Битва драконов - Лейк А. Дж. - Страница 6

В следующее мгновение Эдмунд ощутил толчок и покатился кубарем. Сквозь облепивший лицо снег он увидел полотно меча Элспет, окрестности огласил жалобный волчий визг. Он поспешил вскочить на ноги, возмущенно подумав: «Так она и будет всегда меня защищать?!» Но времени на возмущение не было. Оказалось, что он выронил кинжал, лежавший теперь на снегу в нескольких ярдах от него. Забрать оружие ему не позволил один из волков, проскочивший у него между колен и чуть было снова не поваливший его. Рядом с ним Элспет окружала себя кольцом белого огня, расшвыривая зверей в разные стороны. Тот, что чуть не повалил Эдмунда, лишь лязгнул зубами, прежде чем искать спасения под пологом леса. Мгновение — и он, мелькнув поджатым хвостом, исчез. Другие волки еще кружили по снегу, но держались на безопасном расстоянии. Эдмунд, стараясь не выпускать ни одного из поля зрения, потянулся за своим оружием. Но хриплый крик Кэтбара заставил его застыть. Воин указывал на деревья позади него, туда, где только что исчез посрамленный зверь. Теперь оттуда появился другой, со злобно разинутой пастью, изрыгавшей густой пар.

До чего же он был велик! Шерстью этот зверь был темнее других. Даже издали было заметно, как играют под ней налитые мышцы. Остальная стая мигом прекратила всю суету и замерла. Две дюжины желтых глаз вперились в вожака. Тот принял решение: своей жертвой он избрал Эдмунда.

«Если бы я бросился за кинжалом, то растянулся бы на животе в момент его прыжка, — подумал тот. — С другой стороны, какой еще выход мне остается?..» И он бросился бежать, то и дело поскальзываясь. В следующее мгновение громадный вожак взмыл в воздух в мощном прыжке.

Эдмунд накрыл собой кинжал, волк — Эдмунда. Клыки зверя уже готовились впиться ему в спину, горячее дыхание обожгло затылок. Он пытался нашарить правой рукой кинжал, левой напрасно стараясь отпихнуть зверя. Не дождавшись смертельного укуса, он даже удивился. Тяжесть сползла с его плеч. Он оглянулся, еще полный ужаса. Волк валялся у его ног, пронзенный стрелой.

Из леса показалась молодая женщина с луком в руках. Не обращая внимания на Эдмунда, она приблизилась к поверженному зверю, закинула за спину лук, достала длинный нож. Грациозно опустившись на колени, она одним молниеносным движением перерезала волку горло. Потом вытерла нож о снег, выпрямилась, постояла над поверженным зверем, довольно кивая головой.

Стаи след простыл. Помимо вожака, смерть настигла еще одного волка — старого самца, всего в шрамах. Девушка постояла и над ним, а потом исчезла среди деревьев. Скоро она снова появилась, волоча за собой грубо сколоченные санки. С виду она была всего на год-другой старше Эдмунда, зато выше его на целую голову. На ней были кожаные штаны и меховая накидка с капюшоном. Она кивнула юноше и обоим его спутникам, глаза ее выражали любопытство, но не дружелюбие. Отвернувшись, она бросила через плечо какую-то фразу на незнакомом языке и потащила к своим саням убитого ею волка. Эдмунд не шелохнулся. Она остановилась и произнесла еще что-то нетерпеливым тоном.

— Она говорит, что старый волк наш, — подсказала Элспет, в руке которой угасал меч. — Если он нам нужен, она советует скорее снять с него шкуру, прежде чем воротятся его сородичи. Она говорит по-датски, — объяснила она в ответ на недоуменный взгляд Эдмунда. — На этом наречии изъясняется большинство северян, я слышала его, когда плавала с отцом.

Эдмунду стало стыдно: получалось, что его, мужчину, спасли от опасности две девчонки! Зачем Элспет бросилась ему на выручку? Это из-за нее он выронил свой кинжал и остался беззащитным. Северянка — та действительно спасла ему жизнь. А он был бессилен даже ее поблагодарить! Сейчас ему было трудно разобраться, что сильнее его смущает.

Чужестранка не сводила с него любопытного взгляда синих глаз. Шагнув к нему, она произнесла медленно и отчетливо, удивительно низким голосом:

— Ek… heiti… Fritha. Ok thu?

— Она говорит, что ее зовут… — продолжила перевод Элспет у него за спиной.

— Сам разберусь! — перебил ее Эдмунд. Он чувствовал, что краснеет, тем не менее сумел улыбнуться Фрите. — Эдмунд, — промямлил он. — Спасибо.

