Медвежье озеро - Хантер Эрин - Страница 9

Маленький гризли печально кивнул.

— Каждый раз, когда я превращаюсь в другое существо, я узнаю о новом умирающем кусочке нашего мира. Болезнь распространяется, она в воде и в воздухе, и даже глубоко под землей. Ее слишком много, чтобы с ней можно было справиться! Что мне делать, что?

Уджурак весь дрожал, а глаза его были устремлены куда-то вдаль, словно он видел там что-то страшное. Луса теснее прижалась к боку маленького гризли.

— Тебе и не нужно ничего делать, — сказала она. — Это же не твоя вина, правильно? Даже если наш мир болен, то разве ты должен его излечить?

— А кто? — вскрикнул Уджурак, поворачивая к ней перепуганную морду. — Помнишь тот мертвый лес? Что если все леса станут такими же?

— Не станут, — решительно заявила Луса. — А если даже станут, я всегда буду рядом и помогу тебе выжить. И Токло тоже.

Вместо ответа Уджурак вдруг вскинул голову и растерянно замер, прислушиваясь к раздавшемуся впереди топоту тяжелых шагов. Пока они болтали, Токло успел уйти далеко вперед, и теперь опрометью возвращался назад, так что его сильные лапы сливались в темное облако, несущееся над травянистым склоном.

— Уджурак! — пропыхтел Токло, останавливаясь рядом с медвежатами. — Что-то случилось?

— Нет, все в порядке, — ответил Уджурак, бросая встревоженный взгляд на Лусу, молча призывая ее не говорить Токло об их разговоре. Вообще-то это было лишнее. Луса и сама не собиралась ничего рассказывать Токло. Он только хмыкнет и скажет, что они опять забивают себе голову чепухой.

Токло подошел поближе и встревоженно обнюхал медвежонка.

— Тогда почему ты остановился? Я оглянулся, а ты… а тебя не было!

Уджурак повел плечами, перекатывая отвисший загривок с одной стороны на другую.

— Но я ведь здесь, правильно? Не беспокойся, мы уже идем.

Два гризли бок о бок зашагали вниз по склону, а Луса засеменила следом. Тень Токло падала на спину Уджурака, так что на траве рядом с ними бежала большая медвежья тень с восемью лапами.

Собственная тень не нравилась Лусе. Она казалась маленькой, взъерошенной и жалкой, и лап у нее было всего четыре. Ей очень хотелось бы идти между Токло и Уджураком, чтобы тень Токло накрывала их всех, защищала и вела вперед, и они шагали бы по траве единым, многолапым и неутомимым медведем…

У подножия склона из-под замшелых камней пробивался еще один ручеек, стекая в лежащее внизу озерцо. Токло, не раздумывая, окунул морду в воду. Дожидаясь, пока он напьется, Луса невольно подумала, не больная ли эта вода и можно ли ее пить.

Когда Токло отошел, Луса подошла ближе и подозрительно принюхалась, но не почуяла ничего, кроме запаха воды, мха и камней. Она покосилась на Уджурака, но маленький гризли молча смотрел куда-то вдаль, и всегда блестящие глаза его потускнели, будто затянутые облаками.

Луса опустила морду в воду и начала пить. Вода была чистой и прохладной, и с каждым глотком в тело усталой маленькой медведицы вливались силы.

«На гребне горы была хорошая вода, — подумала Луса. — Может, эта тоже такая».

Уджурак тоже попил, но с явной неохотой, и сделал всего несколько глотков. Луса сочувственно смотрела на него. Нелегко все время думать о том, что мир погибает! Наверное, это так же тяжело, как тащить на спине взрослого медведя… Скорее бы добраться до места, где танцуют духи медведей! Может, Уджурак там немного повеселеет?

Когда все напились, Уджурак замер и несколько мгновений стоял неподвижно, склонив голову набок и глядя в небо, после чего повел своих спутников по узкой тропинке, вьющейся по дну долины. По обеим сторонам от них мягко вздымались зеленые холмы, поросшие густым кустарником. Теплый ветерок обдувал морду Лусы, принося запахи жуков, червяков и прочих вкусных вещей, но она не решалась попросить спутников остановиться, боясь, как бы Уджурак не потерял только что найденный след.

