Разведывательно-диверсионная группа. «Брат» - Негривода Андрей Алексеевич - Страница 3

— Такой, как ты, дедушка? — Каха с восхищением смотрел на своего деда.

А старый Вахтанг, только улыбался в ответ:

— Меня кое-чему настоящему научил мой дед, Каха… Теперь, всё то, что я знаю, я передам тебе… Потом, когда-нибудь, придёт время, и ты тоже подаришь это умение своему сыну или внуку… Это наше богатство, внук — умение защитить старым кинжалом тех, кому твоя защита требуется!.. Запомни эти слова, Кахабер Сосоевич!.. — Старый Вахтанг грозно посмотрел на своего внука. — Никогда не доставай нож, и уж тем более родовой кинжал, если не уверен в себе, и не уверен в том, что будешь с ним делать дальше! А уж если достал, то бей врага! Но всегда старайся сохранить ему жизнь — нельзя становиться кровожадным шакалом! А для того, чтобы ты умел поразить своего врага, но сохранить ему жизнь, ты должен очень хорошо владеть своим оружием! Кинжал должен стать продолжением твоей руки, и жить, как живой, но повинуясь только твоей воле!..

— Я научусь, дедушка Вахтанг! Обязательно научусь!.. — Отвечал Каха, и бежал в дальний уголок двора тренироваться.

А старик смотрел в след и говорил тихо:

— Я знаю, Каха… Ты не только научишься… Ты пойдёшь дальше, и будешь уметь больше, чем я… Потому, что в тебе живёт настоящий воин, настоящий джигит!..

И этот юный горец оправдывал надежды своего деда, с каждым днём всё более искусно владея оружием своих горских предков…

…Это случилось летом 80-го года, когда Кахе уже исполнилось 14 лет. Он на пару месяцев уехал в Тбилиси, чтобы пожить в родительском доме и понянчится с младшими сёстрами, которым было 7 и 8 лет…

Так уж получилось, что именно тогда он, уже, будучи подростком, он впервые попал в цирк…

…Мне очень хотелось бы, чтобы мой дорогой читатель не счёл бы Каху диким горцем, который воспитывался своим дедом в какой-нибудь глуши — это далеко не так! Каха жил хоть и не в Тбилиси, но в довольно большом городе, и в нём были те же «блага цивилизации», которыми пользовались во всём бывшем Союзе! И учился он, конечно же, не в лесной или горной глуши, а в нормальной, обычной средней школе. И неплохо учился, надо сказать — Вахтанг в этом был очень жёстким! Поэтому, Каха Сабиашвили, окончив к лету 80-го седьмой класс, считался учителями родной школы «твёрдым хорошистом», «спокойным, уравновешенным мальчиком», «и вообще хорошим молодым человеком»!..

Он много читал, и, конечно же, он засиживался порой у телевизора…

Поэтому, понятное дело, что такое цирк Каха, конечно же, знал… Просто ему ни разу не доводилось в нём побывать, и увидеть эту фийерию в живую…

…Тот июльский день, можно сказать, перевернул всю его жизнь…

…Девчонки-малышки, его сёстры, радовались, смеясь, хлопали в ладоши, подпрыгивая со своих мест, и Каха радовался вместе с ними, доставляя своим родителям большое удовлетворение — их большая семья наконец-то собралась вместе… Но… Пришёл момент в цирковом представлении, когда Каха позабыл всё на свете! Такого, завораживающее его сознание, эффекта добивались только руки «дедушки Вахтанга» в тот момент, когда брали фамильный кинжал…

И вот Каха переживал теперь тоже самое — руки жонглёра!..

Он смотрел на то, как мелькали в свете софитов разноцветные шары и кольца… А уж когда в руках жонглёра появились блестящие булавы…

Каха смотрел на это действо, позабыв всё на свете! В этих продолговатых, поблёскивающих металлом, предметах ему виделись острые, опасные ножи…

«…А если вот точно так же, но только кинжалами?!! — Думал он тогда. — А потом ещё и пометать их с завязанными глазами в мишень! Или за спину!.. Вот это было бы настоящее представление!.. Я же ведь тоже так умею!!! Дедушка Вахтанг научил меня! Хорошо научил!..»

