Дело о лопнувших агентствах - Константинов Андрей Дмитриевич - Страница 36

Видимо, сосед. И я легко, по-дружески, спросила у него:

— Послушайте, здесь где-то живет Олег Алапаев…

— Да… — молодой человек растерянно огляделся по сторонам, как бы ожидая увидеть третье лицо, которому адресовался вопрос. — Но…

Олег Алапаев — это я.

От неожиданности я сделала шаг назад. «Джон Леннон» никак не походил на белоглазого бандита с плоским носом. Но на всякий случай твердо сказала:

— К сожалению, тут негде развернуться, ребята ждут в машине около магазина. Я могу вызвать их по рации, но они, скорее всего, заглянут скоро. Участковый тоже…

А пока я хочу задать вам несколько вопросов.

И впилась глазами в Олега, внимательно отслеживая реакцию, как учил Глеб. Дрогнут ли руки, запрыгают ли глазки, как изменится выражение лица.

Но Олег просто погрустнел, положил лопату на землю, потер лоб и тихо сказал:

— Постановление о возбуждении уголовного дела и принятии его к производству я читал. Следственное дело шесть восемь — шесть пять — тридцать один по пистолету Егоров оформил, показания с меня сняты.

Меня что — вязать приехали? Вы — из ГУВД?

Нет, похоже, этот парень не представлял опасности. Уже сейчас видно — покорно готов протянуть руки под «браслеты» и полон тоски в ожидании грядущих бедствий.

Еще заревет, как баба… И я раскололась:

— А вот ошибаетесь. Я вообще не из органов. Агентство журналистских расследований, улица Зодчего Росси — слышали?

…Долгий разговор шел на верандочке, за чаем, который Олег заварил с черничными листьями. Кстати, очень вкусно.

Вытягивать из Алапаева ни одного слова не пришлось, наоборот, Олег увидел во мне соломинку, за которую можно уцепиться, и говорил долго, подробно, взволнованно, но явно не с целью произвести впечатление. Катерину Полушкину и ее дядю, которого все запросто звали Витек, он действительно видел на дне рождения у главврача.

И слегка поразился: эта парочка несколько выпадала из культурного общества, во всяком случае вела себя неадекватно. Жирный красномордый Витек, осилив четыреста грамм водки, стал исполнять блатные песни, аккомпанируя себе на гитаре, а поддатая Катя в открытой блузке с визгом бросалась дяде на шею.

Потом она выпучила глаза и с надрывом стала рассказывать о своих экстрасенсорных способностях.

Например, в день похорон Николая Второго в Петропавловке царь явился к ней на кухне «как живой» и сказал: «Груз спал с меня, но вам грозят беды!» И действительно — сперли кошелек в электричке, а там тысяча рублей и колечко! Офигеть, вот никто не поверит!

Словом, на юрфаке Ленинградского университета, где некогда учился Олег, такую девушку назвали бы «мисс ПТУ». Близко с этой парочкой он не общался. Правда, выяснил, что особа эта действительно слегка двинута на загробном мире, но это единственная ее слабость.

Девочка железная и денежная. Зато вот потом… потом пришлось присмотреться к ним попристальнее.

Дело в том, что в районе стали пропадать старухи. (Старухи!!! — я насторожилась.) И по ряду эпизодов, исходя из оперативных данных и слухов, близ конкретных адресов светилась одна и та же парочка — плотный молодой мужчина и блондинка с роскошной прической. Кажется, приезжали на темной машине марки «Жигули».

В общем, уголовных дел о старухах никто не возбуждал, хотя в отделе умышленных убийств РУВД не без оснований считали, что эти пропажи — криминальные. Но вот один старый «внештатник» (Олег зацепил этого человека давно и держал на привязи, как своего агента), приемщик бутылок и мелкий уголовник одновременно, видел ночью, как врач морга с неустановленной девушкой грузили в машину тело.

Они действовали настолько спешно, что на землю упала туфля с этого тела, и внештатник подобрал ее.

