Теснина - Коннелли Майкл - Страница 42

Для меня связь между амстердамским кварталом Россе-Буурт и городком Ясный в американском штате Невада была очевидной. И там, и там любовь легально обменивали на деньги. Но еще важнее то, что в оба места мужчины могли отправиться не просто тайком, но и приняв меры к тому, чтобы никто не проследил их путь. В каком-то смысле это превращало их в безупречную мишень для убийцы, в безупречную жертву. Маньяк получал дополнительную страховку.

Я захлопнул папку и тут же вновь открыл ее, в надежде, что не заметил детали, пропустил подробность, которая прояснит общую картину. Так нередко бывает. Упущенная или неправильно истолкованная мелочь становится ключом ко всему ребусу.

Но ничего подобного второй заход не открыл, и вскоре чтение стало казаться мне утомительным и скучным. Отложив папку, я задумался о мальчике, прикованном к батарее в ванной. Я дорисовывал эту сцену в сознании, все больше проникаясь сочувствием к ребенку и злобой к отцу, позволяющему себе такое обращение с сыном, и к матери, которой на это плевать.

Значит ли это, что я сочувствовал убийце? Нет, конечно. Бэкус хлебнул горя, но потом попытался взвалить вину за свои мучения на весь мир. Я понимал психологическую подоплеку, и мне было жалко мальчика. Но что касается Бэкуса-мужчины, я не испытывал ничего, кроме решимости найти его и наказать за содеянное.

28

Вонь стояла ужасная, но Бэкус знал: он способен ее выдержать. Но больше всего ему досаждали мухи. Они были повсюду, дохлые и живые. Мухи с их бактериями, болезнями и грязью. Скорчившись под одеялом, подтянув колени к подбородку, он слышал их жужжание в темноте. Слепо мечась из стороны в сторону, они натыкались на рамы и стекла и издавали мерзкие звуки. Вездесущие мухи – снаружи, изнутри. Он знал заранее, что от них никуда не деться, это часть замысла.

Бэкус попытался отвлечься от их жужжания. Он сосредоточился на своем плане. Это его последний день здесь. Пора начинать. Пора напомнить о себе. Неплохо бы, конечно, остаться, увидеть своими глазами все, стать свидетелем тому, чему суждено произойти. Но слишком много еще предстоит сделать.

Бэкус задержал дыхание. Теперь он их чувствовал. Мухи нашли его, они ползали по одеялу, отыскивая путь к нему. Он даровал им жизнь, а они хотят достать его и сожрать.

Из-под одеяла донесся хриплый смех, и мухи, облепившие ткань, разлетелись. Он вдруг понял, что ничем не отличается от мух. Он тоже восстал против дарующего жизнь. Он снова рассмеялся – и почувствовал комок в горле.

– Кх-х-х!

Бэкус отрыгнул и закашлялся. Снова попытался выплюнуть что-то застрявшее в горле. Муха. В горле застряла муха.

Бэкус вскочил и, выбираясь на воздух, споткнулся, едва не упав. Он сунул палец глубоко в горло. Все, что стояло в нем, выплеснулось наружу. Он упал на колени и начал отплевываться. Затем вынул из кармана фонарь и направил луч вниз. В зеленовато-желтой мути плавала муха. Она еще дергала крыльями и лапками, все глубже погружаясь в человеческую блевотину.

Бэкус поднялся, наступил на муху и кивнул сам себе. Затем вытер подошву о бурую поверхность и, задрав голову, посмотрел на выступ, нависавший в сотне футов над ним. Сейчас он загораживал луну. Но это не имеет значения. Наоборот, звезды сияют еще ярче.

29

Я отложил пухлую папку и вгляделся в лицо дочери. Что ей, интересно, сейчас снится? Ведь Мэдди еще так мало видела в этой жизни, что же подогревает ее ночные фантазии? Я не сомневался, что в загадочном мире сновидений ее поджидает только хорошее, и хотел, чтобы так оставалось всегда.

Накатила усталость. Я закрыл глаза и вскоре сам уснул. Но мне виделись тени, слышались отрывистые голоса, во тьме кто-то перебегал с места на место. Где я? Непонятно. Куда направляюсь? Тоже неведомо. А потом в меня вцепились чьи-то невидимые руки и вытащили из тьмы на свет.

– Гарри, что ты здесь делаешь?

Я открыл глаза.

