Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

О гномах и сиротке Марысе - Конопницкая Мария - Страница 10


10
Изменить размер шрифта:

– Не бойся! Плясали мы под его дудку, теперь он под нашу попляшет! В твоей книге сказано, что в минуту страшной опасности мы, гномы, можем превратиться в великанов. Говори скорей, что для этого надо сделать? Но Чудило-Мудрило только зубами щелкал от страха и не мог вымолвить ни слова.

– Ну говори же! – торопил его Хвощ.

А цыган уже, добежал до полянки.

– На… на… надо, – заикаясь, лепетал Чудило, дрожа как в лихорадке, – на… назвать что-нибудь… большое! Самое большое…

Но тут цыган их заметил и закричал:

– Ага, попались, голубчики! Погодите, сейчас я расквитаюсь с вами!

– Гора! – поспешно воскликнул Хвощ дрогнувшим голосом.

Но не вырос и на полдюйма.

– М… м… мудрость! – пролепетал Чудило-Мудрило.

Но и это не помогло.

– Сила! – в ужасе заорал Хвощ, потому что цыган уже протянул к нему руку.

Но остался таким же, каким был.

И тут донесся тихий голос, словно листва зашелестела:

– Добро!

Это сказала бедная женщина, которая шла по лесу, радуясь своему счастью, а эхо повторило за ней.

Цыган побледнел и остановился как вкопанный.

Крохотные гномики стали расти, расти у него на глазах, а он все пятился, пятился, шепча побелевшими от страха губами:

– Сгинь, пропади, нечистая сила! Сгинь, пропади! Но гномы переросли его уже на целую голову, на две, на три; вот они сравнялись с соснами и предстали перед ним грозными, могущественными великанами. Теперь он сам рядом с ними казался карликом.

Цыган упал на колени и, сложив руки, взмолился:

– Простите, господа великаны! Я думал, вы обезьяны, а вы, оказывается, волшебники! Простите бедного цыгана, могучие чародеи!

Хвощ-великан нахмурил брови и сказал басом:

– Ладно, так и быть, помилую. Сегодня я добрый! Но за это ты отнесешь нас через лес и реку к Хрустальному Гроту. Только смотри, если хоть раз тряхнешь, или веткой оцарапаешь, или в воде замочишь, берегись! Мигом в водовозную клячу превращу! Да о еде позаботься! Корми нас посытней да почаще!… А что это у тебя в торбе?

В торбе оказалась лепешка, которую цыган стянул с лотка на ярмарке, кусок колбасы и сыр.

– Мало! Очень мало! Никуда не годится! – ворчал Хвощ, выгребая припасы из торбы.

Цыган, не вставая с земли, захныкал:

– Уж лучше водовозной клячей быть, чем таких двух верзил, как ваша милость, на себе таскать, да еще кормить досыта! Все одно погибать! И он начал стонать и всхлипывать.

Эхо постепенно стихало, замирая в лесу, и великаны стали уменьшаться. – Не бойся, цыган! – сказал Хвощ. – Встань! Ты видел нашу силу и могущество. Теперь мы опять станем маленькими гномиками, и тебе легко будет нас нести. Только смотри, чтоб еды было вдоволь! Сколько нужно для двух великанов.

Поднял голову цыган, а перед ним два карлика. Смеясь и плача, кинулся он целовать им руки, а потом, когда они поели и закурили трубочки, посадил к себе на плечи и двинулся в путь.

Нес их цыган до вечера, нес всю ночь – полная луна ярко светила. Ноги у него уже подкашивались от усталости, но он не смел жаловаться, боясь, как бы эти могущественные волшебники снова не превратились в великанов. Лепешки и сыра своего ему даже попробовать не пришлось: Хвощ то и дело лазил в торбу и уплетал за обе щеки. Он ел, ел, пока не раздулся, как пузырь. Цыган кряхтел от тяжести; плечо, на котором сидел Хвощ, совсем онемело. Не в силах терпеть, он все время менял гномов местами, пересаживая их с плеча на плечо.

На другой день к обеду они пришли к Хрустальному Гроту. Вход был завален камнем, но оставалось отверстие, достаточное, чтобы пролезть гному. Чудило-Мудрило легко прошел бы через него: ученые ведь всегда худые. Зато Хвощ так растолстел за время путешествия, что ему и думать об этом было нечего. Попробовал он одним боком протиснуться, попробовал другим – не выходит. Тогда он крикнул цыгану:

– Эй, ты! Не видишь: камень вырос и завалил вход! Отвали-ка его!

