Потаенный свет - Коннелли Майкл - Страница 20

– Да.

– Тогда мы вот как сделаем. Установим в камере сенсор движения и карту памяти на два гигабайта. Тогда наше хозяйство пару дней протянет.

– Это подойдет, – одобрил я и посмотрел на Барнетта.

В его глазах светилась гордость сыном. Внешне Андре выглядел так, что ему впору подковы гнуть. А вот же, нашел себя в электронике.

– Мне нужно пятнадцать минут, чтобы отладить эту штуку, а потом я покажу, как ее устанавливать.

– Я подожду.

В кабинете у Барнетта мы поговорили с ним о том о сем, вспомнили два дела, которые вместе раскручивали. В одном был замешан наемный убийца, который в южном округе прикончил сначала заказанного, а затем заказчика, не заплатившего ему вторую половину гонорара. Мы разыскивали его целый месяц, моя группа и Биггар со своим напарником Майлзом Мэнли. Среди соседей потерпевшего Биггар и Мэнли нашли нефа, он сообщил, что в день преступления видел одного белого в черном «корвете» с сиденьями из красной кожи. Машина, как вскоре выяснилось, принадлежала соседу второго застреленного… Так постепенно, по цепочке прямых и косвенных свидетельств, мы распутали дело.

– Бьешься, бьешься, а потом вдруг выплывает какая-нибудь зацепка, – промолвил Биггар, откидываясь на спинку кресла. – Кажется, мелочь, не стоит обращать внимания, а выходит, что она-то и есть главная улика. Вся суть нашей работы в этом.

– Хорошо тебя понимаю.

– Значит, и тебе тоскливо?

– Да, но я верну себе то удовольствие, которое приносит работа.

– Я теперь заколачиваю дай Бог. Но какая радость от того, что инструктируешь охранников и устанавливаешь камеры? А ты поосторожнее, Гарри, недолго и в какую-нибудь историю вляпаться. Шел бы ко мне – и спокойно, и денежки капают. Вспомнили бы вместе старые деньки.

– Я буду осторожен, Барнетт.

Он был доволен: выдал дневную дозу дружеских советов.

– Не хочешь, не говори, но твой приятель в кресле – Лоутон Кросс? Верно?

Я поколебался, а потом решил признаться.

– Да, он. Я сказал тебе, что начал копать старое дельце, а Ло о нем кое-что знает. Вот я и хочу выудить у него информацию.

– Желаю удачи. Я помню его жену – неплохая вроде, одно слово – леди.

Такая не должна издеваться над своим мужем, словно намекал он.

– Люди меняются, – отозвался я.

Через несколько минут Андре принес ящик для инструментов, портативный компьютер и часы в коробке со вделанной в них камерой и прочитал мне небольшую лекцию об электронном слежении. Часы были готовы к работе. Мне оставалось лишь повесить их на стену и подключить к электрической сети. Устанавливая на часах время, я привожу камеру в действие. Чтобы вынуть из нее карту памяти, необходимо снять заднюю крышку часов. Вот и вся наука.

– Хорошо, я вынимаю карту памяти, а что дальше?

Андре показал, как вставлять карту памяти в компьютер и какие клавиши нажимать, чтобы перенести изображение с камеры на мой экран.

– Все это проще простого, – улыбнулся он. – Надо только бережнее обращаться с аппаратурой, а когда попользуетесь, привезите ее назад. Она хороших денег стоит.

Мне не хотелось показывать Андре мое полнейшее невежество в технике, и я ухватился за его упоминание стоимости аппаратуры.

– Знаешь, я, пожалуй, компьютер не возьму. Когда понадобится посмотреть изображение, просто приеду к вам с картой памяти. Не хочу рисковать.

– Как вам удобно, – промолвил Андре. – Но в том-то и ценность всей системы, что она дает возможность немедленного просмотра записи. Карту из камеры – и прямо в компьютер. Красота!

– Мне спешить некуда. Компьютер я, значит, оставлю, ладно?

– Как хотите.

Андре уложил часы в коробку, пожал мне руку и унес компьютер. Мне пора было ехать. Я посмотрел на Барнетта:

– Похоже, Андре не просто помощник.

– На нем все держится, – сказал Барнетт, показывая на стену, увешанную отзывами. – Я – что? Приглашаю клиента сюда, задаю вопросы, подписываю бумаги. А все остальное Андре делает.

