Тьма чернее ночи - Коннелли Майкл - Страница 53

Маккалеб снова кивнул. Он посмотрел на рассыпавшиеся по полу документы.

– Послушай, Гарри, ты должен знать. Я был убежден в этом, когда рассказывал Джей. Не уверен, что смогу повернуться в другую сторону. Если тебе нужна помощь, возможно, обращаться тебе надо не ко мне.

Босх покачал головой и улыбнулся:

– Нет, обращаться надо именно к тебе. Если можно убедить тебя, можно убедить весь мир.

– М-да, а где ты был на Новый год? Почему бы нам не начать с этого.

Босх пожал плечами:

– Дома.

– Один?

Босх снова пожал плечами и не ответил. Встал, чтобы уйти. Сунул руки в карманы куртки. Первым прошел в узкую дверь и поднялся в салон. Маккалеб двинулся следом, теперь держа револьвер опущенным.

Босх плечом открыл раздвижную дверь. Выходя на кокпит, он поднял глаза на собор на склоне холма, потом посмотрел на Маккалеба:

– Так весь этот разговор у меня дома насчет руки Божьей был чепухой? Просто техника собеседования? Высказывание, предназначенное для получения ответа, который подходил бы к психологическому портрету?

Маккалеб покачал головой:

– Нет, это не чепуха.

– Хорошо. Я надеялся, что так и есть.

Босх перебрался через транец на кормовой подзор. Отвязал прокатную лодку, спустился в нее и сел на банку. Прежде чем запустить мотор, он снова посмотрел на Маккалеба и указал на киль яхты:

– Что означает "Попутная волна"?

– Яхту назвал мой отец. Раньше она была его. Попутная волна – это волна, которая появляется сзади и бьет раньше, чем ты ее замечаешь. Думаю, название было своего рода предупреждением. Ну, вроде "всегда поглядывай за спину".

Босх кивнул:

– Во Вьетнаме мы говорили: "Поглядывай на сто восемьдесят градусов".

Теперь кивнул Маккалеб:

– То же самое.

Минуту они молчали. Босх положил руку на ручку лодочного мотора, но двигатель не запустил.

– Знаешь историю этого места, Терри? Я имею в виду до появления миссионеров.

– Нет. А ты?

– Немного. Когда-то читал много книг по истории. В детстве. Все, что было в библиотеке. Я любил местную историю. В основном Лос-Анджелес, ну, и Калифорния. Мне просто нравилось читать об этом. У нас в приюте как-то была сюда экскурсия. Так что я специально читал исторические книжки.

Маккалеб кивнул.

– Жившие здесь индейцы – габриэленьо – были солнцепоклонниками, – сказал Босх. – Появились миссионеры и все изменили... в сущности, это они назвали племя габриэленьо. Сами индейцы называли себя как-то по-другому, но я не помню, как именно. Но до того как это произошло, индейцы жили здесь и поклонялись солнцу. Оно было так важно для жизни на острове, что, полагаю, индейцы решили, что оно должно быть богом.

Маккалеб наблюдал, как темные глаза Босха изучают гавань.

– А индейцы с материка считали здешних эдакими свирепыми колдунами, которые могут повелевать погодой и волнами, поклоняясь и принося жертвы своему богу. Я хочу сказать, что им надо было быть свирепыми и сильными, чтобы переправляться через залив и продавать на материке свою керамику и тюленьи кожи.

Маккалеб внимательно смотрел на Босха, пытаясь разобрать мысль, которую детектив явно старался выразить.

– О чем ты, Гарри?

Босх пожал плечами:

– Не знаю. Наверное, о том, что люди находят Бога там, где им нужно, чтобы Он был. В солнце, в глазах младенца... в новом сердце.

Он посмотрел на Маккалеба; взгляд был темен и непроницаем, как у нарисованной совы.

– А некоторые люди, – отозвался Маккалеб, – находят спасение в правде, в справедливости, в том, что праведно.

Теперь кивнул Босх и снова как-то криво улыбнулся:

– Хорошо звучит.