— Так вот. Патологоанатом это Виктор Полушкин, машина принадлежала ему же, а девушка — Полушкина Катерина! Туфля, я узнал, принадлежала пропавшей Ползунковой! — выкрикнул Олег. — И тут меня пробило. Я боялся верить, но походило на то, что старухи исчезали с помощью парочки Полушкиных. Дело возбуждать было невозможно, но разузнать кое-что стоило. Как? Внештатника не зашлешь. И я решил воспользоваться шапочным знакомством, по-приятельски взял и навестил «мисс ПТУ», она сидела с бабкой на кухне. При бабке мы и поболтали. Я спросил между делом — а как, Катя, проводишь свободное время? Тут бабка вмешалась — говорит: Катя — кристальной души человек. Аура, говорит, у нее чистая, све-е-етлая, как у младенца. И в Бога верит. Я чуть не расхохотался. Говорю: а вот ночью такого-то числа (число я от внештатника знал) по ТВ показывали фильм «Евангелие от Луки» — не смотрела ли, Катюша, как твое мнение? — Олег не выдержал и, вытащив из старенькой сумки мятую пачку «Космоса», продолжил:

— И тут понял, что зря посчитал ее за дуру. Посмотрела на меня зверем, дату просекла, все смекнула, разговор оборвала. А через неделю подали заявление о попытке изнасилования. Свидетели — бабка и Витек. Меня отстранили от дел. Но что-то не заладилось с экспертизой.

И следователь дал понять Полушкиной, что сомневается в судебной перспективе. Тогда в кабинет мне подбросили «Беретту» — там щель под дверью во какая. Пистолет закатился под стол, был завернут в пластиковый пакет. Стол мой. Вот так… — закончил Олег.

Я поверила Олегу. Но на другой день в агентстве особого понимания не встретила.

— Цветистый роман… — протянул Спозаранник. — Потрясенная журналистка Нонна Железняк рыдает на плече у душки-насильника, картина неизвестного художника. Не знаю, не знаю… Нонна, ты повнимательней отнесись к делу.

Похоже, Спозаранник засомневался в моих деловых качествах. Тем более что в одной питерской желтенькой газете уже вышла леденящая душу заметка «Следователь-насильник?» за подписью спившегося журналиста-криминалиста, бывшего сотрудника «Вечерки». Борзописец обещал читателям «в одном из ближайших номеров подробно рассказать о сенсационном деле».

Агентство отставало, терялся один из главных принципов: знать раньше всех, расследовать лучше всех. Особенно обидно, ведь знаешь, что городским газетам собственно криминальными расследованиями заниматься некогда, часто из-за нехватки кадров остается переписывать сводки ГУВД и питаться отходами пресс-конференций.

Я сидела за своим столом с мрачным видом и слушала, как Макс Кононов рассказывает идиотский анекдот.

ГАИШНИК: Вы же колесо прокололи. Чем, гвоздем?

ВОДИТЕЛЬ «БМВ»: Нет, осколком бутылки.

ГАИШНИК: Вы что, не могли бутылку на дороге разглядеть?

ВОДИТЕЛЬ «БМВ»: Да нет, эта дура бутылку под пальто прятала, когда я на нее наехал…

"И тут является раздавленная старуха с того света и говорит:

ТЫ ЗАЧЕМ МОЕ МОЛОЧКО

ПРОЛИЛ!!!" в духе детских страшилок закончила я про себя.

Стоп, стоп, является старуха… Эврика!

— Нет, Нонна, ты начиталась романов! — сказал Олег, которого я вновь застала на даче (в этот раз Алапаев сажал уже не деревце, а рассаду помидоров). — Тебе все это ужасно интересно, но я в детские игры не играю!

— А если попробовать? — я не собиралась отступать. — Как у вас говорят, взять на понт?

— У нас так не говорят, — обиделся Олег. — Мы не бандиты. На юрфаке, между прочим, я увлекался римским правом.

— Ну, Олег, попробуем! Это же шанс.

— Ладно, — вздохнул Алапаев. — Но сделаем все профессионально.

Я знаю, где взять сканер радиотелефонных переговоров.

В квартире Кати раздался телефонный звонок. Странный женский голос прошептал в трубку:

— ОНА ЖДЕТ ТЕБЯ… ЭТО НЕОБЪЯСНИМАЯ ТАЙНА ДУХОВ… РОВНО В ОДИННАДЦАТЬ СТАНЬ У МАГАЗИНА «МОЛОКО» И ПОСМОТРИ НА ДВЕРЬ ВТОРОГО ПОДЪЕЗДА НАПРОТИВ…

— Это кто, это кто, эй! — заорала в трубку Катя, но оттуда звучали короткие гудки.