Дело о дуэли на рассвете - Константинов Андрей Дмитриевич - Страница 6

— Воздух! Воздух! — зачем Обнорский так орет, что за дурацкая привычка, как в казарме!

При чем тут воздух, опять он со своими военно-морскими историями. Но воздуха действительно стало побольше. Я даже смогла расправить ставшие невесомыми руки и, взмахнув ими, подняться над этим страшным домом с заколоченными окнами, над криво улыбающимся Витей Шаховским, над почерневшим лицом Обнорского…

Только одного человека не увидела я среди хоровода знакомых лиц, хотя его присутствие я ощущала физически, и это рвало меня на части.

В общем-то, Нилин все рассчитал правильно. Его звонок в Агентство, несколько поспешный, произвел эффект разорвавшейся бомбы. Правда, бомба, хотя и условная, должна была рвануть в другом месте. В доме с заколоченными окнами, заполняемом газом, который вдыхала я за неимением лучшего, нужно было только щелкнуть выключателем.

Случайная искра — и здравствуй, новый свет! Может, Нилин рассчитывал, что спасать меня прибежит вся орава (я, покатываясь со смеху, рассказывала ему о спасательной операции с Валькой Горностаевой, в которой приняли участие даже невозмутимый Спозаранник и сам Обнорский), и тогда нам мало не покажется.

Юрий не учел внезапно проснувшейся деликатности Обнорского (который решил не посвящать в суть проблемы не только народ из числа расследователей, но и отдельного индивидуума Спозаранника, смертельно обидевшегося потом на такое недоверие) и патологической осторожности Шаховского.

Запах газа, нейтрализуемый лесным воздухом, Шаховский почувствовал только у самого дома. Переглянувшись с Обнорским, Шах рванул дверь и предупреждающе остановил руку Андрея, ищущую на стене выключатель. Закрыв лица рукавами рубашек, ребята в темноте принялись ощупывать все, что попадалось под руку, в поисках недвижимого тела, то есть меня. (Я до сих пор заливаюсь краской, мысленно представив себе процесс моего обнаружения.) Первым нащупавший меня Обнорский, у которого от прикосновения ко мне и пережитых волнений, очевидно, сдали нервы, тогда-то истошным голосом и завопил «На воздух!» (хотя мне явственно слышалось только «воздух»).

Несмотря на то что на руках из зловещего дома меня вынес Классик, своим спасением я частично обязана и Шаховскому. Помните, мы с ним случайно столкнулись на светофоре? Шаховский, увидевший меня не в Испании, а Петербурге, решил, что у него открылся алкогольный делирий — «белая горячка», говоря простым языком. Однако Шах — мужик упертый, он так просто в свою болезнь не поверит. А поэтому решил проверить, это навсегда или пройдет? Мне никогда не научиться тем ухищрениям, с помощью которых Шах узнал о разговоре Обнорского со мной, а также о том, что мой мобильник в тот момент не был подключен к роумингу. Связав два эти факта, Виктор пришел к определенным выводам и наведался в квартиру Нилина через несколько часов после того, как мы с Юрой уехали. Зловредная соседка-алкоголичка, которой Нилин не дал на опохмелку, испитым голосом сообщила:

— Уехал. С какой-то блядью. Догонишь, вмажь, с меня стопарик.

Только инициатива Нилина с его звонком в Агентство не дала Шаховскому возможности завершить эту блестяще начавшуюся операцию самостоятельно. Обычно, напав на след, Витя идет за жертвой с маниакальной настойчивостью. Даже сейчас меня иногда берут сомнения — шел ли Шах, в первую очередь, спасать меня или же надеялся поймать Юрия (игнорируя настойчивость заявлений Обнорского о том, что ловля преступников — не наш профиль). Задержи Шах Нилина, Агентство, вероятно, могло быть в очередной раз представлено начальником нашего ГУВД Павлиновым к медали.

