вмешался Костлявый. — Только что нашел еще одного мичиганца. Решил, будете рады встрече.

Человек обернулся и с любопытством посмотрел на земляка. На первый взгляд Гриффен давал ему лет сорок пять, однако потом заметил морщинки вокруг глаз и накинул еще десяток.

— Гриффен, это Маэстро, — представил их друг другу Костлявый. — Он из той же глухомани, только приехал сюда лет пятнадцать назад. Маэстро, это Гриффен… приехал недавно из Энн-Арбора.

На мгновение Маэстро застыл и окинул Гриффена с головы до пят. Затем улыбнулся и протянул руку.

— Как в этом году команда? — поинтересовался он, когда они пожали друг другу руки.

— Судить слишком рано, — ответил Гриффен. — Спросите снова в августе.

Реакция Маэстро на имя не прошла мимо Гриффена незамеченной. Ответ был получен быстро.

— Зовут Гриффен, верно? — сказал Маэстро, по-прежнему улыбаясь. — Случайно, не знаком ли с человеком по имени Мойс?

Гриффен засомневался. «Никому не говори, где живешь», — предупреждал Джером. Однако о том, что цель, с которой он приехал в город, секретна, речи не было. Его не испугало, что имя уже известно. Если Маэстро представлял собой угрозу… или был убийцей… но нет. Гриффена знал Костлявый, значит, он тоже считался местным со всеми вытекающими отсюда последствиями.

— На самом деле, — осторожно сказал он, — мы еще не встречались, хотя приехал я сюда прежде всего ради Мойса. Если все сложится, буду с ним работать.

— То-то показалось, знакомое имя, — кивнул Маэстро. — Костлявый, можно тебя на секунду?

— Конечно. Гриффен, сейчас вернусь.

Мужчины отошли к стене, где Маэстро заговорил с Костлявым на пониженных тонах. Гриффен был уверен, что речь о нем, однако ничего не слышал. Не часто с ним обходились так бесцеремонно. Будто он был посторонним, которому здесь делать нечего. Хотя, может, и есть в этом доля правды… Гриффен уже стал негодовать и развивать свою паранойю, когда чей-то голос развеял его мысли:

— Значит, в городе недавно?

Голос принадлежал миниатюрной девушке, с которой беседовал Маэстро. Ровесница Гриффена, с золотисто-каштановыми волосами, собранными и подколотыми на затылке.