Ловушка - Карранса Майте - Страница 3

Стоял душный июльский вечер. Душный — не то слово. Вечер подавлял, отравлял настроение, не давал дышать. Так уже лучше, но все же чего-то недостает. Вечер был невыносим, ужасен, лишал надежды.

«Лишал надежды». Это выражение Марине понравилось. Наверное, оно наиболее точно выражало суть ее мучений. Без надежды отчаиваешься и больше ничего не ждешь. Хотя и говорят, что «пока человек живет, остается надежда», было совершенно ясно, что Марине надеяться было не на что. Ее надежда испарилась вместе с жарой, отвращением и бесконечной скукой по вечерам, когда она занималась математикой. И как назло ее звали Мариной. Если ее имя и напоминало о чем-то, помимо математики, то только о море.

Море. Какая ирония судьбы. О существовании моря Марина знала по географическим картам и от своей сестры, которая каждый день плескалась в голубых средиземноморских водах, сражая всех потрясающим загаром. Этим загаром Анхела собиралась похваляться и сейчас, в августе, гуляя по шумным улицам Дублина в обществе самого красивого в мире парня, тайной любви Марины, в то время как ее младшая сестра будет торчать в четырех стенах летней школы для неуспевающих.

Почему у одних всего так много, а у других так мало?

Жизнь несправедлива.

Этим летом Марина даже запаха моря не почувствовала, если не считать ее имени и насмешек. А все потому, что провалилась на экзамене, став пленницей Сан-Фелиу де Льобрегат, городка рядом с Барселоной, куда не заглядывали туристы, где не было отдыхающих и не чувствовалось никакой жизни.

Лето облачалось в липкий и грязный туман, который плыл по улицам и площадям и вынуждал жителей в массовом порядке искать более приятные места.

К концу июля Сан-Фелиу становился городком-призраком. В булочных, аптеках и барах опускали шторы и вывешивали объявления «Закрыто на время летних отпусков», а с платанов от усталости на землю падали высохшие листья и лежали там до сентября, наполняя бульвары печалью, духом уныния и жухлыми красками, совсем как в фильмах о ядерной катастрофе.

На пропитанных зноем улицах не было ни велосипедов, ни лотков с мороженым, не слышалось смеха, который опроверг бы навязчивую идею, что Сан-Фелиу стал жертвой взрыва атомной бомбы.

Городок раскалялся до тридцати трех градусов в тени.

Марина сидела в классе школы «Солбес» перед испещренной цифрами доской и пыталась тешить себя мыслью, что лето — выдумка, большая ложь вроде волхвов и эмансипации женщин. Однако все оказалось не столь просто. Ибо перед ее глазами появилось неопровержимое крылатое доказательство, что за окном действительно в разгаре лето. А это свидетельствовало о том, что в мире полно счастливых людей, которые лакомятся арбузами и плещутся в воде.

Сначала в воздухе послышалось едва уловимое жужжание, а вскоре вслед за ним возникли очертания похожего на малюсенькую тень существа, всей душой радовавшегося лету.

Это был огромный комар. Он кружил вокруг лысины неустрашимого учителя математики, слегка касаясь ее. Учитель заполнял доску формулами, не обращая ни малейшего внимания на жару и посторонние явления.

И тут Марина, единственная ученица с планеты Земля, узрела для себя возможность избавиться от своего маленького ада на час раньше. Для этого было бы достаточно, чтобы комар избрал своей целью ее. Противное насекомое как следует ее укусит, она взвоет от боли, прихлопнет его ладонью и тут же выбежит из класса. Прозвучат слова учителя «Продолжим завтра!», и еще один день заточения останется позади…

Но иллюзорная надежда быстро угасла. Марина мысленно принялась пересчитывать и зачеркивать унылые дни, которые ждали ее впереди. Вычитать и складывать. He так уж плохо у нее дела в математике!

Марина пристально следила за комаром, и хотя не верила в телепатию, сегодня ей не хотелось подвергать свои способности сомнению. Она закрыла глаза и взмолилась, чтобы мерзкий кровопийца сел на лысую голову преподавателя, устроив на ней пиршество.

— Если помножить одну девятую на одну шестую, то получится?..