Через какое-то время тропа свернула, огибая подножие холма. Вскоре они вышли на открытое пространство и остановились на самом краю нового склона. Впереди и внизу расстилались поросшие лесом склоны, убегавшие к горизонту. Далеко внизу виднелась серебряная полоса реки, а еще дальше тянулась каменная тропа, по которой быстро-быстро проносились сверкающие точки, в которых Луса узнала грозных огнезверей. К счастью, они были так далеко, что она даже не слышала их рычания.

Солнце уже начало скатываться с неба, когда медвежата обогнули холм и очутились перед грудой земли и камней, заросших папоротниками и стелящимися травами. Здесь тропинка раздвоилась — одна тропа вела обратно в горы, а другая, петляя между камней, спускалась с холма и убегала в лес. Шедший впереди Токло остановился и негромко зарычал. Потом вытянул шею и повел носом, словно решая, какой путь выбрать.

Луса повернулась к Уджураку.

— Тут есть знак?

Уджурак выбежал вперед, остановился у развилки и замер, переводя взгляд с одной тропы на другую. Луса даже зубы стиснула, чтобы не ляпнуть что-нибудь и не помешать ему думать.

Наконец, Уджурак расслабился и кивнул головой, подзывая Лусу.

— Что там? Знак? Ты его понял? — завопила она, со всех лап бросаясь к нему.

Токло испустил тяжелый вздох, но Уджурак сделал вид, будто ничего не заметил.

— Да. Вот, сама посмотри! — Он кивнул на убегавшую в гору тропинку, указав лапой на огромный камень, лежавший прямо посредине, на полупути к вершине. — Он преграждает путь, — пояснил Уджурак. — А другая тропа, — тут он повернулся мордой к лесу, — свободна. Она словно приглашает нас — идите смело!

Луса склонила голову набок и задумалась. Вообще-то, когда они шли по горам, камни не раз преграждали им путь, но Уджурак ни разу не говорил, будто им нужно срочно искать другую дорогу. Кроме того, этот большой камень ничего не загораживал, при желании они бы запросто его обогнули. Зато трещины на этом камне были очень похожи на запрещающий знак. Они предавали камню сходство с мордой разъяренного медведя. Поежившись, Луса решила, что ей вовсе не хочется лезть в горы.

— Мне кажется, будто духи предостерегают нас, — прошептала она, стараясь, чтобы Токло не услышал.

Но он все равно услышал и ворчливо прорычал:

— Ну вот, еще одна! И почему я должен путешествовать в компании с двумя белкоголовыми недотепами?

Тем не менее он развернулся и, не говоря ни слова, пошел по нижней тропинке.

Уджурак поспешил следом, а Лусе пришлось бежать, чтобы угнаться за ними. Вскоре медвежата добрались до сосен, и Луса сразу повеселела, услышав, как духи медведей перешептываются в ветвях над ее головой.

Здесь было просто замечательно! Тени листвы пятнали тропинку, скользкие сосновые иголки похрустывали под лапами. Подняв голову, Луса увидела переплетающиеся ветви, сквозь которые просвечивало вечереющее небо. Уже забытое ощущение покоя хлынуло на нее, словно долгожданный дождь на пересохшую землю, и Луса поняла, как же она соскучилась по родным деревьям. Почувствовав зовущий запах воды, она кинулась к ручью, падавшему откуда-то с вершины холма.

— Токло, как ты думаешь, тут могут водиться лососи? — спросил Уджурак.

— Может и могут, — проворчал Токло. — Но если они тут водятся, будь добр, дай мне поймать хотя бы одного!

При упоминании о лососе в животе у Лусы оглушительно заурчало. В последний раз она нормально поела, когда Токло поймал в горах мускусную крысу, все остальное время медвежатам приходилось перебиваться редкими ягодами да насекомыми, которых удавалось выкопать из земли. Луса никогда не пробовала лосося, но Ока рассказывала, что ничего вкуснее на свете нет. По ее словам, лосось был вкуснее даже черники!

Когда они подошли к реке, солнце уже садилось, и длинные тени деревьев падали на воду. Любопытство назойливой мухой впилось в Лусу, когда она увидела, что дорога вновь разделилась на две расходящиеся в разные стороны тропки.

— Уджурак, можно я попробую понять знаки? — умоляюще попросила маленькая медведица. — Ну пожалуйста!

Токло выразительно покачал головой и, демонстративно отойдя к берегу реки, остановился там, уставившись в воду.