Теснина - Коннелли Майкл - Страница 8

– Отлично, – выдохнул я. – Вот после обеда и сходим. Мне все равно нужна будет передышка.

Я бросил взгляд на стол и увидел светлый ноутбук с бросающимся в глаза изображением надкушенного яблока. Я открыл его и замер. Что, собственно, делать дальше?

– Раньше у него был другой.

– Точно, – кивнул Локридж. – Он купил этот из-за цифровых фотографий и всяких других штук в этом роде.

Не дожидаясь моих просьб и даже согласия, Локридж нажал белую кнопку на панели компьютера. Раздалось жужжание, черный экран осветился.

– Что за фотографии? – осведомился я.

– Да так, любительские по большей части. Детей снимал, закаты, да все, что понравится. Все началось с клиентов. Мы фотографировали их и их добычу, понимаете, что я хочу сказать? А потом Терри спускался сюда и распечатывал не отходя от кассы. Где-то тут валяется коробка с дешевыми рамками. Клиент вылавливает рыбу и получает цветной снимок в рамке. Входит в меню. И знаете, неплохо получалось! Платили прилично.

Компьютер загрузился. Экран мерцал небесной голубизной, которая заставила меня подумать о дочери Терри Маккалеба. По поверхности были разбросаны разные иконки. Мне сразу бросилась в глаза одна – под названием «Профили». Вот они-то мне и нужны! В нижней части экрана красовался ярлык – фотоаппарат на фоне пальмы.

– Здесь хранятся ваши снимки?

– Ну да, – подтвердил Локридж и вновь без спроса ткнул в какую-то клавишу, в результате чего курсор на экране сразу уперся в фотоквадратик. Парень придавил ногтем другую клавишу, и появилось новое изображение. Похоже, Локридж умел обращаться с этим компьютером, и это порождало вопросы – как, откуда? Может, Терри разрешал им пользоваться, в конце концов, они же партнеры. А может, и тайком навострился.

На экране мерцало окно под названием «Фото». Здесь имелось несколько папок, большинство из которых было датировано, и интервал составлял, как правило, несколько недель. Одна папка называлась просто «Почта».

– Ну вот, приехали, – объявил Локридж. – Хотите взглянуть? На фотографиях клиенты и их добыча.

– Да. Если можно, покажите мне последние.

Локридж открыл папку с фотографиями, снятыми за неделю до смерти Маккалеба. Их оказалось несколько десятков, на каждой своя дата. Локридж нажал на клавишу, и несколько секунд спустя на экран выплыл последний снимок. Дочерна загорелые и счастливо улыбающиеся мужчина и женщина держат на редкость уродливую рыбину с коричневыми боками.

– Белокорый палтус, – пояснил Локридж. – Классный экземпляр.

– А кто они?

– Э-э, дайте вспомнить… По-моему, эта пара из Миннесоты. Точно, из Сен-Пола. И вроде бы не женаты. Вернее, женаты, но у каждого своя семья. Они снимали какую-то лачугу на острове. Наши последние клиенты перед рейсом в Нижнюю Калифорнию. Скорее всего фотографии еще в камере.

– А где аппарат?

– Да здесь где-то должен быть. Если, конечно, Грасиэла не забрала.

Локридж направил стрелку куда-то поверх фотографии. Вскоре на экране открылся еще один снимок, с той же парой и той же рыбиной. Локридж продолжал щелкать мышью и в конце концов дошел до нового клиента с трофеем – бело-розовым бревном дюймов четырнадцати длиной.

– Белый морской окунь, – сообщил Локридж. – Отличная рыба.

Он все показывал и показывал новых пассажиров и новых рыб. Все рыбаки-туристы выглядели довольными, иные явно были навеселе, слишком уж глаза блестели. Локридж перечислял названия рыб, а вот клиентов по именам не помнил. Просто говорил: этот щедрый, а этот жадюга, вот и все.

Наконец дошел до мужчины с радостной улыбкой на лице и неказистым белым морским окунем в руках. Тут Локридж выругался.

– Что это вы? – удивился я.

– Это тот негодяй, что увел у меня рыбный сундучок.

– Что за рыбный сундучок?

– Навигатор «джипиэс». Эта свинья его и стащила.

