Разбег Пандоры - Дмитриев Павел В. - Страница 23

Хотя… Если задуматься, может оно и к лучшему. Сейчас в СКБ-2 быстро сделают 8-битный калькулятор-переросток, и переключатся на что-то более приличное. Зато нам будет что внедрять на производстве, появится компактный, не требующий обслуживания контроллер для управления технологическим оборудованием ФАБов. Очень мне там не нравится обслуживающий персонал. Таким, по хорошему, ничего сложнее лопаты доверять нельзя. Не то что сложную и опасную технику.

Программистам опять же забава – извратиться, и сделать подобие операционной системы на 64-х килобайтах. Потом еще надо будет позаботиться о периферии, всяких АЦП-ЦАП и прочих параллельных интерфейсах. Монитор опять же нужен, клавиатура нормальная, принтер, жесткие диски. Без всего этого и особого смысла нет в нормальной персоналке, так что самое время потренироваться на простых системах.

Самое главное, если получится изготовить хоть какой-то микропроцессор, его надо будет обязательно продвинуть в массы любителей. Конечно, в СССР нет богатых инженеров, способных выложить тысячи долларов на непонятную забаву с мигающими лампочками. Зато есть многочисленные радиокружки с обилием очумелых пацанских ручек. Если к ним сейчас попадет ЭВМ, то уже через пять-десять лет страна получит целое поколение инженеров и техников, понимающих, с какой стороны надо браться за клавиатуру. Один этот фактор перекрывает все недостатки.

Окончательно успокоившись, я отрубился в неудобном кресле. Да так, что умудрился проспать посадку.

— Черт! — выругался себе под нос Дональд Скотт, рассматривая распечатку цифр с масс-спектрометра. — Неужели опять проскочил нужную точку?

Лаборант Bell Labs с ненавистью посмотрел на кожух прибора, скрывающий под собой «русский чип», и недовольно поморщился. Великие разведчики из Лэнгли купили или выкрали в СССР самые обычные электронные часы, которые коммунисты дарили всем участникам многотысячного сборища под названием «XXIII съезд». И теперь хотят получить отчет специалиста об уровне развития полупроводниковой промышленности заклятого врага свободного мира.

Подобные исследования приходилось делать регулярно. Поэтому данный случай поначалу казался совершенно обычным. Ведь использована далеко не самая передовая по американским меркам 10-микронная технология. Каких-то 450 элементов на чипе, причем не только транзисторов, а всего, включая тривиальные сопротивления. Судя по тому, что коммунисты применили две микросхемы, осилить кристалл большей площади они просто не смогли. Позавчерашний день! Ведь к примеру General Microelectronics недавно запустили в серию 100-битный сдвиговый регистр, в котором одних только транзисторов более 600 штук.

Но при этом микросхема часов казалась под взглядом через микроскоп совершенно чужой и непонятной. Лишь через несколько дней изучения Дональд понял причину своего чувства. Впервые работа русских была совершенно не похожа на американскую! Не копия чего-то давно устаревшего, а собственная разработка с неожиданными, и даже весьма остроумными решениями.

И вот под вечер еще одна проблема – никак не получается узнать точно конструкцию затвора, спектрограф вместо алюминия упорно показывает какую-то чепуху. По идее, надо проводить исследование по полному циклу, но от образца и так уже почти ничего не осталось. Нужно запросить еще хотя бы десяток русских чипов, исписать гору бумаг…

Руки сами потянулись к тумблеру выключения установки. К чему продолжать, разве могут в СССР придумать что-то на самом деле стоящее в электронике? Ну в кои-то веки, попытались для разнообразия сделать самостоятельно. Молодцы, пускай возьмут с полки пирожок. Все равно многолетнее отставание очевидно даже непрофессионалу. Нужные фотографии уже сделаны, достаточно дописать несколько фраз в стиле «серьезных усовершенствований не обнаружено, но необходимо отметить заметно выросший уровень разработки и оригинальную конструкцию некоторых элементов схемы предоставленного образца»… Все равно никто дальше первой страницы читать отчет не будет.