Ответа не последовало. Марина не была Цезарем или Эйнштейном, ей не по плечу было заниматься несколькими делами сразу. Она не могла одновременно устанавливать телепатический контакт с комаром и перемножать дроби.

— Ты не знаешь ответа?

Замечательный вывод. Вполне достойный учителя математики.

— Дело в том… что сюда… залетел комар, — пробормотала Марина, сомневаясь, стоит ли ей раскрывать все карты.

— Марина, никогда в жизни я не слышал более глупого оправдания. Не можешь придумать что-нибудь получше?

Учитель попал точно в цель. Жизнь несправедлива. Это было совершенно нормальное оправдание. Такое же, как «Извините, меня не было на уроке, потому что скончался мой кот». Если у кого-то умирал кот или в класс залетал комар, это непременно звучало как оправдание, но иногда могло сойти и за полуправду.

И тут комар, отличавшийся немалым коварством, ужалил Марину в руку, в которой она держала ручку.

В жизни Марины бутерброд всегда падал маслом вниз. Анхела, ее сестра, встречалась с красивыми парнями, приносила домой хорошие оценки и сверкала голубыми глазами.

Марина взвыла от боли, дернула ладонью и собиралась проделать все это еще раз.

Она не имела права сказать «Продолжим завтра!», однако не пала духом и намеревалась завершить свое приключение счастливым концом, выкинув очередной фортель.

— Мне очень больно, невозможно терпеть. У меня палец опух!

Лысый математик начал потеть. Может, ему стало жарко или он оказался в трудном положении, не поверив полуправде своей ученицы. Хорошо, если бы учитель почувствовал свою вину и начал обливаться потом.

— Ты не преувеличиваешь?

Конечно, она преувеличивала. Более того, если бы Марина этого не делала, то получился бы мазохизм чистой воды — одновременно отбиваться от комара и заниматься математикой. Подобное уравнение невозможно!

Марина умела присочинять не хуже любых других девочек, которые упражнялись в этом с детства. Но она довела это искусство до совершенства за какой-то год, когда своим крылом ее коснулось отрочество.

Через пару минут Марина выдавила из глаз две крупные слезы, а пока те катились по ее щекам, принялась исторгать из себя самые горестные сдавленные рыдания. Ясное дело, она плакала от злости, однако эта хитрость нисколько не умаляла ее актерских способностей.

Она произвела впечатление.

Лысый математик растерялся, краем глаза взглянул на часы, откашлялся, задумался и, сдаваясь, положил кусок мела, пропитанный потом, на полку доски.

— Ладно, можешь идти… завтра продолжим и…

Едва он успел договорить, как Марина выскочила на улицу. И не одна. К великому ее изумлению, комар оказался тут как тут и закружился над ее головой, намереваясь завершить свой полдник.

«Какой надоедливый!»

Марина принялась вращать руками, точно лопастями вентилятора, но комар не улетал. Он ничего не боялся.

Хотя Марина пару раз чуть его не задела, зануда не отступал.

Марина решила бежать. Однако ее новый крылатый друг не отставал.

По мере того как ноги уносили Марину все дальше от школы, ее голова начинала работать обратно пропорционально расстоянию, избавлялась от чисел, и даже начала соображать. Если хорошенько поразмыслить, лысому было совсем нелегко заставлять Марину сидеть июльскими вечерами перед доской и заполнять ее цифрами.

Пробежав довольно большое расстояние, девушка почувствовала, что комар устает. Ей стало тоскливо. Как-никак, тот ее выручил. А также выходило, что и преподаватели не лишены чисто человеческих чувств, хотя и тщательно скрывают это.

— Марина! Марина!

Марина остановилась, огляделась вокруг, но никого не заметила. Понятное дело, кто же в такой час станет потеть на асфальте! Знакомые ей смертные коротали время на пляже, в бассейне или на диване в столовой с кондиционером.

— Марина…

Сомнений не оставалось. Шепот звучал из другого измерения, возможно, из мира сновидений.

Марина вздрогнула. А что если это голос Патрика, ирландца, о котором она грезила каждую ночь? Парня с влюбленными глазами и сверкающей улыбкой, героя ее тайных фантазий?