Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Когда правит страсть - Линдсей Джоанна - Страница 20


20
Изменить размер шрифта:

Она надеялась, что капитан заинтересуется ее рассказом, но он продолжал поглаживать ее волосы.

— Так почему же он передумал?

— Услышал, что здесь происходит. И был вынужден рассказать мне все, хотя был уверен, что я возненавижу его за это.

— Закончить войну, не успевшую начаться? — с сомнением бросил он.

Она пыталась повернуться, чтобы взглянуть на него, но он нажал на ее плечи.

— Почему вы не верите столь бескорыстным мотивам? — возмутилась она. — Поппи не хотел, чтобы его родина истекала кровью из-за лжи, которую он мог опровергнуть. Он любит эту страну, по причине мне непонятной.

Он снова сжал ее плечи, давая понять, что не пропустил оскорбления!

— Я не виновата в том, что не разделяю его любви! — вскричала она. — Когда я была ребенком, он всячески поносил Лубинию, называл варварской страной.

— Почему?

— Чтобы мне было стыдно признаться в том, где мы родились.

— Почему?

— На случай, если кто-то будет задавать нескромные вопросы... и окажется врагом моего отца.

— Поэтому он спрятал тебя от короля?

— Конечно! Кто-то хотел моей смерти. Поэтому Поппи не позволял вернуться сюда, пока не будет знать, что мне ничего не грозит.

— И он посчитал, что сейчас тебе ничего не грозит? — рассмеялся Бекер.

— Это не так. Но мое появление может спасти много жизней. А это перевешивает все соображения безопасности. А с теми, кто всю жизнь угрожает мне, он разделается сам, поскольку король ничего не сделал, чтобы их найти.

— Итак, в прошлом месяце опекун развеял все твои иллюзии относительно прошлой жизни, — помолчав, констатировал Бекер. — Сказал, что ты дочь короля, и ты просто этому поверила? Почему?

— Смеетесь? — выдавила она. — Конечно, не поверила! Это было слишком ужасно, слишком...

— Ужасно быть принцессой? — фыркнул он.

Алана зажмурилась. Она вовсе не хотела откровенничать с ним. Но его сомнения изводили ее. И он так и не отнял рук... Разве он имеет право вести допрос подобным образом?!

— Никакого готового ответа на этот раз, Алана... если таково твое настоящее имя?

Грубый тон сменился нейтральным. Он отнял руки, хотя палец продолжал скользить вниз, к ее ладони... словно по забывчивости. Она снова вздрогнула. Должно быть, от холода. Не от его прикосновения.

— Думайте, что хотите, — устало обронила она. — Что бы я ни сказала, вам все покажется ложью.

— Именно так вы собирались спасти жизни многих людей?

Ее глаза снова распахнулись. Он прав. Она не может позволить себе роскоши сдаться.

— Скажем так, капитан, — вздохнула она, — недоверие, которым вы меня изматываете, не делает вам чести. Видите ли, моя реакция на заявление Поппи, что я дочь короля, была в сто раз сильнее, чем ваше недоверие. А я сильна в математике, так что это не преувеличение. Пусть Поппи всю жизнь называл меня принцессой, я считала это всего лишь ласковым обращением. Конечно, я не поверила в королевское происхождение. Но вы кое-что должны знать: Поппи любит меня. Он изменил свою жизнь ради меня. И никогда не признался бы в том, что привело нас в Англию, не будь это правдой.

— Почему?

— Он был уверен, что я стану презирать его за это.

— За то, что восемнадцать лет назад украл тебя из дворца? Именно это он рассказал, не так ли? Или похитителем был не он? Человек, который вырастил тебя, просто знал настоящего вора и, в свою очередь, украл тебя у него или нее?

Ее так и подмывало солгать, обелить Поппи: уж очень живо интересовался им капитан. Но Поппи велел говорить правду, и она должна верить, что рано или поздно увидится с отцом.

— Нет, это Поппи украл меня прямо из дворцовой детской. Хотя его нанимали совсем для другого. Он должен был убить меня.

— Где он сейчас?

— Не знаю.

— Где он?!

— Клянусь, что не знаю. Мы остановились в гостинице на краю города. Но он предупредил, что искать его там бесполезно. Он собирается выследить человека, который восемнадцать лет назад заплатил ему за мое убийство.