Но цыган, видя, что путешествие подошло к концу, расхрабрился. – Могучий господин! – сказал он. – Твое слово – закон. Но сначала мне хотелось бы взглянуть на мой варган. Цыган без варгана – все равно что нищий без клюки. Послужил я вам верой-правдой, теперь верните мне мое. – Уж не можешь не выцыганить чего-нибудь напоследок! – сказал Хвощ и вытащил варган. – Отваливай камень, да живо, я спешу к королю. Цыган поднатужился, приналег на камень, да так сильно, что сам со своим варганом покатился вслед за камнем под горку. В Грот заглянуло солнце, залив его теплом и светом.

– Здорово, братцы! – крикнул Хвощ.

В ответ раздались сотни голосов:

– Солнце! Солнце! Солнце!

Глава третья

Король Светлячок покидает Хрустальный Грот

Ночь была тихая, теплая, еще не рассветало. Возвращаясь с ярмарки, Петр Скарбек вдруг увидел какой-то свет на горе, будто горит что-то. «Что за диво? – думает. – Огонь не огонь… Может, клад? Старики говорят, в старину в этих местах разбойники жили и добычу здесь зарывали: серебро, золото… Не иначе, волшебный огонек горит, деньги в нем от крови и слез очищаются… Сто лет гореть будет. А если сиротский грош, то и все двести… Никому тот клад не дается, пока вся обида не выгорит… А нашел – с бедняками, с сиротами поделись, не то впрок не пойдет. Эх, кабы мне найти!…»

Подстегнул Петр кнутом свою клячу и поехал прямо на свет. «Погаснет или нет? – думает. – Коли не вышел срок, обязательно погаснет».

Но свет не гас; наоборот, разгорался все ярче. Из-под камней лилось радужное сияние, словно солнце играло в каплях росы. У Петра сердце заколотилось. Мужичонка был он бедный, как церковная мышь, а тут еще жена померла полгода назад, оставив ему сирот – двух белоголовых мальчуганов. Ребятишки, жалкая хатенка, кляча да телега – вот и все его богатство.

Хоть он и занимался извозом, скитаясь по дорогам в погоне за лишней копейкой, все равно в доме частенько не бывало хлеба. Ох, пригодились бы денежки, еще как пригодились бы!

Едет бедняга, а сам молится про себя и мечтает: «Вот куплю у соседа полоску, картошку посажу – ребятишки сыты будут…» Вдруг видит – бегают, суетятся в этом сиянии малюсенькие человечки, от земли не видать; бороды длинные, одеты чудно, но вроде на людей похожи. – Гномы! – прошептал Петр, и по спине у него забегали мурашки. Он натянул вожжи, торопясь свернуть в сторону, чтобы на глаза им не попадаться.

Да поздно!

Толпа гномов окружила телегу и ну кричать:

– Эй, эй, хозяин! Подвези вещички!

И, не дожидаясь ответа, уже карабкаются на телегу. Один за дрожину уцепился, другой – за грядку, третий по спицам взбирается, четвертый – по оглобле. Прямо напасть! Стоит Петр, глядит, что дальше будет, а на душе кошки скребут: и страшно, и вроде стыдно бояться такой мелюзги. Как тут быть? Но раздумывать некогда. Едва несколько гномов вскарабкались на воз, другие стали подавать им какие-то чудные ларцы, сундучки – от них-то и разливалось чудесное сияние, – швырять в телегу бруски золота и серебра, словно обыкновенное железо.

Вокруг стучало, звенело, сверкало. У крестьянина чуть в голове не помутилось – он уже и сам не понимал, во сне или наяву видит все эти чудеса.

То огнем полыхнут из ларца красные рубины – камни как на подбор, каждое с перепелиное яйцо; то даже посинеет все кругом от голубых сапфиров, ясных, как небесная лазурь; то зеленый отсвет упадет на лица от сундучка, полного изумрудов. Перстни, ожерелья – прямо глаза разбегаются, не знаешь, на что и смотреть.

И среди этих многоцветных сокровищ проворно хлопочут гномы, пестрые, как тюльпаны весной.

Вот уже телега нагружена чуть ли не доверху. Последние сундуки и ларцы вынесены из Грота. И вдруг засиял чистый, яркий свет, будто утренняя звезда взошла. Петр даже глаза рукой заслонил от внезапного блеска, а когда открыл, то увидел выходящего из Грота короля гномов в золотой короне, в пурпурной мантии и с золотым скипетром, в котором сиял огромный брильянт. От него стало светло как днем.