Бандитский Петербург - Константинов Андрей Дмитриевич - Страница 68

Всех «казанских» лидеров, работавших в разное время в Питере, перечислить, конечно, трудно. Стоит упомянуть, пожалуй, еще только «тепловских» под управлением Лаврентия и Мадонны, и группировку «хади-такташ», возглавляемую Раджой. Эта группировка — одна из самых кровавых, отмороженных. В 1993 году внутри банды «хадишенских» вспыхнул конфликт — как водится, из-за денег. Часть «хадишенских» под управлением Раджи и Гуся почти полностью уничтожила другую часть, где лидировали Павло Диди и Барей. Война велась на территории трех городов — Казани, Петербурга и Москвы — по всем правилам гангстерских войн. Всего было убито около 15 человек, причем трупы обнаруживали крайне редко, большинство покойников до сих пор числятся пропавшими без вести. Исключением может считаться Гусь, о котором говорили, что он и затеял всю эту бойню, а в самый решающий момент прихватил общаковые деньги и исчез. В 1995 году пронесся слух, что Гуся видели в Испании, где он лечился от импотенции.

В 1997-1998 годах сотрудники милиции значительно усилили свой натиск на группировки в Казани. В Москве тоже заниматься бандитизмом становилось труднее, и поэтому все новые и новые молодые бандиты стали интересоваться Питером. В основном они приезжали не по приглашению своих старших товарищей, а сами по себе. Специфика бандитской работы в Петербурге сильно отличалась от «казанской», и это вынуждало питерских «казанцев» набирать к себе в бригады петербуржцев, а не своих земляков. Дело в том, что «казанцами» труднее управлять. 99 процентов все прибывавших из Казани бандитов являлись многолетними членами какой-либо из казанских группировок. Старшие казанские бандиты не были заинтересованы в увеличении численности своей молодежи в Питере, но бороться с миграционным потоком могли только одним способом — «сливать» по-тихому молодежь в РУОП.

В самой Казани к лету 1998 года еще больше обострились противоречия между старшими и молодыми бандитами. Вспыхивавшие конфликты все чаще и чаще заканчивались стрельбой. К лету 1998 года питерские «казанцы» были разрознены и практически не поддерживали друг друга. Поэтому, конечно, они не играли в криминальной жизни Питера такой значительной роли, как в достаточно короткий период 1994 года. Однако казанская братва летом 1998 года грезила появлением нового суперавторитета, который вновь сумеет вернуть утраченные «казанскими» позиции, собрав всех земляков под свои знамена.

Еще одной опорной базой воров в бандитском Питере некоторые наблюдатели долгое время считали группировку «пермских», в которой выделялись лидеры: Александр Ткаченко (Ткач), Николай (Коля Длинный) Алексеев и Вася Пермский (Пыричев). Говорят, что московские воры в свое время очень рассчитывали на «пермских» и даже специально ориентировали на работу с ними пермского вора Колю Якутенка (Зыкова Николая Степановича). Однако у Якутенка, несмотря на весь его воровской авторитет, что-то с «пермскими» в Питере не заладилось — он не получил от «земляков» ожидаемой поддержки, не сумел увеличить приток денег в воровской общак. В конце концов Зыков (по слухам) чуть ли не вынужденно уехал в Москву — и там выслушал претензии от собратьев по воровскому клану. А в июле 1998 года Якутенка застрелили в Перми. Любопытно, что за несколько дней до этого невеселого события кто-то стрелял в Питере в Ткача — с тяжелым огнестрельным ранением он был госпитализирован. А через несколько дней после убийства Якутенка «неизвестные злодеи» пытались взорвать Колю Алексеева. В бандитско-воровских кругах все непросто и неоднозначно, но связь между этими тремя событиями, по крайней мере, кажется очевидной…

Особое положение в бандитском Петербурге к 1998 году занял коллектив Андрея Маленького. К блатному направлению его отнести полностью нельзя, но и от самых ярких представителей бандитского направления Маленький дистанцировался.

