Черное эхо - Коннелли Майкл - Страница 35

– Даже в засуху…

Уиш сказала, что когда воры наконец завершили подкоп к подвальному помещению, то подключились к принадлежащей банку сети электронных и телефонных линий. Учитывая, что в уик-энд центр города практически вымирает, филиал банка по субботам был закрыт. Поэтому в пятницу по окончании рабочего дня воры шунтировали систему сигнализации. Одному из преступников пришлось быть «звонарем». Но не Медоузу – тот, по всей вероятности, был подрывником.

– Самое смешное, что им не требовался «звонарь», – продолжала она. – Сенсорная система сигнализации в хранилище до этого всю неделю то и дело ложно срабатывала. Видимо, эти парни со своими раскопками и бурением то и дело ненароком на нее воздействовали. На протяжении четырех ночей кряду на место по тревоге приезжали копы вместе с банковским управляющим. Бывало, даже по три раза за ночь. Ничего не находили и начали думать: виноваты неполадки в сигнализации, разбалансированы датчики, реагирующие на звук и движение. Перед самыми выходными управляющий обращается в фирму, которая устанавливала сигнализацию, однако тамошнее руководство не может никого прислать до окончания праздников, понимаете? Поэтому тот человек, управляющий…

– Попросту отключает сигнализацию, – докончил за нее Босх.

– Вот именно. Он решил, что не хочет весь праздничный уик-энд каждую ночь мотаться в банк из-за этой сигнализации. Он собрался ехать в Спрингз, в свой кооперативный тайм-шер, играть в гольф. Поэтому вырубает сигнализацию. Само собой, теперь он уже больше не работает в Уэстлендском национальном банке. Непосредственно под хранилищем бандиты применяли водоохлаждаемый промышленный бур. Перевернув его вверх ногами и уперев в нижнюю плиту подвала, они высверлили в пятифутовом слое стали и бетона отверстие диаметром два с половиной дюйма. По расчетам наших криминалистов, это должно было занять пять часов, причем только в том случае, если бур не перегрет. Для его охлаждения в главную подземную магистраль подавалась вода из пожарного гидранта – из того, что в банке. Пробурив отверстие, они заполнили его взрывчаткой C-4, – продолжала она. – Провода вывели через свой подкоп внутрь дренажного туннеля. Потом подорвали.

Она сказала, что записи экстренных вызовов по управлению полиции Лос-Анджелеса показали: в ту субботу в 9.14 утра было отмечено срабатывание сигнализации в банке, расположенном через дорогу от Уэстленда, а также в ювелирном магазине на расстоянии в полквартала.

– Мы считаем, это было как раз в то время, когда произошел взрыв, – сказала Уиш. – Была выслана патрульная машина, полицейские огляделись, ничего не обнаружили и решили, что, очевидно, сигнализация сработала от подземных сейсмических толчков. Никто не озаботился проверить Уэстлендский национальный, охранная система которого, напротив, не издала ни звука. Им было невдомек, что она попросту отключена. Проникнув в хранилище, грабители уже больше не выходили. Весь уик-энд, три дня напролет, они трудились, высверливая замки на сейфовых ячейках, выдвигая ящики и опустошая их. Мы обнаружили пустые банки из-под консервов, пакетики из-под картофельных чипсов, упаковки от замороженных продуктов – ну, вы понимаете: походные продовольственные наборы для выживания в экстремальных условиях, – продолжала она. – То есть они и спали прямо там же, вероятно, по очереди. В туннеле имеется расширенная часть – судя по всему, она и служила им чем-то вроде спальни. На земляном полу мы обнаружили след от спального мешка. Мы также нашли на песке отпечатки, оставленные ружейными ложами винтовок «М-16», – да, преступники были экипированы автоматическим оружием. Они явно не собирались сдаваться, если бы дело приняло для них скверный оборот.

