Черное эхо - Коннелли Майкл - Страница 67

– Не знаю.

Босх уронил взгляд на свои ботинки. Он чувствовал себя как единственный человек на планете, который не понимает, что происходит.

– Я разговаривал с ними, – сказал он. – Они заявляют, что просто видели нас с ним и больше ничего. Якобы они не стали разнюхивать, в чем тут дело. Сказали, что понятия не имели, кто он такой. В их рапортах не было его имени.

– И ты им веришь?

– Прежде никогда не верил. Но я не вижу, как они могут быть замешаны в этом деле. Это ни с чем не сообразно. Они просто следят за мной и пытаются собрать какой-то компромат, чтобы меня вышибли. Но они не станут убирать свидетеля. Это бред.

– Может, они снабжают информацией того, кто замешан, и сами того не знают?

Босх снова подумал об Ирвинге и Паундзе.

– Как одна из возможностей – не исключено. Главное, что где-то в системе действует внутренний шпион. Вот все, что мы знаем. Он может быть как с моей стороны, так и с твоей. Поэтому нам надо быть очень осторожными в том, что мы говорим и что делаем. – Он посмотрел ей прямо в глаза и спросил: – Скажи, ты мне веришь?

Ответ на этот вопрос потребовал у нее долгого времени. Наконец она кивнула.

– Я не могу придумать никакого иного способа объяснить происходящее, – сказала она.

Элинор сама подошла к служащему в приемной, тогда как Босх держался чуть поодаль. Через несколько минут открылась дверь, оттуда вышла молодая женщина и, проведя их по двум-трем коридорам, привела в маленький кабинет. За письменным столом никто не сидел. Они сели на стулья лицом к столу и стали ждать.

– Кто этот человек, к которому мы пришли? – шепнул Босх.

– Я тебя ему представлю, а он пусть сам скажет о себе то, что сочтет нужным, – ответила она.

Босх собрался уже спросить ее, что это значит, когда дверь отворилась и в комнату большими шагами вошел человек. С виду ему было лет пятьдесят; крепкого телосложения, синий блейзер, седина в тщательно ухоженных волосах. Серые глаза мужчины были так же холодны и тусклы, как угли от вчерашнего барбекю. Он сел, даже не посмотрев на Босха. Он смотрел исключительно на Элинор Уиш.

– Элли, рад снова тебя увидеть, – сказал он. – Как поживаешь?

Она сказала, что прекрасно, обменялась с ним несколькими вежливыми репликами, затем перешла к представлению Босха. Человек поднялся с места и подошел к нему пожать руку.

– Боб Эрнст, помощник заместителя министра торговли и развития, рад с вами познакомиться. Так, значит, ты пришла по делу, а не просто заскочила повидать старого знакомого?

– Да, прости, Боб, но мы работаем над одним делом, и нам нужна твоя помощь.

– Сделаю все, что в моих силах, Элли, – сказал Эрнст. Он раздражал Босха, а ведь тот был знаком с ним всего минуту.

– Боб, нам нужны биографические сведения о человеке, имя которого всплыло в ходе расследования, – сказала Уиш. – Мне кажется, положение, которое ты занимаешь, позволяет тебе раздобыть для нас такую информацию без больших неудобств и затрат времени.

– Суть вот в чем, – добавил Босх. – Мы расследуем дело об убийстве. Но не располагаем достаточным временем, чтобы действовать через обычные каналы. Ждать запрошенных данных из Вашингтона.

– Они касаются иностранца?

– Да, вьетнамца.

– Когда он въехал в страну?

– Четвертого мая 1975 года.

– А, сразу после разгрома! Понимаю. Поясните мне, над убийством какого рода могут работать совместно ФБР и полиция Лос-Анджелеса, так чтобы это дело было связано со столь давними событиями, да еще в другой стране?

– Боб, – сказала Элинор, – я думаю…

– Нет, не отвечай! – рявкнул Эрнст. – Думаю, ты права. Будет правильнее всего, если мы проструктурируем эту информацию. Разобьем на части и вычленим главное.

Он принялся с демонстративной педантичностью выравнивать на столе свой блокнот и производить другую мелкую уборку. Хотя все бумаги и предметы на его столе и без того были в большом порядке.

– Как скоро вам требуется информация? – спросил он наконец.

– Прямо сейчас, – ответила Элинор.