…Когда семейство Сабиашвили после циркового представления вернулось домой, в двухкомнатную «Хрущёвку», отец Кахи, Сосо, задал своему сыну тот вопрос, который задавал каждый раз:

— Ну, что, Каха? Середина августа за окном… Ты опять собираешься ехать в Батуми к дедушке Вахтангу? Или может быть ты, всё же, останешься в доме своих родителей? Пора бы уже… — И вздохнул тяжело. — Теперь, когда ты уже почти вырос, я не хочу тебе приказывать, сын… Ты уже мужчина, и должен научиться принимать решения самостоятельно… Только… Тебе уже 14 лет, а в родительском доме бываешь как гость… Это не хорошо, Кахабер!.. Семья должна жить вместе…

Он пронзительно и с надеждой посмотрел в глаза своего сына, и… Был напрочь ошарашен его ответом на этот давнишний вопрос:

— Хорошо, отец… Я остаюсь! — Произнёс Каха уверенно. — Дедушка уже старый, и ему нужна помощь, но… Мне кажется, что он не обидится…

— Молодец! — Воскликнул Сосо и громко позвал свою жену. — Мать! У нас замечательные новости! Каха остаётся с нами!!!

— Наконец-то… — Вздохнула женщина, и почему-то заплакала…

И тут заговорил сам юноша:

— Отец! Я остаюсь только при одном условии!

— У тебя есть условия, Каха? — Переспросил отец.

— Да, есть!.. — Он замолчал на несколько секунд, словно обдумывал, как правильно преподнести своё желание родителям. — А хочу пойти работать?

— Работать? — Вступила в разговор мама юноши. — Но тебе только 14 лет! Ты ещё не можешь работать, сын! Это запрещено!

— Подожди, Тамара! Пусть он скажет! — Сосо властно махнул рукой и обернулся к сыну. — Куда ты хочешь пойти работать, Каха? В твоём возрасте на работу не берут — это по закону не положено!

— Берут! — Последовал уверенный ответ юноши. — В цирк! В цирк берут! Я видел!

— В цирк?!! — Мужчина уставился на своего сына непонимающим взглядом.

— Да, отец! В цирк!..

На следующий день они вдвоём пошли туда, куда рвалась теперь душа Кахи…

…14 августа…

…Директором Тбилисского цирка оказался пожилой мужчина с живыми, добрыми глазами. Он выслушал Сосо и с интересом посмотрел на его сына:

— Вы знаете, молодой человек… Я, признаться, весьма удивлён вашим визитом, и особенно желанием работать в цирке!.. Да, вы правы, в цирковой труппе есть несколько детей… Но! — Он поднял вверх указательный палец. — Это дети цирковых артистов, которые, можно сказать, родились и выросли на манеже цирка! И тренируются они, практически, с самых пелёнок! Вы это понимаете, биджё? Быть артистом цирка, дарить людям настоящую радость, удивлять их и заставлять восхищаться — очень сложная профессия!

— Да, я это понимаю, батоно …

— Ну и кем же вы хотите быть на арене цирка? — Улыбнулся директор.

— Жонглёром! — Последовал уверенный ответ.

Мужчина только улыбнулся снисходительно:

— Жонглёром… Вот как… А знаете ли вы, юноша, что жонглёр — это, наверное, самая сложная цирковая профессия?.. Когда-то, давно, я тоже был жонглёром… Хорошим жонглёром! Потому и стал Заслуженным артистом республики!.. Но до того момента, когда меня выпустили на арену с собственным номером, а мне тогда было 15 лет, я десять лет отдал изнурительным тренировкам! Ведь я и сам «цирковой ребёнок», правда мои родители были дрессировщиками, но!.. Они очень строго и очень требовательно относились к тому, что я делал за кулисами!.. Потому что «пустить три мяча по кругу» умеет едва ли не каждый человек — тут нужно нечто очень особенное! Быть жонглёром — это не просто настоящее искусство, но ещё и очень тяжёлый труд, биджё!..

— Я знаю, батоно!.. — Ответил Каха, ничуть не смутившись. — Но я тоже тренируюсь уже почти десять лет!

Услышав эту фразу, директор цирка очень внимательно посмотрел на юношу:

— И ты можешь показать что-нибудь достойное?

— Да, уважаемый! Возьмите меня! Я много умею!

И такая уверенность была в этих словах, что старый циркач поднялся со своего директорского кресла, вышел из-за стола, и направился к двери кабинета:

— Что ж… Пойдём, юноша… На манеж! Посмотрим, на что годны твои руки! — И тут он резко обернулся, и в упор посмотрел на Каху. — Я обещаю, что возьму тебя в труппу, но при одном условии!!! Ты сумеешь меня удивить! И поверь мне, что это будет очень сложно — удивить старого жонглёра очень непростая задача, если вообще выполнимая…