Я поднялся с места.

– Я тебе что-нибудь за это должен? – спросил я, приподняв коробку с часами.

Биггар улыбнулся:

– Ничего не должен, если вернешь. – И добавил серьезно: – Хоть это сделать для Лоутона Кросса.

– Да, – кивнул я, разделяя его чувства.

Мы пожали друг другу руки, и я ушел, забрав часы и ящик для инструментов. Ушел с надеждой, что скрытой камерой увижу мир не таким плохим, каким он представляется.

15

От Биггаров по проезду Сепульведа я добрался до Долины. Движение здесь было напряженным. Мне понадобился почти час, чтобы попасть на Малхолланд-драйв. Затем я свернул и поехал в западном направлении вдоль горного хребта. Над Малибу садилось солнце, косые лучи отражали скопившийся в Долине смог, рассеивая его в розовую, оранжевую или багрянистую пыль. Красивое зрелище как бы вознаграждало тех, кто каждый день вынужден дышать отравленным воздухом. Сегодня небо было спокойного оранжевого цвета и кое-где исполосовано белыми полосками. Моя бывшая жена, наблюдавшая закаты с задней веранды нашего дома, называла такое небо слоеным пирожным. У нее для всякого явления находилось оригинальное название, смешившее меня.

Жена на веранде… Как давно это было, совсем в другой жизни. Недавно Рой Линделл видел ее в Лас-Вегасе. Он знал, что я спрашивал о ней. Недели не проходило без того, чтобы я не подумал, что надо поехать туда, разыскать ее и уговорить сойтись снова, попробовать еще раз. Я согласен на ее условия, на любые ее условия. Служба больше не держала меня в Лос-Анджелесе. Я могу поехать к ней, чтобы жить вместе в Городе Греха. Она вольна искать все, что ей нужно, на сукне покерных столов, зато каждый вечер возвращалась бы ко мне. А я могу заняться чем угодно. С моим-то опытом работенка в Лас-Вегасе всегда найдется.

Однажды я собрал чемодан, положил его в багажник и отправился в путь-дорогу. Я едва доехал до Риверсайда, как меня охватил знакомый страх. Я съехал с шоссе и, чтобы успокоиться, съел в забегаловке гамбургер и вернулся домой. Я оставил чемодан на полу в спальне до следующего раза, вытащив оттуда лишь носильные вещи, которые могли понадобиться в ближайшие неделю-две.

Страх не покидал меня ни на минуту. Я боялся, что меня отвергнут, не ответят на мою любовь, лишат последней надежды. Опасался каких-то потаенных чувств, поднимавшихся во мне. Все мои страхи были перемешаны, как молочный коктейль, и поданы мне в полной до краев чашке. Настолько полной, что я шагу не мог ступить, не расплескав ее. Поэтому я стоял как вкопанный, не мог двигаться, не мог уехать из Лос-Анджелеса.

Я давно уверовал в теорию одной пули. Можно много раз влюбляться и любить, но есть только одна пуля, которая пронзает тебя насквозь. И если тебе повезет, рана никогда не затянется.

Вероятно, на пуле, доставшей Роя Линделла, было высечено: «Марта Гесслер». Не знаю. Зато я убежден, что моя пуля – это Элеонор Уиш. Она пронзила меня насквозь. Были женщины до нее и после нее, но нанесенная ею рана кровоточит и будет кровоточить всегда – иначе быть не может. Как много всего таится в сердце человека!

16

По пути к Вудланд-Хиллз я заскочил в «Вандомские вина», а потом поехал на Мельба-авеню. Без звонка. Лоутон Кросс всегда дома.

После троекратного стука Дэниелл наконец открыла дверь. Лицо ее, и без того угрюмое, помрачнело еще больше.

– Он заснул, – процедила она, не двигаясь с места. – Никак не придет в себя после вчерашнего.

– Разбуди его, Дэнни, мне нужно поговорить с ним.

– Слушай, чего ты ломишься в чужой дом? Нет у тебя такого права. Ты больше не полицейский.

– А у тебя есть право решать за мужа, с кем встречаться, а с кем нет?

Мое замечание немного сбило с нее спесь. Она подозрительно покосилась на ящик с инструментами и на коробку у меня под мышкой.

– Что там у тебя?

– Подарок ему несу. Кроме того, мне надо подготовить его. К нему должны заехать.