Хрущев убил Сталина дважды - Ходжа Энвер - Страница 6

– Какие зерновые больше всего выращиваете? – спросил он меня, в частности.

– В первую очередь, кукурузу, – ответил я ему, – затем пшеницу, рожь.

– А кукуруза не боится засухи?

– Она, правда, боится, – ответил я ему, – засуха часто очень вредит нам, но, в силу отсталого положения нашего сельского хозяйства, как и в силу наших острых нужд в хлебе, наш крестьянин научился получать чего-то больше от кукурузы, чем от пшеницы. Мы принимаем меры по созданию водоотводной и оросительной сети, по осушению болот и трясин.

Он выслушивал мои ответы, более подробно расспрашивал меня и часто брал слово, давая нам очень ценные советы. Так, помню, что в тех беседах Сталин поинтересовался, на каких основах была проведена аграрная реформа в Албании, каковы были проценты земли, розданной бедным и средним крестьянам, были ли затронуты этой реформой религиозные учреждения и т. д. и т. п.

Говоря о помощи, которую государство народной демократии оказывало крестьянству, и о связи рабочего класса с крестьянством, Сталин расспросил меня о тракторах; ему хотелось узнать, имелись ли у нас в Албании машинно-тракторные станции и как они были организованы. Выслушав мой ответ, он дал нам ряд ценных советов.

– МТС, – сказал он, в частности, – вы должны создать и укрепить, и они должны хорошо обрабатывать как государственные и кооперативные земли, так и земли крестьян. Трактористы должны быть всегда на службе у крестьянства, они должны разбираться в сельском хозяйстве, культурах, почвах, и свои знания они должны претворять в жизнь, с тем чтобы обязательно добиться роста производства. Это имеет большое значение, – продолжал он, – иначе убытки будут всесторонними. Когда мы создавали первые машинно-тракторные станции, часто бывало так, что мы обрабатывали землю крестьян, однако производство не увеличивалось. Это происходило потому, что трактористу недостаточно уметь только водить трактор; он в то же время должен быть хорошим земледельцем, он должен знать, когда и как надо обрабатывать землю.

– Трактористы, – продолжал Сталин, – это представители рабочего класса, работающие в постоянном, повседневном и непосредственном контакте с крестьянством. Поэтому они должны работать очень добросовестно, чтобы закалять союз между рабочим классом и трудовым крестьянством.

Внимание, с которым он слушал наши объяснения о нашей новой экономике и о путях ее развития, произвело на нас очень большое впечатление. Как в ходе беседы об этих проблемах, так и во всех других беседах с ним, у меня врезалась в память, помимо всего прочего, одна его замечательная черта: он никогда не отдавал приказов и не навязывал своего мнения. Он говорил, советовал, вносил и различные предложения, но всегда добавлял: «Это мое мнение», «мы так думаем. Вы, товарищи, смотрите и решайте сами, исходя из вашей конкретной обстановки, в зависимости от ваших условий». Он интересовался всеми проблемами.

Когда я говорил о положении транспорта и о больших трудностях, которые нам приходилось преодолевать, Сталин спросил меня:

– Строите ли вы небольшие суда в Албании?

– Нет, – ответил я ему.

– А сосны имеются ли у вас?

– Имеются, – ответил я, – целые леса.

– Тогда, – сказал он, – у вас имеется хорошая база для строительства в будущем простых средств морского транспорта.

В продолжение беседы он спросил меня, как обстоит дело в Албании с железнодорожным транспортом, какие у нас денежные знаки, какие у нас рудники и шахты и эксплуатировались ли албанские рудники и шахты итальянцами, и т. д.

