Теснина - Коннелли Майкл - Страница 26

Накануне вечером Рейчел разглядывала фотографии – ими была целиком обклеена одна из стен трейлера. Со всей очевидностью можно заключить, что людей душили. Хоть пакеты особенной прозрачностью и не отличались, по лицам и мучительно открытым ртам видно: несчастные тщетно пытались глотнуть воздуха. Все это напомнило Рейчел фотографии жертв войны. Трупы, извлеченные из земли в местах массовых захоронений в Югославии и Ираке…

– А что в этом необычного? – поинтересовался Алперт.

– Видите ли, как правило, план убийств формируется постепенно. За неимением лучшего определения я бы сказала – он совершенствуется. С каждой новой жертвой наш маньяк действует все более умело. Это следует из всех данных, которыми мы располагаем.

«Маньяк», – отметила про себя Рейчел. Стало быть, Кокс используют втемную, она и понятия не имеет, что ФБР-то знает его имя.

– Так, с этим разобрались, способ убийства один и тот же, – констатировал Алперт. – Что-нибудь еще?

– Только то, что послезавтра с раскопками мы скорее всего закончим. Разве что пробы почвы сюрприз подкинут.

– А вы что, все еще берете пробы?

– Ну да, когда есть время. Хотя вообще-то после вчерашних открытий мы углубились футов на шестьдесят – и ничего. Да, и не далее как вчера вечером мы получили сообщение из Неллиса, что термальная обработка тел ничего нового не показала. Так что, мне кажется, мы обладаем всей полнотой информации.

– Ну и слава Богу. Ваша очередь, Харви. Что скажете?

Ричардс откашлялся и подался вперед, поближе к микрофонам.

– Как сказала Грета, у нас сейчас в морге, в Неллисе, восемь трупов. Утечек пока нет. По-моему, тамошний люд считает, будто мы свозим туда из пустыни останки пришельцев с летающих тарелок. Вот так и рождаются мифы.

Только Алперт выжал из себя улыбку.

– Мы по полной проверили четыре трупа, – продолжал Ричардс, – остальных – пока предварительно. Могу лишь повторить слова Греты – один и тот же почерк. Этот малый похож на робота. Никаких отклонений. Похоже, убийство как таковое его не интересует. Тут скорее азарт охотника. Или, может, трупы – просто часть более обширного плана, который нам пока неизвестен.

Рейчел в упор посмотрела на Алперта. Она решительно не могла примириться с тем, что люди, принимающие столь важное участие в расследовании, работают вслепую. Но понимала и другое: стоит ей высказаться, как она тут же окажется в стороне от происходящего. А этого ей не хотелось.

– Что-нибудь хотите спросить, Рейчел?

Алперт застал ее врасплох. Она откашлялась.

– А почему вы свозите трупы в Неллис, а не сюда или в Лос-Анджелес?

Ответ она знала, но надо ведь было хоть что-нибудь сказать!

– Так легче держать кастрюлю закрытой, – пояснил Алперт. – Военные умеют хранить тайны.

«А вы?» – повисло в воздухе невысказанное.

– Продолжайте, доктор. – Он повернулся к Ричардсу.

«Доктор», – отметила Рейчел. Кокс он называет просто Гретой. Это означает, что Алперт либо неуверенно чувствует себя с умными и облеченными властью женщинами, либо не уважает науку антропологию. Скорее все же первое.

– Смерть, по нашему мнению, наступила в результате удушения, – продолжил Ричардс. – На это все указывает. Травм или повреждений мы не обнаружили, да и вряд ли обнаружим, свою работу мы фактически сделали. Выглядит все примерно так. Маньяк каким-то образом вырубает жертву, связывает ей руки и ноги, затем накидывает на голову пакет. Затяжка на шее, с нашей точки зрения, очень важна. Смерть наступает не сразу. Иначе говоря, маньяк не спешит. Он завязывает пакет клейкой лентой на шее и наблюдает за агонией.

– Позвольте, доктор! – прервала его Рейчел. – А лента завязана сзади или спереди?

– Концы – сзади. Скорее всего пакет накинули тоже сзади, возможно, когда жертва сидела.

– Стало быть, можно предположить, что он – э-э, маньяк – избегал или боялся смотреть своей жертве в глаза?

– Весьма вероятно.

– А как у нас с идентификацией? – спросил Алперт.

Ричардс перевел взгляд на Сандина.