— Когда же ты наконец поймешь, что я терпеть не могу лжи?!

Он снова встал перед ней. Удостовериться, что успел испугать ее своими резкими вопросами? Или чтобы она увидела, как он рассержен?

— Я рассказала вам чистую правду. У меня просто не было выбора.

— Выбор есть всегда. И тебе придется сочинить сказку получше, если надеешься выбраться отсюда.

Она прикусила губу. Он не смеет держать ее здесь! Не смеет! Она дочь его короля.

Но Алана снова начала дрожать от страха и холода, хотя сознавала, что нельзя дать ему увидеть, как он пугает ее. Страх — удел виноватого. И тогда он никогда ей не поверит.

Она попыталась представить, как вела бы себя принцесса. Пыталась цепляться за гнев и возмущение: именно это следовало бы ей испытывать. Но все, что удалось выдавить, было:

— Мне холодно.

— Твой комфорт не имеет...

— Мне холодно!

Отбросив всякую предосторожность, она вызывающе вскинула подбородок. Он выругался, вышел и захлопнул за собой дверь. И сделал то, чего она никак не ожидала: повернул ключ в замке.

16 глава

— Как вы смеете держать меня здесь? Я вам это еще припомню, капитан.

Гнев Кристофа все еще не унялся. А ее слова только его подогрели. Как у нее хватило духу говорить так повелительно? Голос спокойный, не визгливый, проложенный льдом. Но глаза выдавали ее. Не выражением. Оттенком. Серый цвет грозового неба сменялся светлым, серо-голубым, когда она боялась.

— Ты сочинила сказку для дураков, — прорычал он сквозь прутья камеры. — Но я дознаюсь правды!

— Вы не распознали бы правды, даже если бы она пнула вас в задницу!

Это оскорбление она пробормотала на английском. Он ничем не выдал, что понял каждое слово. Так он лучше узнает ее мысли! Но оставаться здесь больше нельзя. Борьба с желанием и гневом заставит его сделать то, о чем он позже пожалеет.

— Я избавлюсь от этого гнева, — сказал он ей на прощание, — еще до того, как решу, что с тобой делать. Но предупреждаю... — Он показал на камеру. — Это ничто по сравнению с тем, что тебя ждет, если не начнешь говорить правду!

Он услышал, как она ахнула, прежде чем повернуться к нему спиной. Едва он вышел из камеры, она тут же подскочила к платью и подняла его перед собой, как щит, не подозревая, что дает ему возможность рассмотреть ее стройные ножки. Он поспешно ушел, боясь, что не выдержит и снова откроет дверь.

Ее страх умилостивил его всего на несколько секунд: достаточно, чтобы заставить его понять, что гнев в достаточной степени вызван ее негодованием. Но ее ситуация крайне серьезна. Она должна понять, что выйдет сухой из воды только в том случае, если окажется невинной. Если же она лжет так убедительно, потому что сама верит сказанному, он мог отнестись к ней более снисходительно. Вопрос в том, как определить правду.

Он все еще злился на себя за то, что позволил ей отвлечь его настолько, что он не принял простейших предосторожностей: не обыскал ее, как только она предъявила претензии на трон! Мужчин в отличие от женщин обыскивали у ворот. С завтрашнего дня это изменится: он прикажет обыскивать всех.

Желание — штука опасная. Если бы он не изведал вкуса ее губ, не мучился бы так сильно. Но он совершил невольную ошибку, когда она наклонилась к нему и чувственным шепотом попросила о разговоре наедине.

Только в прошлом месяце ему пришлось иметь дело с вдовой средних лет, которая так же держала в тайне дело, приведшее ее ко двору, пока не призналась ему, что надеется оказаться в постели короля. Она даже предложила себя в качестве платы за согласие устроить свидание с Фредериком. Кристоф не поддался соблазну и указал ей на дверь. Она была не первой, кто приезжал сюда, не изучив как следует предстоявшую задачу. В Лубинии всем было известно, что Фредерику повезло дважды в жизни найти настоящую любовь в лице обеих жен и что с тех пор, как он женился второй раз, у него не было фавориток.