Она кивнула и занялась санями. К ним медленно приблизился Кэтбар. Нападение волков не добавило ему ран, но его все еще мучила боль: половина лица была сильно обожжена, обгоревшая одежда висела клочьями.

— Выходит, я не ошибся, — начал он. — Мы угодили в Снежные земли. Что ж, здесь я тоже могу вам пригодиться… — У него все сильнее заплетался язык. — Погодите. Вот приду в… приду в се… — У него закатились глаза, он рухнул на колени и ткнулся лицом в снег.

Испуганный возглас Элспет заставил Фриту вернуться к ним. Глянув на обгоревшее плечо Кэтбара, она в ужасе зажала ладонью рот. После этого она не медлила: подбежала к саням, сбросила с них волчью тушу и жестом приказала Элспет и Эдмунду помочь ей погрузить на них Кэтбара. Здоровенного волка она взвалила себе на плечо, как невесомую пушинку, и потянула веревку саней.

— Komm, nu! — поторопила она новых знакомых и решительно направилась в лес.

По пути, не выпуская веревку саней, она представилась: Фрита Груфсдоттир. Оказалось, она живет в лесу со своим батюшкой, а тот — kolmathr (что бы это значило?). Кое-какие ее слова Эдмунд все-таки понимал, иногда помощницей выступала Элспет, хотя большую часть пути она напряженно озиралась, опасаясь возвращения волчьей стаи. Источником света служил ей хрустальный меч. Фрита завороженно взирала на ее оружие, однако в ее взгляде, как убедился Эдмунд, не было ни следа тревоги. Чужеземцы вызывали у нее острое любопытство, но объяснить ей что-либо было пока что невозможно. Слишком много сил отнимал путь через густую чащу, да и зубы у них все сильнее стучали от холода. Врезавшись в очередное дерево, Эдмунд получил за шиворот пригоршню снега, свалившегося с ветки, и негромко выругался. Он тащил на спине тушу тощего старого волка, потому что решил преподнести его шкуру Фрите в благодарность за помощь, но ноша все время норовила съехать в снег. Веревка от саней врезалась ему в ладонь, все тело ломило, дрожь никак не унималась. Он в восхищении посматривал то на Фриту, уверенно шагавшую по лесу, то на Элспет, усердно несшую караул, и жалел, что не он их охраняет, как подобает сильному мужчине, а они его, словно беспомощного ребенка.

В лесу становилось все темнее, Фрита уже превратилась в смутно различимый силуэт впереди. Теперь все силы уходили у Эдмунда на то, чтобы просто удержаться на ногах. Элспет, шедшая позади него, позволила своему мечу превратиться в бледный огонек, словно боялась приманить врагов. Ему казалось, что она тоже все чаще спотыкается. Как долго они еще протянут, пока окончательно не выбьются из сил и не увязнут в снегу?

Но тут Фрита подбодрила их криком. Впереди показался просвет.

В серебристом свете выглянувшей луны они увидели большую поляну, высокую ровную поленницу. Неподалеку высилась не успевшая остыть печь для обжига, напротив нее стояла большая хижина, из дыры в верху острой крыши поднимался дымок.

— Fethr! — крикнула Фрита.

Бросив веревку, она бросилась к дверям хижины, навстречу кряжистому светлобородому человеку. После короткого разговора тот откинул шкуры в дверном проеме и поманил Эдмунда и Элспет.

— Aufusa-gestra, — сказал он им. Борода не позволяла рассмотреть его физиономию, но тон голоса подсказал Эдмунду, что им оказывают гостеприимство.

Он теперь держался прямее, хотя голова кружилась от усталости и хотелось одного — сесть, даже упасть. Само небо послало им троим, свалившимся невесть откуда, этого человека, предлагавшего крышу и ночлег.

— Благодарю вас за гостеприимство, — проговорил Эдмунд церемонно и поклонился, прежде чем войти в хижину следом за хозяином.

Папаша Фриты, назвавшийся Графвельдом, уступил свою лежанку Кэтбару, все еще пребывавшему в забытьи. Пока Фрита занималась ожогами бесстрашного воина, остальные уселись у огня посередине хижины. Позже Эдмунд мог вспомнить от этого вечера только блаженное тепло и свои отчаянные усилия не забыться сном, не выронить миску с мясной похлебкой, следить за рассказом Элспет об их злоключениях. Она владела с грехом пополам датским наречием, да еще помогала себе жестами и английскими словечками. Казалось, слушатели понимают ее. Эдмунд не надеялся, что им поверят, но Графвельд внимал рассказу с непоколебимой серьезностью, а Фрида изумленно вскрикивала, слушая о сражении в небесной выси между смельчаком Кэтбаром и драконом и о последовавшем счастливом приземлении.