Последний койот - Коннелли Майкл - Страница 55

Они двинулись к дому. К своему большому удивлению, Босх почувствовал, что на его губах расплывается улыбка.

– У вас в Тампе дела?

– Я там живу. И мне там очень нравится. К сожалению, с тех пор, как я выставила кондоминиум на продажу, мне приходится чаще бывать здесь, чем в Тампе. Но воскресенье я хочу провести дома в своей студии.

– Ясное дело. Вы ведь художник.

– Во всяком случае, стараюсь им быть.

Она открыла дверь и пропустила гостя вперед.

– Меня это вполне устраивает. Мне тоже нужно вернуться в Тампу. Рано утром я улетаю.

Держа в ладонях высокий стакан с холодным лимонадом, Босх объяснил хозяйке дома, почему был вынужден ее использовать. Джасмин, похоже, объяснение вполне устроило, и она больше на него не сердилась. Более того, Босху показалось, что его находчивость ей понравилась. Чтобы не испортить впечатления, Босх не стал рассказывать, что Маккитрик заподозрил его в дурных намерениях и даже держал некоторое время на мушке. Он вообще описал ей это дело в общих чертах, ни единым словом не обмолвившись, что оно имеет к нему самое непосредственное отношение. Джасмин же, судя по всему, была чрезвычайно заинтригована идеей раскрытия преступления тридцатилетней давности.

«Стаканчик» лимонада обернулся четырьмя, причем два последних были основательно приправлены водкой. Водка сняла остатки мучившей Босха час назад головной боли и настроила на благодушный лад. Между третьим и четвертым стаканом Джасмин спросила, не будет ли он возражать, если она закурит, и он прикурил сигареты для них обоих. Когда небо над мангровыми деревьями, окружавшими дом, стало темнеть, Босх перевел наконец разговор на хозяйку дома. Она казалась ему одинокой и немного загадочной. За красивой внешностью и безмятежной улыбкой скрывались нанесенные жизнью невидимые раны.

Ее полное имя было Джасмин Кориан, а для друзей просто Джаз. Она рассказала ему о детстве и юности, прошедших под ярким солнцем Флориды, и о том, что у нее никогда даже мысли не возникало отсюда уехать. Потом поведала, что была замужем, но неудачно, и с тех пор прошло уже много лет. В настоящее время она живет одна, но уже успела свыкнуться с этим. Теперь ее жизнь посвящена искусству. И Босх отлично ее понял. Хотя его работу мало кто мог назвать искусством, она тем не менее тоже забирала большую часть его жизни.

– Что же вы пишете?

– В основном портреты.

– И кого изображаете?

– Людей, которых знаю лично. Может, и вас, Босх, когда-нибудь напишу. В один прекрасный день.

Он не знал, что на это ответить, и попытался перевести разговор на более нейтральную тему.

– Почему вы не привлекли к продаже дома риелтора? Это позволило бы вам остаться в Тампе и писать свои картины.

– Потому что захотела сменить обстановку. Кроме того, мне вовсе не улыбается отдавать риелтору пять процентов стоимости. Кондоминиумы здесь отличные и прекрасно продаются без риелторов. Полагаю, я в состоянии продать этот дом. Ведь я дала объявление всего неделю назад.

Босх согласно кивал, сожалея, что романтический флер, окутывавший прежде их беседу, как-то вдруг улетучился. Все-таки следовало поддерживать разговор о живописи и о риелторах помалкивать.

– Не хотите со мной пообедать?

Она строго на него посмотрела, словно его вопрос и ее ответ могли повлечь за собой некие более серьезные последствия, нежели сулило это столь невинное мероприятие. Вероятно, такая возможность и впрямь существовала. Во всяком случае, Босху хотелось в это верить.

– И куда же мы пойдем?

Это было завуалированным предложением одуматься и вернуться к реальности, но Босх продолжал гнуть свою линию.

– Не знаю. Это не мой родной город. И штат не мой. Заведение могли бы выбрать вы. Где-нибудь здесь или по дороге на Тампу. Мне все равно. Просто мне хочется еще немного побыть в вашей компании, Джаз. Если вы, конечно, не возражаете.

– Скажите, Босх, когда вы в последний раз встречались с женщиной? Я имею в виду свидание.

