По сценарию мафии - Коннелли Майкл - Страница 28

Машина выехала за город, и появилась цепь шоколадно-коричневых гор. Возникли чьи-то владения. Построенные здесь дома ждала неминуемая судьба – пройдет время, и их непременно поглотит город. Босх однажды бывал на этой дороге, когда занимался расследованием и направлялся в дом отставного полицейского. Тогда ему пришло в голову, что это ничейная земля. И на сей раз местность произвела на него такое же впечатление.

– Расскажите мне еще о Марксе, – попросил он. – Вы упомянули, будто он старается легализовать свой бизнес?

– Пытается придать ему видимость легальности. Такие типы, как он, никогда не будут в ладах с законом. Сколько бы он ни зашибал денег, все равно останется грязным пятном на дороге.

– Чем он пробавляется? Если верить прессе, бандиты драпанули из города, уступив место мафии.

– Старая песня. Хотя в ней есть доля истины. Лас-Вегас изменился за десять лет. Раньше стоило лишь выбрать казино – и, пожалуйста, можно приступать к делу. Все они были одним миром мазаны. Если прогнило не само заведение, то снабженцы, профсоюзы, да что угодно. Приходи и бери. А затем Лас-Вегас превратился из города греха в пошлый «Диснейленд». Теперь у нас водяных горок больше, чем публичных домов. Но мне больше нравились прежние времена. Понимаете?

– Да.

– Но вот что хорошо: девяносто девять процентов бандитов покинули казино. Хотя осталось много такого, что мы называем «дополнительной» [10] активностью. Вот в ней-то и подвизается Джой. Он содержит несколько высокодоходных стрип-клубов. В основном в северном Лас-Вегасе, поскольку там не запрещены обнаженное тело и спиртное. А деньги – это и есть спиртное. Уверен, с одних клубов он качает пару миллионов в год. Мы натравливали на него налоговиков, но он оказался слишком хитер. Мы полагаем, он имеет свой кусок от содержания борделей, тоже на севере. Ростовщичества и укрывательства краденого. На него работают букмекеры, и он собирает дань почти со всего, что крутится в городе. Служба сопровождения и шоу, где подглядывают за голыми девицами, – это все его. Он король. Не имеет права войти ни в одно казино, потому что занесен в черный список. Но это не имеет значения – все равно он король.

– Как он умудряется заниматься букмекерством в городе, где можно зайти в любое казино и поставить на любую игру?

– Есть деньги на игру? Только не советую играть с Джоем. Он их у вас отнимет. А если не повезет и вы продуете, не тяните с расплатой, а то пожалеете. Достаточно упомянуть, как он накладывает лапу на имущество своих людей. Сажает их на крючок. Сначала дает в долг, а затем отбирает часть собственности – например, завод по производству краски в Дейтоне или что-нибудь еще.

– Или студию дешевых фильмов в Лос-Анджелесе.

– Вероятно. Таковы методы его работы. Ему подчиняются или непокорным расшибают колени. Знаете, Босх, в Лас-Вегасе до сих пор пропадают люди. Это на поверхности здесь «вулканы», «пирамиды» и «пиратские корабли», а копнешь глубже – там достаточно темно, чтобы человек сгинул без следа.

Босх протянул руку и немного повернул на себя воздушный дефлектор. Солнце уже поднялось, и пустыня начинала обжигать своим дыханием.

– Пустяки, – заметил Айверсон. – Подождите, что будет к полудню. Если мы оттуда не смотаемся, вот тогда почувствуете жару.

– Так что насчет видимости его легальности? – спросил Босх.

– У Джоя имеется собственность по всему округу. Кусочки легального мира, которые он приобрел путем махинаций. Он занимается реинвестированием. Отмывает всю приобретенную наличность и вкладывает в законные предприятия, даже в благотворительность. Содержит агентство по прокату машин, построил больницу, которую назвал по имени утонувшего в бассейне сына. В газете печатали его фотографию на открытии больницы. Босх, нам нужно либо из кожи вон выскочить, но остановить парня, либо отдать ему ключи от города. Хотя я не знаю, что правильнее. – Айверсон покачал головой.

Больше они не говорили и через несколько минут прибыли на место. Айверсон повернул к зданию окружной пожарной команды и объехал его с другой стороны. Там уже стояли полицейские машины, а рядом собрались детективы с картонными стаканчиками кофе в руках. Среди них Босх заметил капитана Фелтона.