Элеонор тянула меня за ворот рубахи.

– Э-э, это ты, Элеонор?.. Что тут происходит?

Я попытался улыбнуться, но еще не настолько проснулся, чтобы контролировать себя.

– Это я хочу спросить, что тут происходит. Как ты здесь оказался? И взгляни-ка на пол!

Похоже, она была зла не на шутку. Я перегнулся через край кровати. Папка с досье Поэта лежала на полу, содержимое ее выскользнуло на ковер. Фотографии, запечатлевшие место убийства, рассыпались по всему полу. Особенно бросались в глаза три снимка полицейского из Денвера, которого Бэкус прикончил в машине. Затылок полностью снесло выстрелом, на сиденье видны пятна крови и ошметки мозга. На остальных фотографиях трупы, всплывшие на поверхность канала, и еще один полицейский, у этого череп вовсе разнесен на куски.

– О Боже!

– Что ты себе позволяешь! – в голос воскликнула Элеонор. – А если бы она проснулась и увидела все это? Кошмары на всю оставшуюся жизнь обеспечены.

– Слушай, если ты будешь кричать, она действительно проснется. Ладно, каюсь. Я не думал, что засну.

Я опустился на колени и торопливо собрал фотографии. Мельком взглянул на часы – почти пять утра. Сколько же времени я проспал? Неудивительно, что все плывет перед глазами. Кстати, засиделась что-то Элеонор в казино. Обычно она возвращается раньше. Наверное, удача отвернулась, а она все стремилась отыграться, чего делать не следует. Я поспешно запихал фотографии и отчеты в папку и распрямился.

– Извини еще раз.

– Знаешь что, меньше всего мне хочется сталкиваться с такими вещами у себя дома.

Я промолчал. Да и что скажешь в такой ситуации? Я посмотрел на кровать. Мэдди так и не проснулась, только темные завитки снова упали на лицо. «Если даже крик ее не разбудил, – подумал я, – можно надеяться, что не потревожит и грохочущая тишина ненависти, которую родители питают друг к другу».

Элеонор быстро вышла из детской, вскоре за ней последовал и я. Хозяйку нашел на кухне. Сидела, облокотившись о стол и с силой сдавив виски ладонями.

– Что, фарта не было?

– Только не думай, будто я обозлилась поэтому.

Я поднял руки в знак капитуляции.

– Ничего такого я и не думаю. Сам во всем виноват. Просто хотел посидеть немного с Мэдди и сам не заметил, как заснул.

– Хватит, а?

– Хватит – что? Приходить к ней по вечерам?

– Не знаю.

Элеонор потянулась к холодильнику, достала бутылку минеральной воды, налила себе стакан и предложила мне. Я покачал головой.

– А что там, собственно, в этой папке? – спросила она. – Дело какое-нибудь расследуешь?

– Точно. Убийство. Все началось в Лос-Анджелесе, а дальше дорога привела в Вегас. Сегодня еду в пустыню.

– Какое милое совпадение. По пути можно заскочить сюда и до смерти напугать дочку.

– Да брось же наконец, Элеонор. Признаю, все получилось глупо, я дурак, но она ведь так ничего и не увидела.

– Но могла увидеть. А может, увидела. Проснулась, увидела эти страшные снимки и снова заснула. И сейчас ей снятся кошмары.

– Да она даже не шевельнулась ни разу. Это я тебе точно говорю. Как убитая спит. Больше этого не повторится, обещаю, так что давай покончим с этим?

– Ладно.

– Так как игра-то сложилась?

– Да неохота об этом. Спать хочу.

– В таком случае выслушай меня.

– Что такое?

Вообще-то я не собирался откровенничать с ней, но как-то все разом навалилось, вот и захотелось выговориться.

– Я подумываю о том, чтобы вернуться на работу.

– Ты о чем, об этом расследовании?

– Нет, вообще. Департамент полиции Лос-Анджелеса затевает новую программу. В ней будут задействованы старые хрычи вроде меня. Опытные люди нужны. И даже в академии учиться не надо, можно с ходу начинать. Что ты об этом думаешь?

– Тебе решать, – пожала плечами она. – Только с дочкой реже видеться будешь. Пойдут дела, одно за другим… словом, сам знаешь, как оно бывает.

– Вполне возможно, – кивнул я в знак согласия.

– А впрочем, какое это имеет значение? Мэдди и так с тобой недавно познакомилась.