Разведывательно-диверсионная группа. «Брат» - Негривода Андрей Алексеевич - Страница 55

Брат обнял своих друзей за плечи:

— Вперёд, пацаны!.. Встретимся на той стороне луны!..

29 мая 1986 г. Афганистан. Пещеры Лахшакгар.

«…Раз пуля боится, то и штык не…»

…Они ушли в темноту пещер вовремя…

Не прошло и трёх минут после того, как затихло эхо шагов спецназовцев, как Брат опять услышал какие-то шорохи эхо шагов, доносящееся со стороны входа в пещеры. За ними шли…

«…Вот и хорошо! „Духов“ много быть не должно — не зря же мы их ещё в кишлаке отстреливали! И кто-то там, в дувалах Шаура тоже должен был остаться… Они видели, что мой отход прикрывало всего два автомата, а потом они лупанули по входу из двух гранатомётов… Наверняка думают, что нас достали, но проверить всё-таки пошли… Сколько их может быть? Наверное, не больше десяти… — Каха пытался предугадать то, что его ждало. — Ладно! Справимся!.. Придётся им опять „цирк“ показывать! Ш-шакалы!.. Хорошо хоть кроссовки на ногах — их здесь неслышно будет!.. Ничего, жонглёр, ещё повоюем!..»

Он уселся поудобнее в темноте, и стал глубоко дышать…

Этому, много лет назад, научил Каху Александр Павлович Коралов, объясняя систему вентилирования лёгких, которую применяли боевые пловцы отряда «Дельфин». Это глубокое дыхание не только разгоняло кровь по организму, приводя его в боевую готовность, словно сжималась пружина, но ещё и «вентилировала» мозги — бопл становился «холодным» и расчётливым механизмом… Вот именно таким и хотел теперь стать Брат, что бы в его действиях был трезвый расчёт, а не глупый и безрассудный риск…

Он дышал, и ощущал, как с каждой секундой обостряются все его восприятия окружающего…

Он стал отчётливо слышать, и даже определять расстояние до преследователей, хотя этому активно мешало эхо. Его глаза, уже привыкшие к темноте, стали различать оттенки чёрного, и теперь он даже видел и стены, и проходы в них. Его нос стал намного сильнее улавливать запахи, и… Только теперь он понял, почему собаки так не любили афганцев!

Откуда-то оттуда, от входа в подземный лабиринт, лёгкий сквознячок донёс до него противный кислый и очень тяжёлый запах пота, густо замешанный на кисловатом запахе сгоревшего пороха, и протухшего, провонявшегося козьего жира…

«…Я знаю, где вы, басмачи! А поэтому бойтесь меня!..»

Он улыбнулся, как оскалился, поднялся и медленно пошёл в ту сторону, куда ушли его товарищи…

…Первая схватка произошла через несколько поворотов, минут через десять после того, как Брат встал с прохладного и влажного пола пещеры…

«Духи» и в самом деле, наверное, очень хорошо знали эти пещеры, и прекрасно понимали, куда, в какую сторону могут пойти те, кого они в этих пещерах ищут… И они великолепно здесь ориентировались!.. И, может быть, они и сумели бы настигнуть беглецов, если бы так не торопились этого сделать, позабыв старую афганскую поговорку «Поспешай неторопясь!»…

Они делали слишком много шума, а пещерное эхо усиливало его многократно, и моджахеды попросту не слышали того, что происходило прямо у них под носом…

А под носом у них, в какой-то узенькой щели, затаилась смерть…

Беззвучная, а потому ещё более страшная…

Моджахеды шли по лабиринту цепочкой, освещая себе путь не огнём, а тлеющим факелом…

«…Умные гады! Опытные!.. — Каха смотрел на них со стороны, а его враги даже не догадывались, как он от них близко. — Отрытое пламя не столько освещает дорогу, сколько это сборище вояк, да ещё и слепит самих же, ко всем „радостям“! А тлеющий камыш только светит вперёд, не хуже хорошего фонаря, а вот, сколько морд за этим „фонарём“ идёт — этого уже не видно!.. Ну, ничего… Я вас и так, без подсветки пересчитаю!..»