В связи со сложными отношениями подчиненности меня Агентству такие излюбленные начальственные меры со стороны руководства, как выговор и депремирование, обошли меня стороной. Зато народ непостижимым образом узнал о моих расследовательских упражнениях, несмотря на объявленный режим строжайшей секретности. И это стало козырной картой наших расследователей, дающих теперь мне понять — правда, очень тактично, что и у меня с доказательственной базой бывают проблемы. Только мой нежный враг Спозаранник не считает своим джентльменским долгом разводить по этому поводу церемонии и с каким-то сладострастным упоением перечисляет мне все допущенные мною прегрешения…

Нилин, наверное, все же добрался для Чечни. Он объявлен в федеральный розыск, который пока никаких результатов не дал. Я до сих пор нахожусь в неведении, что в этой истории было причиной, что следствием, что правдой, а что ложью:

«подстава» со стороны Васильева, несправедливый приговор, похищение девочки, о судьбе которой по-прежнему ничего не известно… По-моему, это тот редкий случай, когда неопределенность становится большим благом, чем ясность…

Дав последние показания в РУБОП, я плелась от особняка на Чайковского, где располагалось это опостылевшее мне ведомство, к своей машине, брошенной на проспекте Чернышевского.

Работавший здесь хлебозавод обдал меня теплым запахом сдобы. Все случившееся со мной — то, о чем старалась забыть я, но заставляли вспоминать в РУБОП, — стало медленно отступать перед этим запахом, таким родным и домашним, что на глаза навернулись слезы.

Запиликал пейджер. «Аня, идешь ли ты сегодня на паперть?» Девушка-оператор, принявшая сообщение, наверное, осуждающе поджала губы. Совсем обнаглели нищие, встречи на паперти назначают по пейджеру! А это Обнорский, от внезапно возникшего чувства ко мне (не его ли любимая фраза: от ненависти до любви — именно в такой интерпретации — один шаг) впавший в состояние легкой идиотии и соблюдая договоренность о конспирации в наших отношениях, приглашал меня провести с ним вечер… Или что-то еще? Придется сыну Петруше в очередной раз ужинать с бабушкой…

ДЕЛО О МАРСИАНСКОЙ ТИГРИЦЕ

"Обнорский Андрей Викторович (творческий псевдоним — Серегин), 37 лет, закончил восточный факультет ЛГУ, владеет арабским, ивритом, английским и немецким языками. Капитан запаса. С 1991 года работал в различных СМИ Санкт-Петербурга. Имеет многочисленные контакты в среде сотрудников правоохранительных органов и в преступной среде.

В сентябре 1994 года осужден по статье 218 часть 1 (незаконное хранение оружия), направлен для исполнения наказания в Нижний Тагил. По протесту прокуратуры освобожден из-под стражи на основании пункта 1 статьи 5 УПК РСФСР (отсутствие события преступления).

В 1998 году Обнорский возглавил Агентство журналистских расследаваний, более известное под названием Агентство «Золотая пуля».

Обнорский обладает лидерскими качествами, коммуникабелен, бывает вспыльчив и раздражителен.

Склонен к проявлениям авантюризма и необоснованного риска.

Холост (дважды разведен, детей нет)".

Из агентурных данных

Зима никак не хотела заканчиваться. Всю вторую половину марта Питер прижимало морозом. Днем температура поднималась иногда до нуля, но ночью прихватывало крепко. Хотелось тепла, но его все не было. Когда я объявил нашему высококвалифицированному юристу Лукошкиной, что мы летим на Урал проводить занятия с местными журналюгами, она всплеснула руками и заявила:

— Господи! Здесь замерзаем, а ты еще на Урал удумал. Там же, наверное, самая настоящая зима… бр-р.

— Не бойся, Аня, я тебя согрею, — ответил я.

— Размечтался, — юридически корректно ответила Лукошкина.

В пятницу, тридцатого марта, мы вылетели в Екатеринбург. Летели вчетвером:

Повзло, Соболин, Аня и я. Участие Соболина в семинаре не планировалось, но дня за три Володя сам ко мне подошел, помялся и говорит:

— Возьми, шеф, меня на Урал.

— С чего бы это вдруг? — спросил я.