– Мы подождем, – сказал Гарри.

– Вы, конечно, понимаете: я могу ничего и не найти, особенно в такой короткий срок.

– Конечно, – сказала Элинор.

– Назовите мне имя.

Эрнст подтолкнул к ним через стол листок бумаги. Элинор написала на нем имя Биня и подвинула листок обратно. Эрнст в течение нескольких мгновений смотрел на него и, не прикоснувшись к бумаге, встал.

– Посмотрю, что можно сделать, – сказал он и вышел из комнаты.

Босх посмотрел на Элинор:

– Элли?

– Пожалуйста! Я никому не разрешаю так меня называть. Вот почему я не отвечаю на его звонки и не перезваниваю.

– Ты имеешь в виду, до сегодняшнего дня. Теперь ты станешь его должницей.

– Так же, как и ты. Если, конечно, он что-нибудь найдет.

– Придется разрешить ему называть тебя «Элли».

Она не улыбнулась.

– А вообще-то откуда ты знакома с этим парнем?

Она не ответила.

– Возможно, он сейчас нас слушает, – заметил Босх.

Он обвел взглядом комнату, хотя было очевидно, что любые подслушивающие устройства должны быть спрятаны. Увидев на столе черную пепельницу, вытащил свои сигареты.

– Прошу тебя, не надо курить, – сказала Элинор.

– Только половинку.

– Я познакомилась с ним, когда мы оба работали в Вашингтоне. Я сейчас уже даже не помню, по какому поводу. Там он тоже был заместителем кого-то в госдепе. Пару раз сходили вместе чего-то выпить. Вот и все. Через некоторое время он перевелся сюда. Когда встретил меня в лифте и узнал, что я тоже перевелась, начал названивать.

– Все время в ЦРУ, да? Или где-то близко?

– Более или менее. Так я предполагаю. Это не имеет значения, если он добудет то, что нам нужно.

– Более или менее. Я знал субчиков вроде него на войне. Сколько бы он нам сегодня ни сообщил, у него останется много больше. Такие субъекты… информация – их валюта. Они никогда не выдают ее сразу. Как он сказал, они ее структурируют. Тебя успеют убить, прежде чем они выдадут все целиком.

– Не могли бы мы сейчас помолчать?

– Конечно… Элли.

Босх провел остаток времени, куря и глазея на пустые стены. Этот тип не приложил больших усилий, чтобы сделать помещение похожим на кабинет. Не было ни флага в углу, ни даже портрета президента. Эрнст возвратился через двадцать минут, и к тому времени Босх уже курил свои вторые полсигареты. Когда помощник заместителя министра торговли и развития крупными шагами, но с пустыми руками подошел к своему столу, он первым делом сказал:

– Детектив, не могли бы вы не курить? Я нахожу это очень неприятным в закрытом помещении.

Босх загасил окурок о маленькое черное блюдечко на углу письменного стола.

– Извините, – сказал он. – Я увидел пепельницу. Я подумал…

– Это не пепельница, детектив, – неприязненно ответил Эрнст. – Это чашка для риса, которой три сотни лет. Я привез ее домой после того, как кончился мой срок пребывания во Вьетнаме.

– Вы там тоже были кем-то по торговле и развитию?

– Прости, Боб, ты узнал что-нибудь? – вмешалась Элинор. – Насчет имени.

Эрнсту потребовалось много времени, чтобы оторвать пристальный взгляд от Босха.

– Я узнал очень немногое, но то, что я все-таки узнал, может оказаться полезным. Этот человек, Бинь, прежде служил в сайгонской полиции. Капитаном… Босх, вы ветеран конфликта?

– Вы имеете в виду войну? Да.

– Разумеется, да, – сказал Эрнст. – Тогда скажите, говорит ли что-нибудь вам эта информация?

– Не слишком много. Основную часть своего мобилизационного срока я провел в полевых условиях. Мало что видел в Сайгоне, кроме разве американских баров и тату-салонов. Этот человек был капитаном полиции – должно ли это говорить мне что-нибудь?

– Полагаю, что нет. Так позвольте вам рассказать. В качестве капитана Бинь возглавлял в полицейском ведомстве отдел нравов.

Босх поразмыслил над этим.

– Что ж, он был, вероятно, так же коррумпирован, как и все остальное, имевшее отношение к той войне.