Он дождался, пока весь отряд, состоявший из восьми боевиков, прошёл мимо него, дождался последнего «духа», и…

На пути моджахеда, словно из стены, выросла жилистая пятерня, и жестко, словно стальными клещами схватила его за горло… Полузадохнувшийся «дух» ещё не успел ничего сообразить, а какая-то неведомая сила резко дёрнула его в сторону, в узкую щель, и…

Острый клинок вошёл ему точно между пятым и шестым грудными позвонками, перерубая спинной мозг…

Он даже не трепыхнулся ни разу…

«…Один! — Проговорил мысленно Брат. — Полежи, здесь спокойно… И дружков своих позови!..»

Каха намеренно бряцнул автоматом об камень, а потом перепрыгнул к противоположной стенке коридора, где тоже была небольшая щель, и стал ждать… И его ожидание не затянулось надолго…

Прошла минута, и он увидел второго «духа», который вернулся назад, посмотреть, что же это был за шум, и наткнулся на ноги своего поверженного единоверца.

Моджахед поначалу даже не сообразил, на что же он такое наткнулся, и нагнулся, чтобы разглядеть получше… И это было последнее, что он сделал в своей жизни… Его спинной мозг тоже был разрублен безжалостным ударом смертоносного клинка…

«…Два! Осталось ещё шестеро!..»

Брат задержался у трупов на несколько секунд, а потом пошёл вслед за отрядом боевиков…

Через десять минут, а может быть и больше — время под землёй течёт совершенно по-другому — Каха произнёс мысленно:

«…Три!..»

А ещё, примерно через столько же:

«…Четыре!..»

А дальше…

Дальше уже было не так гладко…

Боевики почувствовали, что их стало вполовину меньше… Сначала они несколько минут как полоумные строчили из автоматов во все стороны, пытаясь достать своего врага во всех щелях…

И достали…

Один из боевиков вдруг свалился на землю, подёргался немного, да и затих, получив прямо посредине чалмы отрикошетившую от стенки пещеры пулю… Возможно даже и свою…

«…Пять!..» — Проговорил Брат мысленно, зажимая простреленное на вылет левое плечо…

Шальной рикошет достал и его…

«…Ничего, ничего, сержант! — Скрипел он зубами. — Теперь их осталось только трое!.. Теперь уже легче!..»

Ой, ли!..

«Духи», пошедшие в эту погоню, попались не только настойчивыми, но ещё и фанатичными — они теряли своих бойцов, но настырно шли дальше… Только теперь подобраться к ним Брату стало очень сложно — боевики постоянно были настороже…

Сколько прошло ещё времени после той стрельбы, теряющий вместе с кровью и силы, сержант уже не соображал… Но…

Пришёл момент, когда он произнёс, всё же:

«…Шесть!..»

Он шёл за моджахедами следом, он слышал их шаги, но догнать этих двоих, сил уже почти не оставалось…

И вдруг…

Он понял, что «духи» остановились… И не просто остановились — они залегли прямо на полу очередного пещерного коридора и передёрнули затворы автоматов…

«…Неужели услышали меня!.. — Была вялая мысль. — Бля!.. Здесь даже никакой трещины нет в стене… Всё, Каха-брат, кажысь приплыли, как сказал бы Палыч!..»

Но сдаваться на волю судьбе сержант вовсе не собирался!

Он тоже улёгся на пол, взял в обе руки по кинжалу, и попытался прислушаться…

И услышал!..

Нет, слов он не разобрал — далековато было, да и эхо мешало разобрать что-либо, но… Он узнал тембр голоса…

Так, с лёгкой хрипотцой, всегда разговаривал отставной «Дельфин»…

«…Ну, нет! Суки!!! Палыча я вам не отдам!..»

Откуда только силы взялись у этого до смерти уставшего, измученного, раненного парня!.. Он крался вперёд так, словно и небыло вовсе всей этой бессонной ночи, того боя в кишлаке, того осколка, снявшего с него «скальп», и той пули, пробуравившей сквозную дыру в его плече… Это опять был тот непобедимый, многоопытный инструктор, которому предстояло вспомнить всё своё умение, и спасти своих друзей…

На моджахедов, изготовившихся стрелять «на голос» он вышел через считанные секунды…

Они лежали рядом, и, видимо решали, как же им поступить: начать стрелять прямо сейчас, или ещё немного подождать и сообразить, что происходит впереди… Они лежали и едва слышно перешёптывались когда…

Каха прыгнул на них сзади, как тигр, и воткнул свои смертоносные «когти» точно в шеи…

Но тут Фортуна, наверное, устала помогать Брату, и решила и сама немного передохнуть от трудов праведных… И сержанту не повезло… Простреленное плечо со всего маху, раной, въехало в приклад «духовского» АКМа…