– Пока опознаны только пятеро – все фигуранты лас-вегасского расследования. По нашим предположениям, шестой среди тех, чьи тела извлечены позже, в ходе двух последующих раскопок. Что касается остальных, по-прежнему туман. У нас нет сколько-нибудь ясных отпечатков пальцев. Одежду – то, что от нее осталось, – мы переправили в Квонтико, возможно, у Брасс есть что-то новое. Мы же пока…

– Ничего нового нет, – раздался голос с экрана телевизора.

– Ясно. Сегодня мы заводим в компьютер информацию по зубам, – продолжал Сандин. – Может, это что-нибудь даст. Иначе – остается ждать случая.

Он наклонил голову, давая понять, что закончил.

– Брасс я хочу послушать последней, – вновь взял бразды правления Алперт, – а пока послушаем, что нам скажут про почву.

Настал черед Мэри Понд.

– Мы взяли пробы во всех местах. Ничего интересного, все чисто, за одним исключением. На седьмом участке обнаружились остатки жевательной резинки. «Джуси фрут», судя по обертке. Она прилипла к стенке трехфутовой могилы на глубине от двадцати четырех до тридцати дюймов. На наш взгляд, это веревочка, за которую стоит потянуть.

– Надкусы есть? – спросил Алперт.

– Есть. Точнее сказать пока не могу, но похоже на три четких следа. Я запечатала все это хозяйство и отправила Брасс.

– Получено, – подтвердил голос с экрана. – Сегодня утром. Я пустила материал в дело, но результатов пока нет. Может, к вечеру будут. Но в принципе я согласна. Три надкуса видны даже невооруженным глазом. Может, даже ДНК установим.

– А больше нам ничего и не нужно! – обрадовался Алперт.

Рейчел хорошо помнила пристрастие Боба Бэкуса к «Джуси фрут», однако ничего из этого, по ее мнению, не следовало. Жвачка в могиле – это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ни за что в жизни Бэкус не позволил бы себе оставить такой четкий след. Для этого он слишком опытный убийца и слишком хороший сыщик. Увы, из-за договоренности с Алпертом не называть имени Бэкуса у Рейчел не было возможности внятно выразить свои сомнения.

– По-моему, это приманка, – сказала она.

Алперт задержал на ней взгляд, словно прикидывая, стоит ли рисковать.

– Приманка? С чего это вы решили, Рейчел?

– А с того, что я не могу понять, откуда у типа, который бог знает где закапывает труп, возможно, посреди ночи… откуда это у него возьмется время отставить лопату, вынуть изо рта резинку, обернуть ее фольгой, которую тоже надо достать из кармана, и аккуратно бросить вниз. Даже если он жевал резинку, то просто выплюнул бы ее. Но я сомневаюсь. Я думаю, он просто подобрал где-то чужие объедки, принес их с собой и бросил в могилу специально для нас. Для тех, кому указал путь с помощью навигатора.

Рейчел огляделась и, столкнувшись со взглядами присутствующих, лишний раз убедилась: для них она скорее курьез, нежели уважаемый коллега. Молчание нарушил голос с экрана.

– Думаю, Рейчел права, – сказала Доран. – Нами манипулируют с первого дня. И резинка – часть игры. Действительно, трудно поверить, чтобы человек, составивший такой план, совершил детскую ошибку.

– Одна резинка. Одна ошибка. Восемь могил, – вступил в разговор Ганнинг, агент из Квонтико. – Не вижу в этом ничего сверхъестественного. Все мы прекрасно знаем, что безупречных убийств не бывает. Да, случается, преступникам удается уйти, но прокалываются все.

– Ладно, – отмахнулся Алперт, – посмотрим, что из этого выйдет, выводы делать пока рано. Что-нибудь еще, Мэри?

– На данный момент все.

– Тогда послушаем агента Китса, что там у нас в местном отделении Бюро насчет идентификации трупов.

Китс открыл лежавшую на столе кожаную папку. В ней оказался блокнот, испещренный записями. То, что обычный канцелярский блокнот помещен в такую красивую и дорогую оправу, убедило Рейчел: этот человек гордится своей работой. Или ею гордится тот, от кого он получил эту папку. Так или иначе, Китс понравился Рейчел. И еще он заставил ее почувствовать, что ей многого не хватает. Не хватает такой вот гордости за Бюро и за свою работу.