Он повернулся и одним движением завел мотор. Потом отсалютовал Маккалебу и рванул прочь, направив прокатную лодку к причалу. Он пересекал фарватер между неиспользуемых причальных буев. Босх не оглядывался. Маккалеб смотрел ему вслед. Человек совсем один на воде в старой лодке.

И с этой мыслью пришел вопрос.

Думает он о Босхе или о себе?

30

Возвращаясь на пароме, Босх купил кока-колу в надежде, что это успокоит желудок и предупредит морскую болезнь. Он спросил одного из стюардов, где на судне спокойнее всего, и ему посоветовали сесть в середине салона. Он сел и глотнул из бутылки, потом вытащил из кармана пиджака сложенные страницы, распечатанные на яхте.

Он уже распечатал два файла, когда увидел приближающегося на "Зодиаке" Маккалеба. Один назывался "ПОРТРЕТ МЕСТА", а другой – "ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ СУБЪЕКТА". Босх успел убрать их в карман и отсоединить портативный принтер от ноутбука до того, как Маккалеб поднялся на яхту. Тогда он бегло просмотрел их на экране, а теперь начал читать внимательно.

Сначала Босх взял первый. Всего одна страница. Просто отдельные фразы – очевидно, список черновых заметок и впечатлений Маккалеба от видеозаписи места преступления.

Однако это давало возможность понять, как работает Маккалеб. Показывало, как изучение места превратилось в изучение подозреваемого.

МЕСТО ПРОИСШЕСТВИЯ

1. Удушение

2. Нагота

3. Рана на голове

4. Лента/Кляп?

5. Ведро?

6. Сова – наблюдает?

высокоорганизованный

ориентированный на мелкие детали

мотивировка – место и есть его мотивировка

он был там – он наблюдал (сова?)

обнажение = унижение жертвы =

ненависть, презрение к жертве

ведро – сожаление?

убийца – предшествующее знакомство с жертвой

личное знакомство – имеющаяся связь

личная ненависть

убийца внутри проволоки

какое послание?

Босх перечитал страницу и задумался. Хотя он не имел полной информации о месте преступления, к которому относились заметки, на него произвели впечатление скачки логики Маккалеба. Он еще раз внимательно перечитал все до места, где тот сделал вывод, что убийцей Ганна был знакомый, кто находился внутри периметра проволоки, окружающей существование Ганна. Такое различие было важно сделать в любом случае. Следственные приоритеты обычно направлены на определение, пересекался ли подозреваемый с жертвой только в точке убийства или раньше. Прочтение Маккалебом нюансов сцены привело к выводу, что убийца – знакомый Ганна, что у этого финала была прелюдия.

Вторая страница продолжала список кратких заметок, которые, как предположил Босх, Маккалеб планировал превратить в расширенный психологический портрет. Читая, он понял, что некоторые словосочетания были фразами, которые Маккалеб услышал от него.

ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ

Босх:

дисциплинированный – приюты, Вьетнам, полицейское управление

посторонний – отчужденность

одержимо-маниакальный

взгляд – потерянный, утрата

миссионер – ангел мщения

"большое колесо" всегда поворачивается —

никто не уходит от возмездия

то, что уходит, вернется

алкоголь

развод – жена? почему?

отчужденность/одержимость

мать

дела

система правосудия – "вздор"

разносчики чумы

вина?

Гарри = Иеронимус

сова = зло

зло = Ганн

гибель зла = высвобождение стресс-факторов

картины – демоны – дьяволы – зло

тьма и свет – край

наказание

мать – справедливость – Ганн

рука Божья – полиция – Босх

наказание = деяние Божье

Тьма чернее ночи – Босх

Босх не знал, как понимать эти заметки. Его взгляд привлекла последняя строчка, и он перечитал ее, не очень понимая, что хотел Маккалеб сказать о нем.

Через некоторое время он аккуратно сложил листочки и долго сидел неподвижно. Было что-то сюрреалистичное в том, чтобы сидеть здесь, на пароме, и стараться понять чьи-то заметки и доводы в отношении того, почему тебя следует подозревать в убийстве. Его подташнивало – вероятно, начиналась морская болезнь. Детектив одним глотком допил колу, убрал листки в карман пиджака и встал.