…В данном случае НИИ «Интел» сильно повезло. Лаборант Bell Labs не смог понять, что именно попало в его руки [128]. Ведь годом ранее на «Пульсаре» подошли в вопросу куда более основательно и не слишком задумываясь скопировали с артефакта поликремниевый самосовмещенный затвор. Специалисты, разумеется, отметили, что подобная конструкция резко снижает разброс характеристик, вызванный неидеальным наложением масок при литографическом формировании истока и стока. Но, привычно использовав чужие разработки, так и не поняли, что это один из самых важных прорывов в истории транзистора за последующие 35 лет.

3.5. Новая большая игра

Александр Николаевич скучал под доклад маршала Малиновского. Если бы можно было спать на заседании Президиума ЦК КПСС – он бы это обязательно прикорнул прямо за огромным, затянутым зеленым сукном столом, до сих пор хранившим воспоминания о Сталине. Главный кабинет Советского Союза уже давно не щекотал нервы, и тихие шаги за спиной ассоциировались с помощником или референтом, а никак не призраком прошлого. Товарищи в расширенном составе уже пятый час мусолили курс внешней политики СССР. В который раз – и все с тем же неутешительным результатом. Одного за другим выдергивали из приемной генералов, главных и не очень конструкторов, завотделов ЦК, сотрудников министерства иностранных дел. Увы, в хитросплетениях зарубежной дипломатии толком не разбирался никто. Даже Громыко [129]за время работы со Сталиным и Хрущевым научился лишь толково выполнять инструкции вождей, и ничего нового предложить не мог или не хотел.

Послезнание, полученное от пришельца из будущего, стало для Шелепина суровым испытанием. Это была жесткая ломка незыблемого, очевидного и понятного, всего багажа опыта, накопленного за без малого полвека жизни. Наверное, похожие чувства должен был испытать истовый архимандрит, внезапно убедившийся в полном отсутствии Бога. Теперь с этим приходится не только жить, но и работать. Не столько ради себя, хотя такая подленькая мыслишка не раз заползала в сознание, но, отбросив лишний пафос, ради великой страны, построенной немыслимым напряжением сил всего народа.

Однако советские партаппаратчики подобной «прививки» не имели. Всего лишь чуть больше десятка лет назад великий Сталин и его соратники пребывали в абсолютной и непоколебимости уверенности неизбежности третьей мировой войны. Которая должна была открыть дорогу новым революциям, и привести к «неизбежному развалу всей капиталистической системы». Собственно, этому догмату не изменил и Хрущев, несмотря на вынужденное признание доктрины «мирного сосуществования» в 1956 году [130]. Даже перед очевидной мощью ядерного оружия он остался настоящим романтиком, искренне верящим в победу коммунизма во всем мире.

Коммунистическая теория попала в опасную ловушку. С одной стороны, нельзя отказываться от утверждения, что «водородная бомба в руках Советского Союза – средство сдерживания агрессоров и борьбы за мир». С другой – только новая мировая война давала реальный шанс на победу «единственного верного учения» в Европе. Пытаясь найти выход из логического тупика, Хрущев надеялся получить преимущество при балансировке на грани войны. Но лишь бездарно разбазарил дипломатические возможности, да еще вплотную подвел дело к той стадии, когда ружья начинают стрелять сами по себе.

Еще хуже обстояло дело в армии. Известно, что генералы всегда готовятся к прошлой войне. Так и в этот раз, ставка делалась на массированный бронетанковый кулак, способный проломить дорогу до Ла-Манша сквозь огонь атомных взрывов. Нельзя сказать, что это было неверно в настоящий момент. Просто подобная стратегия становилась невозможной буквально через пятилетку, максимум две, оставляя за собой горы дорогостоящего, но уже безнадежно устаревшего вооружения.