7

Бэкус держался в ста футах позади нее. Он не сомневался, что даже в многолюдном чикагском аэропорте она, как говорили в Бюро еще при нем, держит «ушки на макушке». То и дело посматривает назад – нет ли хвоста? Забраться вместе с ней в такую даль – это уже совсем не просто было. Самолет, на который они сели в Южной Дакоте, был маленький, на борту меньше сорока пассажиров. Устраивались кто где, вот он и оказался от нее всего в двух рядах. Так близко, что улавливал ее запах – тот, что пробивался сквозь духи и косметику. Запах, который чуют собаки.

Голова кругом шла от такой близости – и одновременно такой отдаленности. Ему все время хотелось обернуться, бросить хоть беглый взгляд через сиденья, посмотреть, чем она занимается. Но он сдержался. Не время. Выигрывает тот, кто все как следует спланирует, а потом выждет, сколько нужно. В этом вся штука, весь секрет. Тьма выжидает. А все сводится к тьме!

Он следовал за ней по терминалу «Американ эйрлайнз», пока она наконец не села у выхода. Тут никого не было, ни единого пассажира. Нет даже служащих компании, тех, что проверяют билеты, за стойкой. Но Бэкус знал, что она просто слишком рано пришла. Они оба слишком рано пришли. Рейс на Лас-Вегас только через два часа. Уж он-то в курсе, сам летит этим рейсом. В каком-то смысле он стал ангелом-хранителем Рейчел Уоллинг. Бессловесным спутником, который будет сопровождать ее до самого конца.

Он прошел мимо выхода, стараясь не разглядывать ее слишком откровенно, хотя и любопытно было, чем она собирается заняться оставшееся до рейса время. Через правое плечо он перекинул большую дорожную сумку из воловьей кожи, так что если она вдруг посмотрит на него, то в глаза прежде всего сумка и бросится, а лица она не заметит. Правда, он и так не боялся, что она его узнает. Сначала увечье, а потом хирурги хорошо поработали. Но она может запомнить его по полету из Рапид-Сити, а ему незачем возбуждать подозрения.

Он искоса бросил взгляд, и сердце в груди у него так и подпрыгнуло – как младенец под одеялом. Она листала книгу, явно уже не раз читанную – слишком уж страницы потрепаны, да и закладок полно. Он разглядел обложку и название. «Поэт». Она читает про него!

Он ускорил шаг, не давая ей почувствовать, что за ней наблюдают, и полюбопытствовать, кто бы это мог быть. Миновав еще две секции, зашел в туалет, тщательно заперся. Повесил на дверной крючок сумку и сразу принялся за дело. Долой ковбойскую шляпу и куртку. За ними последовали башмаки.

За каких-то пять минут из ковбоя из Южной Дакоты Бэкус превратился в завсегдатая казино в Лас-Вегасе. Теперь на нем одежда из шелка. Золотые украшения. Серьга. Темные очки. Бросающийся в глаза желтый мобильник он прикрепил к поясу, хотя звонков не ожидал и сам звонить не собирался. Из дорожной сумки он извлек другую, поменьше, с эмблемой «Метро-Голдвин-Майер». Туда он засунул «старую кожу», которую только что сбросил. И, перекинув новую сумку через плечо, вышел из кабинки.

Бэкус подошел к умывальнику и подставил руки под воду. Все хорошо, ему не в чем себя упрекнуть. Четкость замысла, продумывание малейших деталей – вот что сделало его знаменитостью. Вот что обеспечивает ему успех в любом деле.

Он на мгновение задумался, предвкушая будущее. Он возьмет Рейчел Уоллинг на прогулку. Под конец которой та познает глубины тьмы. Его тьмы. Она заплатит за те муки, что причинила ему!

Бэкус почувствовал спазмы в паху. Отошел от умывальника, вернулся кабинку и попытался отвлечься. Слышно было, как пассажиры заходят в туалет, облегчаются, моют руки, выходят. Кто-то в соседней кабинке умудрялся говорить по мобильному телефону. Вонь вокруг стояла немыслимая. Но ничего страшного. Не хуже, чем тогда, в тоннеле, когда среди крови и тьмы он возродился к новой жизни. Если бы только жалкие людишки знали, кто сейчас рядом с ними!..

Вдруг возникло видение темного, беззвездного неба. Он падал спиной вниз, а руки безвольно болтались, как бесперые ненужные крылышки птенца, которого выбросили из гнезда.

Но он уцелел и научился летать.

Бэкус засмеялся и наступил на педаль. Шум спускаемой воды заглушил его смех.