Маленький, да удаленький

Андрей Альбертович Волов родился 13 ноября 1962 года и, наверное, достаточно долго не помышлял о карьере авторитета. В 80-х годах он еще был комсомольским работником в Кировском районе. В частности, когда только началось кооперативное движение, он занимался от райкома физкультурными оздоровительными комплексами, которые были очень популярны в то время. В конце 80-х Волов комсомольскую работу оставил и примкнул к Малышеву. У Малышева в ближайшем окружении было несколько Андреев, а Волов отличался небольшим ростом, за что и получил прозвище Маленький. Когда Малышева арестовали и его империя развалилась, Маленький сумел консолидировать вокруг себя часть его людей, наладив в своем коллективе чрезвычайно жесткую дисциплину. Правой рукой Маленького долгое время считался Джон Солдат, бывший морской пехотинец, прекрасно подготовленный физически. Вотчиной Маленького всегда считался Ломоносовский район. В свое время хорошо усвоив комсомольский принцип: «Никогда не делай того, что может сделать твой подчиненный», Маленький старался избегать непосредственного участия в совершении физических акций, а уровень конспиративности в его организации был настолько высоким, что к 1998 году он оставался одним из самых малоизученных правоохранительными органами лидеров бандитского Петербурга.

После убийства в 1996 году Кирпича к Маленькому примкнули Юра Криминал и Наум, после посадки Акулы с Маленьким начали работать Жук и Витя Мурманский (не путать с «тамбовским» бригадиром Вовой Мурманским). О Маленьком в Питере ходило много страшных слухов — в частности, говорили, что в его коллективе за неисполнение приказа рубят пальцы и убивают за малейшие подозрения в измене. Коммерсанты, работавшие под Маленьким, боялись уходить под другую крышу, опасаясь физического уничтожения.

На «стрелки» с другими коллективами люди Маленького часто приезжали не на шикарных иномарках, а на ржавых «Москвичах» или вовсе на метро, для того чтобы их нельзя было вычислить по номерам машин. Несмотря на всю жесткость коллектива Маленького, ходили легенды о его хороших возможностях в ФСБ, ГУВД и РУОПе — именно эти оперативные возможности якобы и являлись залогом неуязвимости Маленького. Несмотря на то, что Андрей Маленький стал во второй половине 90-х годов, несомненно, состоятельным человеком (по некоторым данным, у него, например, даже есть дом в Венеции), он не остепенился, а, наоборот, сделался еще жестче и беспредельнее. К 1998 году он, конечно, считался очень влиятельной фигурой в бандитском Петербурге, однако многие лидеры, услышав его имя, качали головами и говорили, что «авторитет, сделанный на крови, должен постоянно кровью и подпитываться, а потому этот авторитет не может быть долгим». Некоторые информированные лоточники, оценивая ситуацию в Питере на конец лета 1998 года, считали, что Маленький — это второй после Кумарина лидер бандитского Петербурга…

Имущественное расслоение, которое происходит по всей России, не могло не затронуть и среду организованной преступности — в том числе и в Петербурге. По оценкам информированных источников, в современном бандитском Петербурге лишь 5-10 процентов бандитов можно назвать людьми богатыми или состоятельными. Процентов 30 составляет так называемый средний класс. А 60-65 процентов братвы — это откровенные бедняки, можно сказать «пролетарии» бандитского мира, которые патологически невежественны и живут одним днем — в Петербурге их называют «голодными». (Серость и необразованность бандитов даже среднего звена давно уже стали притчей во языцех, а истории, случившиеся в реальной жизни, напоминают иногда анекдоты из серии про новых русских. Так, например, в 1997 году один серьезный и довольно известный в Питере авторитет, проживший в городе на Неве всю свою сознательную жизнь, не мог понять, куда надо ехать, когда ему назначили встречу у сфинксов на набережной Невы, напротив Академии художеств. Солидный, взрослый человек, разъезжающий по городу в шестисотом «мерседесе», раздраженно спрашивал у своего окружения: «Что такое сфинксы?» Самый грамотный из этого окружения все-таки сумел ответить: «Сфинксы — это такие памятники». Другой случай произошел уже в 1998 году. Один коммерсант пытался объяснить представителям своей «крыши», почему затормозилось развитие очень выгодного бизнес-проекта: «Придется подождать, там все вопросы в КУГИ уперлись». Два стриженых братана понимающе переглянулись, а один веско ответил бизнесмену: «А может, ему в башню выписать, раз он такой неотзывчивый?» Бизнесмен не понял и переспросил: «Э-э-э-э, кому в башню?» — «Ну, КУГИ этому…» Коммерсант «выпал в осадок», когда понял, что братаны решили, что КУГИ — это не Комитет по управлению городским имуществом, а фамилия конкретного человека. Такая же, как Буре, например, или Кони.)