Я ответил на вопросы, заданные товарищем Сталиным, который, заканчивая беседу, сказал:

– Албанская экономика ныне находится в отсталом положении. Вы, товарищи, все начинаете с азов. Поэтому, наряду с вашей борьбой и усилиями, мы, со своей стороны, также поможем вам, по мере наших возможностей, в восстановлении вашей экономики и укреплении вашей армии. Мы, – сказал мне товарищ Сталин, – рассмотрели ваши запросы о помощи и согласились полностью удовлетворить их. Мы поможем вам в оснащении промышленности и сельского хозяйства нужным оборудованием, в укреплении армии, в развитии просвещения и культуры. Фабрики и прочее оборудование мы предоставим вам по кредиту, и вы выплатите их нам, когда у вас будут возможности, а вооружение предоставляется вам бесплатно, оно безвозмездно. Мы знаем, что вы нуждаетесь в еще большем, но пока что таковы наши возможности, ведь мы сами бедны из-за военной разрухи.

– В то же время, – продолжал товарищ Сталин, – мы поможем вам специалистами для ускорения процесса развития албанской экономики и культуры. Для нефтедобычи я думаю направить к вам азербайджанских специалистов; они ведь отличные мастера. Со своей стороны, Албания пусть пошлет в Советский Союз сыновей рабочих и крестьян учиться в целях продвижения Родины дальше вперед.

За дни пребывания в Москве, после каждой встречи и беседы с товарищем Сталиным, мы еще больше и ближе видели в этом выдающемся революционере, в этом великом марксисте также человека простого, чуткого и мудрого – настоящего человека. Он всем сердцем любил советский народ, он ему посвятил все свои силы и энергию, его ум и сердце были полны им. Эти качества можно было подмечать в любой беседе с ним, в любом мероприятии, которое он проводил, – с самых важных и вплоть до самых обыденных.

Несколько дней спустя после нашего прибытия в Москву я присутствовал, вместе с товарищем Сталиным и с другими руководителями партии и Советского государства, во всесоюзной физкультурной манифестации на Центральном стадионе в Москве. С какой страстью следил Сталин за этим мероприятием! Свыше двух часов он смотрел на действия участников манифестации, и, несмотря на то, что к концу манифестации пошел дождь и несколько раз Молотов просил его уйти, он продолжал до конца с вниманием следить за действиями физкультурников, шутить, приветствовать рукой.

Помню, в конце упражнений состоялся массовый кросс. Бегуны несколько раз обегали вокруг поля стадиона. Когда соревнование уже заканчивалосьь, перед трибуной показался отстававший долговязый бегун. Он еле двигал ногами, тем не менее старался бежать. Он вымок до последней нитки. Сталин смотрел на этого бегуна с улыбкой, которая выражала сожаление и отеческую теплоту:

«Милый мой, – обратился он к нему про себя, – иди домой, иди домой, отдохни немного, поешь и приходи вновь! Будет еще бег…»

В мою память навсегда врезались глубокое уважение и великая любовь Сталина к нашему народу, его желание как можно больше узнать об истории и обычаях албанского народа. На одной из встреч, во время ужина, устроенного Сталиным в Кремле в честь нашей делегации, мы имели с ним очень интересную беседу о происхождении и языке албанского народа.

– Каковы происхождение и язык вашего народа, – спросил он меня, в частности, – и не близок ли ваш народ с басками? Не верю, – продолжал затем Сталин, – чтобы албанский народ был выходцем из Далекой Азии, он и не турецкого происхождения, ведь албанцы древнее турок. Быть может, у вашего народа общие корни с теми этрусками, которые остались в ваших горах, потому что другие, которые уехали в Италию, частично были ассимилированы римлянами, а частично перебрались на Иберийский полуостров.

Я ответил товарищу Сталину, что происхождение нашего народа очень древнее, а язык его – индоевропейский. Имеется много теорий об этом вопросе, однако правда такова, что мы происходим от иллирийцев. Мы народ иллирийского происхождения. Имеется еще теория, выдвигающая положение о том, что албанский народ является самым древним народом Балкан и что древними, догомеровскими предками албанцев являются пеласги.

Теория о пеласгах, разъяснил я дальше, развивалась многими учеными, особенно немецкими. Они ссылаются на некоторые слова, употребленные в «Илиаде» и «Одиссее» и употребляемые и поныне албанским народом, как, например, слово «гур», что по-русски означает «камень». Гомер это слово ставит перед греческим словом и говорит «гури-петра». Значит, можно предположить, что нашими древними предками были пеласги, которые еще до греков заселяли Балканский полуостров.