Босх забыл прихватить из Лос-Анджелеса пуленепробиваемый жилет, и ему пришлось позаимствовать его у Айверсона. Еще ему дали пластиковый жилет патрульного. Когда жилет застегивали на молнию, на груди можно было прочитать яркие желтые буквы – ПУЛВ [11].

Они стояли у «тауруса» Фелтона, обсуждали план и ждали, когда появятся коллеги. Исполнение судебного приказа на арест осуществлялось по законам Лас-Вегаса. Это значило, что когда детективы стучатся в дверь подозреваемого, при этом должен присутствовать хотя бы один наряд в полицейской форме.

Босх и Фелтон уже успели обменяться «любезностями». Они заскочили в помещение пожарной команды раздобыть стаканчик кофе для Босха, и Босх не преминул устроить капитану разнос за то, как тот обошелся с привезенными отпечатками пальцев, обнаружив, что они принадлежат Лакки, то есть Люку Гошену. Фелтон изобразил на лице раскаяние, но ответил, что не переставая звонил в отель. Босху пришлось отступить. Он получил от капитана все, что хотел. По крайней мере на словах. Оставалось прикусить язык и слушать его болтовню.

Кроме Фелтона и Босха, у машины стояли еще четверо – из отдела по борьбе с организованной преступностью полицейского управления Метро: Айверсон и его напарник Сикорелли и еще двое – Бакстер и Пармили. ОБОП был частью вотчины Фелтона, но сегодня всем заправлял Бакстер – чернокожий, почти лысый, лишь на висках оставался седой пушок. Бугристые мускулы и вся его наружность словно бы говорили: не желаю никаких стычек. Он показался Босху человеком, который способен применить как силу, так и насилие. А это разные вещи.

Из их разговоров Босх понял, что дом Гошена им хорошо известен – следили и раньше. Он располагался примерно в миле на запад. Бакстер успел туда прокатиться и видел, что черный «корвет» Гошена стоял под навесом.

– Ордер имеется? – поинтересовался Босх.

Он представил, как дело разваливается в суде из-за того, что полиция ворвалась в дом подозреваемого без законных оснований.

– Отпечатков пальцев вполне достаточно, чтобы получить ордер на обыск и арест, – ответил Фелтон. – Утром мы обратились к судье. Кстати, мы ведь тоже получили информацию. Полагаю, Айверсон вам сообщил?

– Пусть это его отпечатки. Но их недостаточно, чтобы выдвинуть обвинение. Мы слишком торопимся. Убийство произошло в Лос-Анджелесе. Но у меня нет оснований увезти туда подозреваемого. А ваша информация? Смеху подобно! Анонимный звонок – грош ему цена!

На Босха посмотрели так, словно он рыгнул в обществе девиц на первом балу.

– Гарри, пропустим еще по стаканчику кофе? – предложил Фелтон.

– С меня довольно.

– Все-таки давайте возьмем.

Капитан увлек Босха в помещение пожарных. Там на кухонной стойке стоял чан с кофе, и, прежде чем продолжить беседу, Фелтон налил себе горячий напиток.

– Послушайте, Гарри, это потрясающая возможность и для нас, и для вас.

– Да, поэтому я не хочу все испортить. Неужели нельзя было подождать, пока у нас не появится что-нибудь реальное? Это мое расследование, а распоряжаетесь всем вы.

– Я полагал, мы обо всем договорились.

– Я тоже. Но договариваться с вами все равно что мочиться против ветра.

– Вот что, детектив. Сейчас мы отправимся и возьмем этого типа. Потом обыщем дом, посадим его в камеру, и я вам гарантирую: если и не он убил, то сдаст вам убийцу. А заодно нам – Джоя Маркса. Так что будем действовать и не ворчать.

Он похлопал Босха по плечу и вышел. Босх несколько минут постоял и последовал за ним. Он понимал, что напрасно возмущается. Когда обнаруживают отпечатки пальцев на трупе, того, кому они принадлежат, немедленно хватают. А с деталями разбираются после. Но Босху не нравилось, что он оказался в роли стороннего наблюдателя. Он признался себе, что дело именно в этом. Ему хотелось самому заправлять расследованием. Но здесь, в пустыне, он чувствовал себя беспомощно бьющейся на песке выброшенной из воды рыбой. Следовало позвонить Биллетс, но было слишком поздно – она ничего не могла предпринять. К тому же Босх не собирался признаваться, как дело уплыло у него из рук.