Агент Уиш дала ему возможность в течение нескольких секунд осмыслить сказанное, затем продолжала:

– По нашим оценкам, они провели в хранилище часов шестьдесят, может, чуть больше. Высверлили замки у четырехсот шестидесяти с лишним ячеек. Из общего количества в семьсот пятьдесят. Если их было трое, то это примерно по сто пятьдесят пять сейфов на каждого. Вычтем отсюда часов пятнадцать на отдых и еду на протяжении всех трех дней, и получается, что каждый высверливал по три-четыре сейфа в час. Безусловно, у них был какой-то временной лимит. Ну, скажем, они должны были закончить работу не позже трех часов ночи во вторник. Если к тому времени они уже прекратили сверлить, то у них еще оставалась масса времени, чтобы все собрать, упаковать и убраться восвояси. Они забрали добычу, инструменты и вышли тем же манером, каким пришли. Утром во вторник управляющий банка со свежим загаром из Палм-Спрингз, отперев хранилище, обнаружил кражу. Вот вкратце суть дела, – заключила она. – Самое впечатляющее преступление, какое я видела или о каком слышала с тех пор, как занимаюсь своей работой. Почти никаких ошибок. Мы узнали уйму всего о том, как они это проделали, но очень мало о том, кто проделал. К Медоузу мы подобрались ближе, чем к кому-либо, и вот теперь он мертв. Тот снимок, что вы показали мне вчера… фотографию браслета, помните? Вы были правы: это первый предмет из тех, что были похищены оттуда, который всплыл.

– А теперь и он пропал.

Босх немного помолчал, ожидая продолжения, но она уже полностью выложилась.

– По какому принципу они выбирали сейфы для вскрытия? – спросил он.

– Такое впечатление, что это делалось наугад, произвольно. У меня есть видеозапись в офисе, я вам покажу. Но выглядит так, будто они просто распределили: ты берешь эту стенку, ты – эту, а ты – эту. Некоторые сейфы, находившиеся непосредственно рядом с высверленными, остались нетронутыми. Почему – не знаю. Не похоже на то, что соблюдали какой-то принцип. Тем не менее, по заявлениям клиентов, в девяноста процентах ограбленных ячеек находились ценности, которые исчезли. Причем большей частью это невозможно проверить. Грабители сумели сделать правильный выбор.

– Почему вы решили, что действовали трое?

– Мы прикинули, что требуется по меньшей мере именно столько людей, чтобы вскрыть такое количество ячеек. К тому же и вездеходов было три.

Она улыбнулась, и он огрызнулся:

– Хорошо, как вы узнали о вездеходах?

– Ну, на мягкой грязи на дне сточного туннеля остались следы покрышек, и мы их идентифицировали. Один вездеход занесло на скользкой грязи, и он ударился о стену. По краске наша лаборатория в Квонтико определила год выпуска и модель. Мы опросили всех дилеров компании «Хонда» в Южной Калифорнии и наконец наткнулись на случай приобретения трех синих вездеходов в Тастине[34] за четыре недели до Дня труда. Человек заплатил наличными и погрузил машины в трейлер. Имя и адрес дал липовые.

– Например?

– Имя? Фредерик Б. Рисли. Аббревиатура, как у ФБР. Потом это имя всплывет еще раз. Мы показали тому дилеру штук шесть фотографий, в том числе Медоуза, вашу и еще нескольких людей, но ни в одном из них он не опознал Рисли.

Она промокнула губы салфеткой и бросила ее на стол. Следов помады на салфетке Босх не заметил.

– Ну, воды я напилась на целую неделю, – сказала она. – Встретимся в Бюро и тщательно сопоставим наши данные по Медоузу. Мы с Рурком считаем, что именно отсюда надо двигаться. Мы уже исчерпали все ниточки по банковскому делу, бьемся головой о стену. Может, дело Медоуза даст нам желанный прорыв.

Уиш взяла со стола счет, Босх положил чаевые.

Они сели каждый в свою машину и двинулись к Федерал-билдинг. Но Босх, пока ехал, думал вовсе не о деле, а об Элинор Уиш. Ему хотелось спросить ее об этом маленьком шраме на подбородке, а вовсе не о том, каким образом она связала тех, кто сделал подкоп под Уэстлендский банк, с вьетнамскими «туннельными крысами». Ему хотелось знать, что придало ее лицу это милое выражение легкой грусти. Он проследовал за ее машиной через студенческий городок Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, а затем через бульвар Уилшир. Они встретились у лифта в гараже Федерал-билдинг.