– Свидание? Даже не знаю. Несколько месяцев назад... Но послушайте, какое это имеет значение? Я случайно оказался в вашем городе, знакомых у меня здесь нет, вот я и подумал...

– Все нормально, Гарри. Не нужно оправдываться. Поедемте...

– Куда? Обедать?

– Да, обедать. Я знаю одно хорошее место на пути в Тампу. Это за Лонгбоут-Ки. Вам придется следовать за мной...

Он улыбнулся и согласно кивнул.

Джасмин водила маленький «фольксваген-битл» серебристо-голубого цвета, с красным крылом и откидным верхом. Этот автомобильчик настолько выделялся из потока машин, что Босх не упустил бы его из виду даже в снежную бурю, не то что на равнинах Флориды.

Они дважды останавливались у разводных мостов, пока не добрались до Лонгбоут-Ки. Затем поехали на север, пересекли мост на Анна-Мария-айленд и наконец притормозили у заведения под названием «Сэндбар». Пройдя через бар, они вышли на веранду с видом на залив и сели за столик. Там было прохладно, и они с аппетитом ели крабов и устрицы, запивая их мексиканским пивом. Босху понравились и заведение, и еда.

Разговаривали они мало, но это не вызывало у Босха чувства дискомфорта. Общаясь с прекрасным полом, он предпочитал, по крайней мере поначалу, обмениваться со спутницей взглядами, нежели словами. Выпитые водка и пиво все больше располагали его к этой женщине и сглаживали трудности взаимного узнавания. Через некоторое время он ощутил острый укол желания, которое с того момента стало в нем копиться и разрастаться. Маккитрик и дело об убийстве больше его не волновали.

– Здорово, – похвалил Босх, откинувшись на спинку стула. – Я бы даже сказал, великолепно.

– Да, здесь вкусно готовят. Вы позволите сказать вам одну вещь, Босх?

– Выкладывайте.

– Я пошутила насчет копов из Лос-Анджелеса. Но мне и прежде приходилось знавать копов, и... должна вам заметить, что вы от них отличаетесь. Не знаю точно, чем именно. Такое ощущение, что в вас, несмотря на долгие годы службы, осталось еще много индивидуальности, так сказать, самости... Надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю?

– Понимаю, – кивнул Босх. – Вернее, думаю, что понимаю.

Они рассмеялись, а потом она неожиданно наклонилась к нему и быстро поцеловала в губы. Это было приятно, и Босх расплылся в улыбке. После ее поцелуя на губах остался легкий привкус чеснока.

– Хорошо, что вы уже успели загореть. А иначе наверняка бы сейчас покраснели...

– Не покраснел бы. Я это в том смысле, что понемногу к вам привыкаю...

– Хотите поехать ко мне домой, Босх?

Он заколебался. Но не потому, что не знал ответа на этот вопрос. Просто хотел предоставить ей шанс соскочить с крючка, если она произнесла эти слова под воздействием момента. Прошло несколько секунд. Она хранила молчание, он улыбнулся ей и кивнул:

– Да, хочу.

Они вышли из заведения, сели в машины и выехали на шоссе. Босх, пристраиваясь в хвост «фольксвагену» Джасмин, размышлял о серьезности ее намерений, опасаясь, что она может передумать. Ответ он получил на мосту Скайуэй. Когда он подъехал к будке смотрителя и протянул в окошко доллар, тот покачал головой и сказал:

– Не требуется. За вас заплатила леди в «фольксвагене».

– Правда?

– Правда. Вы ее знаете?

– Пока нет.

– Думаю, еще узнаете. Желаю удачи.

– Спасибо.

Теперь Босх просто не имел права потерять Джасмин в потоке машин. Чем дольше он ехал, тем сильнее становились предощущение праздника и испытываемое им нетерпение. Он был поражен прямотой этой женщины и спрашивал себя, как и во что трансформируется это качество, когда они будут заниматься любовью.

Следуя за «фольксвагеном» Джасмин, Босх проехал на север от Тампы и свернул в квартал, называвшийся Гайд-парк. Расположенные там дома в викторианском стиле выходили окнами на залив и имели крытые подъезды с колоннами и каменными ступенями. Джасмин жила над гаражом, находившимся на заднем дворе серого с зеленой отделкой викторианского дома.