Князь - Мазин Александр Владимирович - Страница 11

   – Отлично! – Машег улыбнулся. – С тобой мы их точно побьем!

   – Вы сошли с ума! – заявила Элда, с большим неодобрением слушавшая монолог Рагуха, особенно его высказывания касательно новой жены. – Вдвоем – против трех сотен! Зачем тебе вообще драться? Забирай все, и уходим!

   – Молчи, женщина! – произнес Машег. – Ты не понимаешь, что такое честь!

   – Зато я понимаю, что такое жизнь! Можешь сжечь усадьбу и сады с виноградником, если не хочешь оставлять их врагу!

   – Вот! – Машег повернулся к Рагуху. – Сколько лет живет со мной, а так и осталась нурманкой. Не будем терять времени, друг. Триста магометан – это не так уж много, но все равно слишком много, чтобы мы управились с ними вдвоем!

   Рагух немного ошибся. Посланцы хакана появились не после полудня, а ранним утром. Отбив непривычный к многодневной верховой езде зад о седло, «карающая рука хакана» Шлом бар Йогаан сменил седло на палубу. Выиграл полсуток и вдобавок рассчитывал нагрянуть внезапно. Но забыл, насколько густо заросли тростником берега в низовьях Дона.

   Внезапно не получилось. Высаживались в утренних сумерках, а к Машегову поместью вышли, когда солнце оторвалось от горизонта.

   «Поместью…» «Карающая рука хакана» скривил полные губы. Это слово вызывало в его памяти великолепные византийские виллы: фонтаны, ажурные решетки, окруженные парками мраморные статуи (жаль, что Закон запрещает изображения людей, иначе бар Йогаан непременно привез бы дюжину-другую). Поместье! Большой хлев, вокруг которого дюжина хлевов поменьше. Асам «помещик», по слухам, предпочитает жить в юрте, как грязный пастух.

   «Карающая рука хакана» был в отвратительном настроении. Через заросли его пронесли на доске, причем он дважды едва не свалился в воду. От берега пришлось ехать в какой-то арбе, на соломе. Вдобавок арба жутко воняла рыбой. Кэтой вони примешивалась вонь, источаемая потными стражниками. Утонченное обоняние Шлома неимоверно страдало. Даже созерцание Машеговых угодий: плодородных садов, виноградников, ярко-зеленых лугов – не утешало, хотя Шлом уже знал, что все это достанется ему. Хакан обещал…

   «Надо будет еще раз предупредить Али-Бея (так звали командира сопровождавших бар Йогаана воинов), что все это имущество отступника принадлежит хакану, – подумал Шлом. – Пусть даже и не думают о грабеже. Но можно отдать им Машеговых родственников. Не всех. Самых красивых я возьму себе. Каково будет этому наглецу умирать, зная, что его дети и жены станут моими соложниками! Будет обидно, если Машег все-таки успеет удрать. Но это вряд ли». По совету командира-мусульманина Шлом отправил две полусотни в обход усадьбы. Если Машег и его домочадцы попытаются улизнуть – попадут прямо к ним в руки.

   Эта мысль несколько утешила хаканова посланца, и когда он въехал во двор опального хузарина, настроение его улучшилось.

   Усадьба выглядела опустевшей. Ее обитатели попрятались или разбежались.

   Воины-магометане разошлись между сараями и конюшнями, окружая дом.

   Первая сотня выстроилась перед главными дверьми. Шлому помогли слезть с арбы.

   Двери в дом были закрыты. Неужели этот глупец надеется, что жалкие стены его хлева могут остановить воинов хакана?

   Двери открылись. Шлом облегченно вздохнул: Машег не убежал. Этого и следовало ожидать. Слишком горд и самоуверен, чтобы спасаться бегством.

   Стражи хакана тут же окружили «карающую руку» плотным кольцом, защищая от возможного нападения. Правильно. Сэтого дурака станется: ещё бросится в бессмысленную атаку…

   – Ты – Машег бар Маттах? – спросил командир магометан. Рожденный в Дамаске, он уже десять лет служил хакану.

   – Я, – кратко ответил Машег. – Что вам нужно?

   – Ты, – так же кратко ответил магометанин. – Величие и благословение земли, хакан Хузарии желает тебя видеть!

   – Зачем?

   – Ты спрашиваешь? – деланно удивился магометанин. – Желание твоего хакана – этого достаточно для тебя. Отдай свое оружие – оно тебе более не понадобится.

   Командир стражников старался быть вежливым. Он очень хотел обойтись без драки. УМашега была слава храбреца и доблестного воина. Если придется брать его силой, могут пострадать воины Аллаха. Кроме того, хакан пообещал особую награду, если Машега привезут к нему живым, ведь Машег должен сознаться в совершенных преступлениях.

   – Возьми! – Машег взмахнул руками, и обе его сабли покинули ножны.

   Их острия глядели на магометан. Прикрытый облаченными в доспехи телами стражников Шлом сабель не видел.

   – Что он с ним болтает… – недовольно пробормотал «рука хакана». – Три сотни против одного…

   – Взять его! – закричал бар Йогаан. – Живо!

   – Что за суслик там пищит? – осведомился Машег. – Кого ты привез ко мне, магометанин?

   – Ну-ка пропустите!

   Шлом протиснулся между стражниками. Это был день его торжества, и он хотел… Но перехотел, увидев оружие в руках Машега.

   – Я – рука хакана! – закричал он через плечо стражника. – Ты, Машег, – государственный преступник! Немедленно сдавайся!

   «Что за дурак! – подумал командир магометан. – Теперь нам не взять преступника живьем!»

   – В чем меня обвиняют? – холодно спросил Машег.

   Он стоял один против сотни воинов, но, похоже, нисколько не боялся.

   – Тебе незачем об этом знать! – Шлом бар Йогаан привстал на цыпочки: стражник был высокий – Шломова макушка едва возвышалась над его наплечником.

   – По Закону ты обязан сообщить мне суть обвинения, – сказал Машег.

   – Закон тебя больше не касается!

   – Уверен? – Машег усмехнулся. – Это твои слова или слова хакана?

   – Я—«рука хакана»! – воскликнул Шлом. – Мои слова – его слова! Брось оружие!

   – Такой «рукой», как ты, я бы постыдился подтереться! – холодно произнес Машег. – В чем меня обвиняют, магометанин? – спросил он у командира наемников.

   – Меня зовут Али-бей! – Командиру нравился этот хузарин. Али-бей уважал храбрецов. – Тебя обвиняют в заговоре против твоего господина, величия и благословения земли, хакана Хузарии! Иеще в нарушении законов вашей веры.

   Машег засмеялся:

   – Мне нравится, что о нарушении Закона говоришь мне ты, магометанин!

   Командир стражников пожал плечами:

   – Ты можешь оправдаться, представ перед своим господином. Насчет твоей веры это его слова, не мои.

   – Ты уверен, что моему другу дадут такую возможность?

   Из дома на ступени вышел еще один человек. Али-бей его знал: Рагух, командир «белой» хузарской сотни.

   Этот что еще здесь делает?

   На мгновение у Али-бея мелькнула мысль: что если всадники Рагуха тоже здесь? Не потому ли так самоуверенно ведет себя Машег?

   Но подумав, Али-бей эту мысль отбросил. Невозможно тайно увести из столицы сотню воинов. Да и не будут воины хакана драться с его личной охраной.

   – Даю тебе последнюю возможность, Машег бар Маттах! – сурово произнес Али-бей. – Сдайся! И, клянусь, я не трону ни тебя, ни твою семью!

   Прятавшийся за спинами наемников Шлом собрался возмутиться, но вовремя вспомнил, что Али-бей – магометанин, а для магометанина клятва, данная человеку другой веры, не стоит и четвертушки дирхема. Именно поэтому клятву верности хакану магометане давали в присутствии своего священнослужителя. Кроме того, Али-бей говорил только о себе. Ни бар Йогаан, ни стражники ни в чем не клялись.

   – Я тоже даю тебе последнюю возможность, – жестко сказал Машег. – Убирайся с моей земли, и никто не тронет ни тебя, ни твоих людей. Даже этого суслика, – кивок в сторону Шлома.